— Помню. Здесь ты убил Эрдвульфа.
— Да. Я был тогда просто мальчишкой. После этого мне много недель снились кошмары. Столько крови! По сей день, когда чувствую запах болотного мирта, вспоминаю о крови во рву. Почему ты заставил меня его убить?
— Потому что король должен знать цену жизни и смерти.
— И ты хочешь, чтобы я стал королем после отца?
— Нет, мой принц. — сказал я к его удивлению. — Я хочу, чтобы королем стал Этельвирд, потому что он никчемный кусок крысиного дерьма, и, сели сунется в Нортумбрию, я выпущу ему кишки. Но сели ты спросишь меня, кому надлежит стать королем, я отвечу — конечно, тебе.
— И когда-то ты поклялся меня защищать. — тихо добавил он.
— Да, я дал леди Этельфлед клятву и сдержал ее.
— Сдержал. — согласился он, пристально глядя в ров, где еще виднелись остатки льда. — Я хочу, чтобы ты принес клятву мне, лорд Утред.
Вот зачем он меня позвал! Неудивительно, что так нервничает. Он обернулся, посмотрел на меня, и я увидел непреклонность на его лице. Он повзрослел. Он больше не мальчик и не юнец. Этельстан выглядел неумолимым и строгим, как его дед Альфред.
— Клятву? — переспросил я, поскольку не знал, что еще сказать.
— Я хочу, чтобы ты дал мне ту же клятву, что и леди Этельфлед. — невозмутимо ответил он.
— Я поклялся ей служить.
— Знаю.
Я в долгу перед Этельстаном, Он сражался рядом со мной, когда я вернул Беббанбург, дрался храбро, хотя ему незачем было участвовать в той схватке, Так что — да, я в долгу перед ним, но понимает ли он, что требует невозможного? Мы живем клятвами и, если надо, ради них умираем. Давая клятву, ты вкладываешь в нее свою жизнь, а нарушить ее — значит навлечь гнев богов.
— Я поклялся в верности королю Сигтрюгру. — ответил я. — и не могу нарушить клятву. Как я могу служить вам обоим — и тебе, и ему?
— Ты можешь присягнуть, что никогда не выступишь против меня и не будешь мне мешать.
— А если ты вторгнешься в Нортумбрию?
— Тогда ты не станешь со мной сражаться.
— А как же клятва моему зятю? Если… — я помолчал. — …когда ты вторгнешься в Нортумбрию, моя клятва Сигтрюгру потребует, чтобы я с тобой сразился, Ты хочешь, чтобы я нарушил слово?
— Это клятва язычника. — ответил он. — а значит, она не имеет значения.
— Как та, что ты принял от Ингилмундра? — спросил я, и он ничего не ответил. — Верность Сигтрюгру определяет мою жизнь, принц. — его титул я произнес снисходительным тоном. — Я поклялся леди Этельфлед защищать тебя, и буду защищать и впредь, И если ты начнешь войну с Сигтрюгром, я сдержу слово, постаравшись взять тебя в плен и оставить в живых. — Я покачал головой. — Нет, мой принц, я не стану клясться тебе служить.
— Очень жаль. — ответил он.
— А теперь, мой принц. — продолжил я. — я поеду на поиски брата Осрика, Если, конечно, ты не вздумал меня останавливать.
Он покачал головой.
— Я не стану тебя останавливать.
Я смотрел ему вслед и злился из-за того, что он попросил меня принести клятву. Ему следовало лучше меня знать, А потом я подумал, что он еще дозревает до власти, пробует свои силы.
Я гнался за Арнборгом, Ингилмундр сказал, что его дядя, Скёлль Гриммарсон, завоевал преданность всех норвежцев, поселившихся к югу от Риббела, и я полагал, что Арнборг один из них, И он укрывал брата Осрика, то есть брата Бедвульфа, который меня обманул, Я хотел узнать почему и считал, что после того, как брат Бедвульф расстался с нами в Меймкестере, он, видимо, направился во владения Арнборга. Значит, чтобы найти монаха, нужно идти на север.
В дикие земли.
Мы ушли не сразу. Просто не могли. Лошади нуждались в отдыхе, часть охромела, и еще большему числу требовалось сменить подковы. Поэтому мы выждали три дня, а потом ушли на север, хотя первая часть пути вела на восток, к солеварням, что отравляют землю у реки Вивере, Там варили рассол в огромных котлах, горели большие костры, и соль лежала похожими на сугробы кучами. Конечно, и даже эти солеварни построили римляне, или, по крайней мере, расширили, чтобы обеспечивать солью всю Британию, А чтобы облегчить дело, проложили через заливные луга дорогу на высокой гравийной насыпи.
Впереди скакали разведчики, хотя на этой плоской равнине с прямой, как копье, дорогой особой нужды в них не было, Я не ждал никаких неприятностей, однако только дурак путешествует по дорогам Британии, не принимая мер предосторожности. Местами приходилось проезжать через густой лес, где невооруженного путника могли поджидать остатки войска Цинлэфа, но голодные и отчаявшиеся люди не рискнут напасть на воинов в кольчугах, шлемах и с мечами.
Но эти голодные и отчаявшиеся люди вполне могли напасть на наших спутников — восемнадцать женщин, ехавших, чтобы основать монастырь, который Этельстан решил устроить в Меймкестере, и десяток торговцев, застрявших в Честере из-за осады, В свою очередь, у торговцев были слуги, ведущие вьючных лошадей, нагруженных ценным товаром — выделанными шкурами, столовым серебром из Глевекестра и прекрасными наконечниками для копий, выкованными в Лундене, Одна лошадь везла труп приспешника Цинлэфа, голова была отделена от тела и завернута в тряпку, И тело, и голову приколотят к главным воротам Меймкестера, как предупреждение остальным, кто вздумает бунтовать против короля Эдуарда, После того, как я отказался принести Этельстану клятву верности, он держался холодно и отстранение, однако попросил меня оберегать торговцев, их груз, монахинь и труп по пути до Меймкестера.
— Я не намерен ехать так далеко. — ответил я.
— Ты идешь к Риббелу. — напомнил он. — путь через Меймкестер для тебя самый легкий.
— Я не хочу, чтобы поселенцы с Риббела узнали о моем приближении, а значит, я не могу использовать эту дорогу.
Римские дороги приведут к Меймкестеру, а другая дорога, из крепости, идет к северу, на Рибелкамтр, римский форт на Риббеле, Следовать этим путем для нас легче, меньше шансов заблудиться на тропах в бескрайних лесистых холмах, и в крупных поселениях найдутся сараюшки, где можно переночевать, кузницы, чтобы подковать лошадей, и таверны, где кормят путников. Но Арнборг, видимо, занявший старый римский форт Рибелкастр, мог выставить наблюдателей на дорогах. Поэтому я планировал подойти к нему с запада, через заселенные норвежцами земли.
— Монахиням требуется защита. — возразил он.
— Так защищай их. — ответил я, и потому двадцать два копейщика Этельстана ехали с нами, чтобы охранять путешественников на последнем участке пути.
Среди тех женщин была и Сунгифа.
— Вот чего я не пойму. — спросил я ее. — это зачем тебе нужен монастырь в Меймкестере.
— Повсюду нужны монахини, лорд Утред. — ответила она.
— Меймкестер — пограничный бург. Все земли вокруг населяют язычники, скверные и опасные.
