Некрасивая, сделал очередной вывод Кирилл, наблюдая за ее метаниями из-под полуприкрытых ресниц.
Худая. Мелкая. Стрижка дурацкая. Глаза ничего будто бы, но часто злые. И нос длинноват. Тонкий и длинный. И сует его она часто не туда, куда надо. Губы помады не видели. Иногда бывают до такой степени обветренными, что закрадываются подозрения, что Егорова, не переставая, на ветру целуется. Но это бред. Не с кем ей целоваться. И сержант из дежурки, что покрывается щетиной, не успев побриться, с другой девчонкой встречается. Зря он его подозревал в отношениях с Егоровой.
Хотя ему все равно, с кем целуется или нет Егорова и почему у нее часто бывают обветренными губы.
— И если честно, то я ее понимаю, товарищ майор. Любить и уважать такую женщину, как Анастасия Скворцова, не за что.
— Понял. Только вот за что Лизу-то убивать ее мужу? Мотив, лейтенант Егорова?
Она запнулась. Мотива не находилось. Она покусала с досады губы, и Кирилла осенило. Вот почему ее рот часто непригляден! Она же покоя ему не дает. Зубами терзает. От злости. Злая очень. Потому и худая такая.
— Он мог выместить на ней злость. Жена с любовником уехала. Подруга любовника, которая им подыграла, осталась. Он злобу и выместил, — неуверенно произнесла Егорова и вернулась за стол, словно за баррикадой спряталась.
— Слишком замысловато, лейтенант. — Цвет лица у Хорцева сделался прежним, когда он покосился в сторону Кирилла. — А что наш мастер розыска помалкивает, а? Есть что добавить?
Хорцев помолчал, пожевал губами и ядовито заметил:
— У тебя же всегда есть что добавить, разве нет?
Кирилл вдруг встал, что делал нечасто в кабинете. Он, являясь на службу, прилипал задом к стулу, если не случалось никаких выездов. Встал, подошел к Хорцеву и, вытащив из кармана затертый неясный снимок, осторожно положил его на стол перед майором.
— Нам надо искать его, — ткнул он пальцем в нечеткое изображение мужчины в футболке и кепке.
— Это кто? — Хорцев притворно сощурился, будто зрение ему внезапно изменило.
— Это один из мужчин, которые самовольно проникли на территорию студенческого городка следом за погибшей Елизаветой Воронцовой. С разницей…
— Да помню я, помню, — замахал на него руками Хорцев, веснушки на его переносице побледнели. — Помню прекрасно, как ты перед полковником вытащил две эти бумажки. Как кролика, понимаешь, из шляпы! Ну проникли и проникли. Егорова узнавала, там это в порядке вещей, подобное самовольное проникновение. Многие просто путь срезают от остановки до близлежащего микрорайона. Там на противоположной стороне огороженной территории дыра в заборе. Не знал? А-а-а! Видишь, и мы на что-то годимся. Не один ты умник. Так вот, народишко просто ходит домой через территорию студенческого городка. И нет здесь никакого криминала. Иди уже, отчет хоть сделай. Первый за неделю. Работничек.
Кирилл сцапал снимки со стола. Снова сунул их в задний карман черных джинсов. И вернулся на место. Продолжать разговор он передумал. Для начала не мешало бы разузнать, за что он впал в такую немилость у Хорцева.
И поможет ему в этом… И поможет ему в этом…
Правильно! Егорова!
Глава 8
Ирина полулежала в гостиной, в любимом кресле, расположив ноги на подлокотнике. Она тщательно исследовала взглядом сложный потолок, дело рук рабочих какой-то фирмы, и все пыталась найти в нем изъяны.
Не было! Не было ни одного изъяна. Линии четкие, побелено без нахлестов, светильники встроены идеально, потолочные плинтуса без малейшего зазора. Все великолепно. Отчего же тогда вид этой безупречности приводит ее в такое бешенство? Отчего она ищет там то, чего там нет и быть не должно?
Может, потому, что она на грани сильнейшего нервного срыва? Ее держат в узде сразу трое психоаналитиков, которых она посещает по очереди после смерти матери. Но пока они плохо справлялись. С каждым днем ее накрывало все сильнее и сильнее. Она все глубже и глубже уходила в себя. Мало разговаривала. Почти не обращала внимания на дочь. Практически не общалась с Гошей.
Кстати, Гоша! Не в нем ли причина ее сильнейшей депрессии? Нет, конечно, она страшно переживала трагедию, которая случилась с ее матерью. Но Гоша! Он же…
Это ведь он виноват во всем! Он выставил мать из коттеджа на отдыхе. Счел, что она слишком активно лезет в их отношения. Он контролировал, чтобы Ирина не звонила матери лишний раз.
— Сама уехала, сама пусть и звонит, — науськивал он ее. — Ее никто не выгонял. Она поступила безответственно. Я внес бронь за номер. Я потерял деньги…
Теперь он все компенсирует, подумала Ирина, зло усмехнувшись. Теперь возглавит мамин бизнес и все компенсирует.
— Как же ты сможешь совмещать свое дело и дело мамы? — изумилась она вчера за ужином, когда Гоша сообщил ей о своем решении. — Ты же всегда так жутко занят. А эта нагрузка…
— Какая нагрузка, Ириша? Твоя мать появлялась там раз в месяц, и то ухитрялась держать там все на контроле.
— Не забывай, там за нее пахала Вера — ее подруга. У них были очень доверительные отношения.
— Вера твоя — алкоголичка со стажем, — нервно перебил ее Гоша и судорожными движениями принялся таскать ложками салат из блюда себе на тарелку. — Наталья Павловна ее терпела по старой дружбе, но не раз предупреждала.
— Откуда такая информация? — почти не удивилась Ирина.
Она вообще перестала чему-либо удивляться. Удивляться, радоваться, переживать. Ее будто не стало вместе с матерью, хотя в ее смерть она так и не поверила.
— Я не видела ее, поэтому не могу знать наверняка, — призналась она на днях одному из трех психоаналитиков, которым щедро платил Гоша.
Может, поэтому она пока не спешила погружаться в горе с головой? Потому что так и не поверила?
Гоша решил возглавить бизнес мамы, зачем ему это надо?
Взгляд Ирины заскользил от центра потолка к левому углу, где были встроены три спота. Все без изъяна. Все! Почему так раздражает?
Прямо как…
Прямо как в ее жизни с Гошей. Странные параллели она проводит, но все же! В ее жизни с Гошей тоже все будто бы безупречно. Все гладко и замечательно. Он заботливый отец, внимательный, любящий муж. Он обеспечивает семью. Они с Натой ни в чем не нуждаются. Ирина давно бросила работу. Занимается домом, ребенком и собой. Мечта! Мечта, а не жизнь. Прекрасная картинка из женского журнала.
Отчего же тогда ее что-то коробит? Зачем она ищет изъяны в муже, в их счастливой семейной жизни? Что мешает ей жить спокойно?
— Что? Что мешает вам быть счастливой? Давайте пока отбросим мысли о гибели вашей мамы и зададимся вопросом: что мешает вам быть счастливой с вашим мужем? — вытаращила на нее глаза вчера одна из психоаналитиков.
Это была очень противная тетка. Она Ирине категорически не нравилась. Но Гоша уверял, что из всех троих она самая лучшая.
