Что за мысли? Одернув мысленно свой разгулявшийся бред, она вышла из квартиры.
— Чем помочь?
— Да вот, — он смущенно сморщил симпатичное славянское лицо. — Надо кое-что переставить. Не тяжелое, но громоздкое. Одному не справиться. Не поможете?
— Ну, если это не тяжело.
— Нет, нет.
— Тогда помогу, конечно.
И она вошла в его квартиру.
Глава 2
Кирилл прищурил левый глаз, его коснулся солнечный луч. Значит, времени три пополудни. Как только солнце перейдет к правому глазу, будет половина четвертого. До конца рабочего дня останется два с половиной часа. Если они пройдут в таком же ритме, то у него есть шанс навестить сегодня родителей. Собирается уже вторую неделю, месяц обещает. И все никак. Непременно что-то отвлечет, обязательно что-то помешает.
Мама вчера в телефонном разговоре долго упрекала его в невнимании, а потом расплакалась и призналась, что невозможно соскучилась. У него в горле запершило от ее слез. И он поклялся себе, что уж завтра-то, то есть сегодня, он обязательно выберется к ним на дачу. И проведет с родителями один из пары отведенных ему начальством выходных. И станет послушно кушать витаминные салаты матери. И с интересом рассматривать обрезанные розовые кустарники. И возможно, даже поможет отцу рыть котлован под небольшой бассейн, который тот планирует подарить будущим внукам.
Солнечный луч замер на переносице, когда зазвонил телефон внутренней связи.
— Начинается! — проворчал со злостью его начальник Федор Иванович Хорцев. — Сейчас непременно какую-нибудь дрянь сообщат. И придется ехать. А до конца рабочего дня два с половиной часа. Надеялся, что все пройдет тихо. И девчонкам своим обещал сегодня вечер семейный. Тьфу!
Хорцев достаточно громко выругался и снял трубку. Принялся слушать и односложно отвечать.
Кирилл почувствовал на правом веке теплое касание солнечного луча. Половина четвертого наступила. Но значения это уже никакого не имело. Планы на вечер пятницы были разрушены. Телефонным звонком внутренней связи. Той самой информацией, которую заслушивал сейчас майор Хорцев и от которой отвратительно бледнел.
— Понял. Выходим, — закончил он слушать и положил трубку на аппарат. — Все, Игнатов. Прием солнечных ванн закончен. Поднимайся. Выезжаем.
Хорцев полез в сейф за кобурой. Кирилл нехотя приоткрыл глаза.
— А может, без меня, Федор Иванович? Я маме обещал сегодня приехать. Лейтенанта Егорову возьмите.
— Лейтенант Егорова сегодня выходная, если ты забыл, — отозвался майор, запирая сейф. — И выезд этот не для нее.
— Что значит, не для нее? — Кирилл подтянул ноги, сел ровно, с хрустом потянулся. — Не для ее мозгов, вы имеете в виду?
— Не для ее тонкой женской организации, — отозвался со вздохом Хорцев. — Там такое… Там такое!
Кирилл медленно поднялся, медленно пошел за начальником. Он уже понял, что дело дерьмовое. На месте преступления они наверняка проторчат до позднего вечера, если не прихватят ночь. И намечающихся выходных точно не будет. Завтра с утра они точно здесь все соберутся, и послезавтра тоже. Будут работать, выдвигать версии, отрабатывать по горячим следам. Метаться по городу будут, беситься от бессилия.
Не просто так бледнел Хорцев, отвечая дежурному. Не просто так.
Но ему не хотелось сдаваться. Не хотелось заранее погружаться в гадкий ужас рабочих будней, поэтому он продолжил бубнить начальнику в затылок, пытаясь отвлечься:
— Это у кого же, по-вашему, товарищ майор, тонкая женская организация? У лейтенанта Егоровой? Да она вздрагивает, когда ее кто-то девушкой называет, товарищ майор. Про таких, как она, говорят…
— Послушай, умник. — Хорцев внезапно остановился у двери, резко повернулся к нему, ткнул указательным пальцем ему в грудь. Глянул недобро. — Не забывай, у меня две дочери. И по этой причине к девчонкам у меня отношение особенное. Уважительное и трепетное. И говорить о девчонках гадости я не позволяю никому. Ты не исключение.
— Егорова не девчонка, товарищ майор, — протянул с обидой Кирилл. — Хотя я давно заметил, что она у вас на особом положении.
— Это на каком?
— Вы всегда потворствуете ее слабостям. Надо выходной в пятницу? Пожалуйста. Отпуск летом? Похлопочу. А я…
— А ты мне нужен сейчас там, капитан, — проговорил, перебивая его, Хорцев. — Со своим острым взглядом. И со своим не совсем нормальным мышлением.
— Спасибо, — фыркнул, не обидевшись, Кирилл.
И снова зашагал за майором, рассматривая обширную лысину на его макушке, едва прикрытую редкой русой порослью.
— Не стоит обижаться, капитан, — отозвался майор через непродолжительную паузу. Они как раз спускались по лестнице на первый этаж. — Все знают о твоем специфичном даре. Странно, но ты часто мыслишь как преступник. Ты как будто читаешь их мысли, капитан. Мне даже иногда неуютно рядом с тобой, капитан Игнатов.
Это он так шутил. Пытался сгладить то, что отчитал Кирилла за девчонок. Он вообще-то был очень миролюбивым и добрым — майор Хорцев. И Кирилла уважал за профессионализм и хватку. И многим ставил в пример. И перед начальством за него заступался. Единственное, чего ему не прощал, так это вольной холостяцкой жизни. Тридцать пять лет уже парню, а он ни о каких серьезных отношениях не задумывается. А пора бы уже, пора.
Они сели в машину Кирилла. Он не терпел выезжать на место преступления на служебном автомобиле. Все время приходилось кого-то ждать. Он раздражался, отвлекался, а в первые часы надо было быть особенно собранным.
— Куда едем?
Он покосился на Хорцева. Тот казался уставшим, все время молчал. И странная бледность, высветившая его частые веснушки, все не проходила.
— Федор Иванович? — Он тронул его за локоть. — Все в порядке?
— Да где уж! Какой тут порядок! — отозвался тот, вздрогнув. — Какой порядок, Кирилл, если такое творится! Поезжай на Звездную. Там расскажу, где сворачивать.
— А что случилось, товарищ майор?
Кирилл тронул машину с места. Ехать было недолго. Соседний микрорайон. Он знал его отлично. Пару лет назад у него там жила девушка. Он с ней провстречался рекордно долго — полгода! Девушка ему нравилась. Он ей тоже. А вот его работа — нет. И несмотря на то что им невероятно славно и комфортно было вместе, они все же расстались.
— Тебе надо искать единомышленника, то есть единомышленницу, капитан, — посоветовал Хорцев, распознав причину мрачности подчиненного. — Она не станет ворчать, когда тебя из-за стола праздничного выдернут или в выходной с постели в пять утра поднимут. Она будет с тобой всегда рядом. До поры до времени. Как моя Галя, к примеру. И когда ей потом пришлось уйти с оперативной работы из-за девочек, она никогда не ворчала. Потому что — что?
