— Я — мама Алиночки. — Она подошла ближе, протянула ему свои документы. — Вот…
Он нехотя заглянул в ее паспорт. Было как-то неловко, но порядок есть порядок. Путаницы хватало в этом жутком деле.
Да, все верно. Головина Ирина Федоровна, пятидесяти двух лет от роду. Постоянное место прописки — Омская область. Фотография в паспорте сильно отличалась от оригинала. Вживую Ирина Федоровна выглядела милее и даже моложе. Широкий плащ болотного цвета не позволял рассмотреть ее фигуру, но то, что женщина не была громоздкой, это точно.
— Идите за мной. — Он повел ее на стоянку такси.
В отделе она так сильно расплакалась, увидав в его руках папку с делом, что он уж и не знал, показывать ей или нет фотографии погибших.
— Я сейчас, сейчас.
Она достала из кармана широкого плаща болотного цвета упаковку с таблетками. Сунула сразу две штуки под язык. Глубоко подышала с закрытыми глазами.
— Все. Я готова. Давайте.
Он начал с фотографий погибшего Алексея. Сильно побледнев, она кивнула.
— Да, это он.
— Вы уверены? — Он с интересом глянул на женщину. — Вы встречались?
— Я как-то приезжала с Алиной в ваш город. Она мне его показывала. Не знакомила, нет. Показывала издалека. Он как раз… С женой обедал в ресторане. Мы сидели за другим столиком. Через ряд. Он нас даже не заметил. Красивый… Мерзавец. — Она всхлипнула. — Простите.
— Ничего. — Он вытащил из дела фотографии погибшей женщины. — Вы готовы?
Она снова глубоко подышала с закрытыми глазами. Потом на выдохе произнесла:
— Да. Я готова…
Она справилась. Правда, пришлось ей еще пару таблеток под язык положить, но она справилась.
— Это Алиночка, — прошептала она с болью. — Я не могу ошибиться. Эта родинка в форме капельки на левой лодыжке. Это моя дочка.
Егорова соскочила с места, схватила графин с водой, стакан и протянула воду Ирине Федоровне. Та с благодарностью приняла, пила долго, мелкими глотками.
— Как же теперь, ребятки? Как же теперь быть? — Она глянула на них с мольбой. — Ее же похоронили как другую женщину. А она моя! Как же теперь быть?
— Не волнуйтесь, все будет по закону, — твердым голосом пообещала побледневшая Егорова.
Глянула на пустующее место майора Хорцева. Тот под видом каких-то важных дел слинял из кабинета еще до приезда матери погибшей. Очень тяжело ему было последнее время переносить страдания фигурантов. Стареет!
— А по закону это как? — Женщина подняла на Егорову взгляд, плавающий в слезах.
— Будет проведена эксгумация. Потом анализ на ДНК и…
И вдруг ее губы как задрожат. И, приобняв бедную женщину за плечи, Егорова прошептала:
— Держитесь. Пожалуйста, держитесь. Постарайтесь набраться сил, чтобы пройти через все это.
Женщина расплакалась. Прямо в черную жилетку Егоровой. Прислонилась к ней лицом и зарыдала. И Егорова размякла. Подбородок дергается, ресницы мечутся со скоростью сто двадцать взмахов в минуту.
— Так, стоп, дамы. — Кирилл решительно захлопнул папку с делом, убрал ее в сейф. — Давайте сейчас отвлечемся от обсуждения всех последующих процессуальных процедур и сосредоточимся на одном.
— На чем? — Ирина Федоровна отлипла от Егоровой, подняла на него заплаканные покрасневшие глаза.
— Давайте сосредоточимся на одном вопросе, Ирина Федоровна. Кто? Кто мог сделать это с ними?
— И за что? — подала голос со своего места Егорова.
Она быстро справилась с состраданием, вернула себе облик профессионала. Губы плотно сжаты, в глазах холод.
— А я не знаю, — развела в стороны подрагивающие руки Ирина Федоровна. — Я вообще здесь никого не знаю. В вашем городе.
— Эти люди вам не знакомы?
Он разложил на столе фотографии пропавшей Натальи Павловны, ее дочери и зятя.
— Нет. Я их не знаю, — мотнула она отрицательно головой, едва взглянув.
— И никаких мыслей, кто мог бы желать гибели вашей дочери? Может, какой-то тайный воздыхатель? — подала голос Егорова.
— Если тайный, откуда же мне знать! — с горечью воскликнула Ирина Федоровна. — Были. Конечно, были ухажеры. Но она всем отказывала. Ничьи ухаживания не воспринимала всерьез.
— Может, вспомните кого-то? — Кирилл приготовился записывать.
— Да некого вспоминать. Некому ей мстить, если вы это имеете в виду. — Она вздохнула. — Один за границей. Второй погиб в аварии еще пару лет назад. А один парнишка женился давно. Живет счастливо. Нет. Некому ей мстить было. Может, Алексея кто ненавидел?
— Мы всех проверили. Даже хозяйку арендуемой квартиры и ее возможных врагов, — с сожалением признался Кирилл. — Те, у кого имелся мотив, имеют алиби. Да и характер нанесенных ранений, признаюсь, очень необычен.
— Думаете, это маньяк? И моя девочка попалась ему случайно?
— Возможно. Скажите, а как давно у вашей дочери были отношения с Алексеем Хвостовым?
— Уже несколько лет. Они познакомились на каком-то слете. Работали в одной отрасли. Закрутилось у них. И надолго.
— Он обещал уйти из семьи?
— Нет. Не знаю. Алина не требовала. Уверяла, что ее все устраивает. Вот и каталась сюда без конца. То в отпуск, то отгулов заработает и сюда.
— Все время летом?
— Почему летом? Нет. — Ирина Федоровна качнула головой. — И зимой, и осенью, и весной.
— А встречались они где? Та квартира, в которой их… — Кирилл запнулся на секунду. — Квартира, где их обнаружили, сдавалась только на лето. Они снимали отель?
— Нет. Всегда бывали какие-то квартиры.
— Точно?
— Совершенно точно. — Ирина Федоровна поджала блеклые губы, помолчала. Потом со вздохом произнесла: — Алексей осторожничал. В отеле, считал он, всегда можно на кого-то случайно нарваться. На каких-то знакомых.
— Когда ваша дочь приезжала в наш город до своего отпуска? Давно?
Ирина Федоровна наморщила лоб. Подумала. Потом слазала в сумку за мобильником. Поискала в нем.
— Да, точно. Весной у Алиночки случилась командировка. В конце мая примерно. Она с Алексеем здесь проводила время.
— А где встречались?
— На какой-то съемной квартире. — Она пожала плечами. — Как обычно. Он не любил отелей и гостиниц.
— Адреса квартиры вы не знаете, — пробормотал Кирилл, поигрывая авторучкой, записывать под протокол было абсолютно нечего.
— Почему не знаю? Знаю. Вот как раз тот адрес я знаю, потому что Алина, когда звонила мне, все смеялась, что точно такая улица есть в нашем маленьком городе. — Ирина Федоровна назвала улицу. — И номер дома назвала. Три кола, сказала.
