— Проблема. — сказал я. — в том, что старый меч попал в новые ножны.
— Что это значит?
— Похоже, новая жена совсем его заморила.
Этельстан вскинулся, но не стал со мной спорить, Вместо этого он поднял взгляд на прояснившееся за ночь небо. Яркое солнце отражалось от снега, «Быстро растает. — подумал я. — так же быстро, как окончилась осада».
— Полагаю, он ждет, когда погода улучшится. — продолжал Этельстан. — это значит, он скоро придет, И королю не понравится, сели мятежники останутся безнаказанными.
— Так наскажи их предводителей. — сказал я. Предводители мятежа, по крайней мере, в северной Мерсии, загнали себя в ловушку внутри арены.
— Я так и сделаю.
— И тогда твой отец будет счастлив. — я направил Тинтрига ко входу в арену, где уже ждал Финан.
— Бее в порядке? — спросил я.
В полночь Финан со свежими воинами сменил Берга на страже у арены, Этельстан тоже прислал с десяток людей, и они, как и Финан, выглядели замерзшими и усталыми.
Финан сплюнул, выказывая презрение к захваченным на арене врагам.
— Они предприняли одну хилую попытку выбраться, Не перелезли даже через собственную баррикаду, Теперь хотят сдаться.
— На каких условиях? — спросил Этельстан, Он услышал Финана и подъехал ближе, пришпорив коня.
— Изгнание. — лаконично ответил Финан.
— Изгнание? — резко переспросил Этельстан.
Финан пожал плечами, понимая, каков будет ответ.
— Они согласны отдать свои земли и отправиться в изгнание, мой принц.
— Изгнание! — воскликнул Этельстан. — Передай им, что я отвечаю — нет. Они могут сдаться на мой суд, либо пусть сражаются.
— Изгони их в Нортумбрию. — злорадно предложил ему я. — Нам нужны воины. — Я имел в виду воинов, чтобы противостоять неизбежному вторжению, которое поглотит Нортумбрию, когда Мерсия покончит со своими проблемами.
Этельстан меня проигнорировал.
— Как ты с ними разговаривал? — спросил он Финана. — Кричал в проход?
— Нет, мой принц. Ты можешь туда войти. — Финан указал на ближайшую лестницу, ведущую вверх, к многоуровневым сиденьям.
Видимо, на рассвете Финан приказал разобрать баррикаду у входа и провел отряд воинов наверх, к сиденьям арены, чтобы оттуда присматривать за попавшим в ловушку врагом.
— Сколько их там? — спросил Этельстан.
— Я насчитал восемьдесят два, мой принц. — ответил Финан, шагнув вперед, чтобы взять под уздцы лошадь Этельстана. — Внутри могут быть еще несколько человек, которых мы не заметили, И конечно, некоторые из тех, кого мы видели, слуги. Есть и женщины.
— Все они мятежники. — рявкнул в ответ Этельстан.
Он спешился и в сопровождении своих воинов зашагал к лестнице.
— Что он собирается делать? — Финан посмотрел на меня.
— Убить их.
— Но он оставил в живых валлийцев?
— По одному врагу за раз.
Финан обернулся посмотреть, как Этельстан и его воины поднимаются по ближайшей лестнице.
— А он изменился, да?
— Изменился?
— Строгим стал. Помнишь, как он любил посмеяться?
— Он был мальчишкой. — ответил я. — и я пытался научить его вести себя как король.
— Ты хорошо его выучил, господин.
— Чересчур хорошо. — пробормотал я.
Этельстан стал все больше напоминать своего деда, а король Альфред никогда не был мне другом, Я относился к Этельстану как к сыну. Защищал его, когда он был ребенком. Учил его навыкам воина, но за последние несколько лет он окреп и поверил, что судьба ведет его к трону, несмотря на препятствия, которые честолюбцы воздвигают у него на пути, И я знал, что, став королем, Этельстан бросит на Нортумбрию мечи и копья, завоюет нас, потребует от меня присяги и захочет, чтобы я ему повиновался.
— Будь у меня хоть крупица здравого смысла. — сказал я Финану, спешиваясь. — я перешел бы на сторону Цинлэфа.
Он рассмеялся.
— Еще не поздно.
— Судьба неумолима. — ответил я, и это правда. Судьба безжалостна, И жребий решает все. Мы приносим клятвы и делаем выбор, но судьба принимает решение.
Этельстан мой враг, но я поклялся его защищать.
Поэтому я приказал Финану оставаться снаружи арены, объяснил, что делать, а потом последовал вверх по лестнице за своим врагом.
— Бросить оружие. — крикнул Этельстан воинам на арене. — и опуститься на колени!
Он снял шлем, чтобы люди в ловушке безошибочно его узнали, Этельстан обычно коротко стриг темные волосы, но за время осады они отросли, и холодный ветер трепал их, закручивая темно-синий плащ вокруг одетой в кольчугу фигуры, Принц стоял в середине строя неприступных воинов в кольчугах и шлемах, со щитами, на которых изображен знак Этельстана — дракон, изрыгающий молнию. Позади них, на засыпанной снегом скамье, стоял отец Свит-ред, высоко поднимая над головой деревянный крест.
— Какова будет наша участь? — крикнул мужчина с арены.
Этельстан не ответил, а только посмотрел на него.
Второй человек выступил вперед и встал на колени.
— Какова наша судьба, принц? — спросил он.
— Мой суд. — он ответил голосом столь же холодным, как и засыпанные снегом трупы, мимо которых мы проехали по пути на арену.
Воцарилась тишина. На арене находилась, наверное, сотня лошадей, В основном оседланные, подготовленные для отчаянного прорыва сквозь входную арку, а перед ними, прижимаясь друг к другу, как и лошади, стояли люди Цинлэфа, Я поискал глазами его самого и, наконец, увидел позади толпы, у оседланных лошадей. Высокий и привлекательный, Этельфлед он нравился, и она выбрала его мужем для своей дочери, но если и есть на свете такое место как христианские небеса, и она смотрит с них сейчас вниз, то наверняка одобрит мрачную решимость Этельстана убить Цинлэфа.
— Твой суд, принц? — стоящему на коленях человеку хватило ума именовать Этельстана принцем и спрашивать покорно.
— Это то же самое, что и суд моего отца. — жестко ответил принц.
— Мой принц. — позвал я его тихонько.
Он стоял всего в двух шагах, но сделал вид, что не услышал.
— Мой принц. — позвал я уже громче.
— Тише, лорд Утред. — ответил Этельстан, не обернувшись. Он говорил негромко, но в голосе чувствовалась ярость из-за того, что я посмел вмешаться.
Я хотел сказать, что он должен предложить помилование, Не всем, конечно, и уж точно не Цинлэфу, В конце концов, они мятежники, но Скажи сотне человек, что они столкнутся с беспощадным судом, и увидишь сотню отчаянных, которые будут драться, но не сдадутся. Но если некоторые посчитают, что им оставят жизнь, они усмирят остальных, и никто из наших людей не погибнет. Однако пока казалось, что Этельстан не готов к милосердию. Это мятеж, а мятежи разрушают королевства, так что мятежники должны быть окончательно уничтожены.
