— Ох! Правда? Володя, это правда? — Она не повернула к нему лицо, потому что знала: зареванное, некрасивое, с покрасневшими глазами. — Это правда, милый?
— Стал бы я тебе врать! Знаешь же, как я ненавижу ложь. Просто не хотел раньше времени говорить в пустоту. Думал, как все решится, тогда уж. Ну? Ты успокоилась?
— И да, и нет. — Она схватила его ладонь и крепко сжала. — Мне не дает покоя Наталья Ивановна. Что с ней могло случиться? И именно теперь!
— Почему именно теперь?
— После того, как я у нее побывала в гостях, — нехотя призналась Инна Гавриловна.
— Ты была у этой дамы в шляпках? Зачем?
Володя развернул ее на себя, глянул строго. Кажется, даже не заметил, как она непривлекательна после слез.
— Зачем, Инна?
— Она могла что-то знать. Женщины сказали, что она всегда все знает.
— Да уж точно! — фыркнул Володя с чувством и укоризненно качнул головой. — Разве ты не слышала о недавнем скандале? Об этом во дворе долго говорили. Как эта всезнающая женщина устроила проблемы уважаемому человеку, просто ошибившись. Она ошиблась, его ошибочно едва не посадили. Зачем ты к ней пошла, Инна?
— Поговорить.
— Поговорила?
— Да. Я принесла вина, сыра. Вино она не стала. Сыр ели вместе. Мы говорили с ней. Долго говорили.
— И что? Она тебе что-то сообщила?
— Нет. — Инна дождалась, когда Володя отсмеется. — Но она совершенно точно знает, кто толкнул твою жену под колеса.
Его хмыканья прекратились. Брови сошлись на переносице. Взгляд застыл.
— Что? Что ты сказала?
— Это не я. Это Наталья Ивановна сказала. Что совершенно точно знает. Что видела, кто толкнул Настю под колеса.
— Она так сказала?! — Володя принялся дергать себя за уши, будто хотел проснуться и не мог. — Она сказала тебе, что видела. И тут же с ней что-то происходит. Ее выносят на носилках врачи «Скорой». Нет, Инна, это точно не может быть совпадением.
— Именно! К тому же Наталья Ивановна очень стережет свое здоровье. У нее повышается сахар в крови, и она не пьет. Совсем не пьет спиртного. Не ест сладкого. Вообще произвела на меня впечатление здоровой тетки, Володя. И вдруг «Скорая». Сразу после того, как я у нее побывала в гостях. Сразу после того, как она шепнула мне, что знает. Не назвав имени.
— Жаль, — с сожалением протянул Володя и требовательно шевельнул пальцами. — Давай телефон, дорогая. Надо срочно сообщить куда следует.
— А куда?
Ей неожиданно сделалось холодно, хотя еще полчаса назад она задыхалась у плиты и готова была сорвать с себя сарафан, промокший под мышками. А тут вдруг кожа покрылась мурашками и даже зубы лязгнули.
— Ты хочешь звонить в полицию, Володя? — спросила она слабым голосом, не решаясь отдать ему свой мобильник.
— А куда же еще? — Володя нетерпеливо глянул на часы. — Инна, давай телефон. У меня в гостиной люди сидят. Договор читают об аренде. С ними пока моя сестра. Но мое присутствие там необходимо. Понимаешь?
— Погоди… — Она неожиданно сунула телефон обратно в карман сарафана. — Погоди горячиться, Володя. Давай ты решишь все с квартирантами, а потом вернешься, и мы с тобой все обсудим. Не хочу сгоряча. Хорошо?
Инна жалко улыбнулась. Он задумался, со вздохом оценил ее улыбку как признак малодушия, потом перевел взгляд на распахнутую балконную дверь, широко развел руками.
— Ну, хорошо. Как знаешь. Давай так. Дай мне полчаса.
Он ушел. Инна сразу помчалась в ванную. Быстро приняла душ. Вымыла волосы. Нарядилась в длинное оранжевое платье из плотного трикотажа. И даже успела уложить волосы.
— Так-то лучше, — подмигнула она, рассматривая себя в большом узком зеркале в прихожей.
Она выглядела аккуратной, нарядной, яркой. И даже немного успокоенной. Сейчас Володя войдет, оценит перемены в ней, они все обсудят, примут совместное решение и…
— А вот и Володя, — улыбнулась она своему отражению, услыхав звонок в дверь, и снова подмигнула.
Широко шагнула к двери. Яркое оранжевое платье колыхнулось.
За дверью стоял не Володя. Там собралась целая группа людей. Двое в штатском. Одного она узнала. Высокий рыжеволосый парень весьма вызывающего вида. Капитан какой-то там. Не запомнила, хотя он не раз говорил с ней в отделении полиции. С ним девушка. Тоже из полиции. Она, странно, не забыла, как ее зовут. Елена Егорова. Точно, именно так — Елена Егорова, лейтенант. За их спинами маячил участковый и одна из соседок Натальи Ивановны.
— Добрый день, Инна Гавриловна, — поприветствовал ее высокий капитан и странно как-то прищелкнул языком, будто с сожалением. — Вам придется проехать с нами.
— С вами?
Она отчаянно пыталась сообразить, что все это значит? Зачем все эти люди толпятся возле ее двери? Куда приглашают? Почему именно сейчас?
— Да, с нами, — кивком подтвердил рыжий.
— Нам надо задать вам несколько вопросов, — пришла ему на помощь лейтенант Егорова.
— Почему не здесь? — Она повела рукой, затянутой в плотный трикотаж оранжевого цвета, себе за спину. — Можно здесь.
— Сожалею. — Капитан мотнул головой. И уже не попросил, приказал: — Собирайтесь.
— Но как же так! Володя сейчас придет, а я…
Ее глаза наполнились слезами.
Да что же такое! Да что же за день-то сегодня такой! Она все утро плачет. Только-только себя в порядок привела, носик припудрила со щеками, чуть ресницы подкрасила, и все насмарку.
— Мне надо ему сообщить, — слегка топнула она ногой, проморгав слезы. — Мне надо сообщить Володе.
— Володя — это который, Скворцов? Тот, что недавно похоронил свою жену, погибшую при весьма странных обстоятельствах? — нехорошо ухмыльнулся капитан и, не дождавшись ее ответа, спросил: — Это его дверь?
— Совершенно верно, товарищ капитан, — подсказал из-за спин их участковый. — Это квартира Скворцовых.
— Вы хотели ему просто сообщить? Или отправиться с ним вместе?
Ох, как не понравился ей его вопрос! Ох, с каким двусмысленным подтекстом он был! Инна даже отвечать на него не стала.
Капитану ее ответ и не требовался. Он воткнул палец в кнопку Володиного звонка и принялся жать, не отрываясь. И что странно, Володя не открыл! Капитан терзал его звонок еще минуты три, а то и пять, бесполезно. Володя не открыл.
— Вы уверены, что он дома, Инна Гавриловна? — поинтересовался участковый, выступив из-за спин на середину лестничной клетки.
Что она могла ему сказать! Что совершенно точно знает: Володя дома. Что он просто струсил и решил не открывать. Увидел в дверной глазок всю эту компанию и затих. Попросту ее предал. Оставил на растерзание органам правопорядка, которые явились сюда…
