Гауптштурмфюрер СС Вальдемар Ховен дольше всех проработал в медсанчасти Бухенвальда. Он родился во Фрайбурге, в шестнадцать лет уехал в Швецию, затем перебрался в Соединенные Штаты. Некоторое время работал в Голливуде. Но не в кино, а в местном санатории. В начале тридцатых жил в Париже, потом вернулся на родину. В 1933 году его приняли в СС. В тридцать пятом он поступил на медицинский факультет Фрайбургского университета. В октябре тридцать девятого сдал экзамены и был направлен в Бухенвальд.
Лагерный врач участвовал в медицинских экспериментах, убивал больных и ослабевших узников. Но делал это не по злобности характера, а исключительно по долгу службы. Вальдемар Ховен был не нацистом-фанатиком, а приспособленцем. Охотно брал взятки: если узнику было что ему предложить, не отказывал в помощи, давал лекарство.
Кожей с татуировкой интересовался другой лагерный врач — доктор Ханс Мюллер. А его коллега Эрих Вагнер вообще взялся исполнить партийное поручение: доказать уголовный характер и криминальное поведение заключенных концлагерей. Татуировки были доказательством их принадлежности к преступному миру, поэтому медики-эсэсовцы прочесывали лагерь в поисках заключенных с татуировками.
Сначала их фотографировали. Потом уничтожали. Проводили вскрытие и сдирали кожу. Наиболее интересные коллекции содранной с людей кожи пересылались в Берлин главному врачу концлагерей. «Излишки» содранной кожи использовалась для того, чтобы порадовать жену коменданта Ильзу Кох, которой очень нравились такие подарки. Для нее делали сумочки, книжные переплеты, портсигары…
Лагерь и черный рынок
Новыезадачитребовалиновыхлюдей. Карьера первого коменданта Бухенвальда штандартенфюрера СС Карла Коха пошла под откос, потому что в главном административно-хозяйственном управлении были недовольны низкими экономическими показателями лагеря. Для начала Карла Коха откомандировали в только что открывшийся Майданек (на территории Польши) — с поручением помочь в организации нового лагеря, где шло уничтожение советских военнопленных.
Ильза Кох осталась в Бухенвальде. Она делила дом коменданта с заместителем ее мужа Германом Флорштедтом и доктором Вальдемаром Ховеном. Считается, что Ильза, разлученная волей начальства с мужем, не сильно горевала, потому что соседи по дому, как могли, ее утешали.
Командировка Карла Коха в Майданек стала концом его карьеры, потому что инспектор концлагерей обер-группенфюрер СС Теодор Айке, который ему покровительствовал, уехал на фронт. А непосредственный начальник Карла Коха не любил коменданта Бухенвальда. Обергруппенфюрер СС Иосиас фон Вальдек-Пирмонт, выходец из родовитой семьи, вступил в партию в двадцать девятом году. Руководил личным штабом Гиммлера, стал депутатом рейхстага. Но блистательная карьера дала сбой. В тридцать седьмом году более успешные аппаратчики подвинули его с высокой должности и отправили в Тюрингию. Ему поручили руководить войсками и органами СС в округе «Фульда-Верра».
Округ включал в себя и концлагерь Бухенвальд, которым одно время фон Вальдек-Пирмонт управлял напрямую. Ему жаловались на низкие экономические показатели Карла Коха и на подозрительные махинации коменданта Бухенвальда с финансовой отчетностью. Он распорядился сместить Коха. Разумеется, он заручился согласием штаба рейхсфюрера СС.
Генрих Гиммлер усвоил от отца склонность все классифицировать — это станет манией в империи СС; даже узников в концлагерях помечали разного цвета нашивками. Одних уничтожали, другим давали некоторые послабления — пока они приносили пользу.
Неудачные попытки в молодые годы заработать не прошли для Гиммлера даром. Финансово-коммерческие интересы империи СС невероятно расширились. Административно-хозяйственный главк контролировал целые отрасли промышленности. Офицеры СС заседали в наблюдательных советах и правлениях всех фирм, созданных Гиммлером. Эсэсовцы пользовались своим положением, чтобы хорошо вложить и собственные деньги, нажитые путем коррупции.
Легенды о неподкупности сотрудников спецслужб далеки от истины. Офицеры СС и службы безопасности СД погрязли в коррупции. Они торговали рабочей силой — раздавали заключенных из концлагерей предпринимателям за деньги, которые клали в карман. Спекулировали дефицитными товарами — сигаретами и бензином. И даже продавали оружие. Многие проявляли энтузиазм и личную инициативу, щедро вознаграждаемую.
И на службе в концлагере можно было неплохо заработать. Но Генрих Гиммлер не любил, когда его подчиненные, используя современную лексику, крысятничали. Деньгами империи СС он желал распоряжаться самостоятельно. Вот почему погорели Карл Кох и его жена Ильза.
Карла и Ильзу Кох сближали не только членство в партии, но и тяга к красивой жизни. Ильза любила модно одеваться, что в военные годы требовало немалых средств. Они обзавелись неплохой виллой, потратили большие деньги, чтобы ее обставить. Карл и Ильза считали, что заслужили право непрерывно получать удовольствие. Рядом с фабрикой смерти они устроили себе красивую загородную жизнь. Завтраки на природе, обеды с гостями. Они не собирались делить с другими тяготы военного времени. В концлагере перед умелыми людьми открылись чудесные возможности для личного обогащения. А Карл Кох по натуре был уголовником. В Бухенвальде, где комендант был полным и единоличным хозяином, он развернулся. Они с женой присваивали казенные деньги из лагерного фонда. Но ассигнации быстро теряли свою ценность.
В первые недели Второй мировой войны ввели рационирование продовольствия и одежды. Сразу возник черный рынок, где без карточек можно было приобрести сахар, сигареты, кофе и даже иностранную валюту. После поражения под Сталинградом, когда деньги хлынули на черный рынок, финансовая система затрещала. Государство не получало назад выплаченные в качестве зарплаты деньги. Товаров становилось все меньше и меньше. Немцам ясно было, что их накопления сгорят в инфляции — если не военной, то послевоенной.
Зато подскочила ценность реальных товаров — продовольствия, сигарет, одежды, чем главк исправно снабжал подведомственные учреждения. В Бухенвальде всем этим реальным богатством Карл Кох распоряжался вместе с Ильзой.
В середине июня сорок первого в Бухенвальде удушили газом всех больных и инвалидов. Таков был специальный приказ Гиммлера. Вторую подобную акцию провели в ноябре. Третью — в марте сорок второго. Всякий раз в лагерь прибывала группа эсэсовских медиков для отбора заключенных. Они поражались, как хорошо живет лагерная администрация.
Доктор Фридрих Меннеке писал жене:
«Мы оформляем медицинские карты на подлежащих специальному обращению. Работаем до пяти вечера. Я оформил сто пять дел. В пять часов ужин. И какой! Отличная салями (режут толстыми ломтями!), масло, хлеб, кофе. Берут с нас всего по 80 пфеннигов и купон на мясо от продовольственных карточек не отрезают».
Эсэсовцы из лагерной расстрельной команды — за трудную службу — вознаграждались дополнительными продовольственными пайками, витаминами и промтоварными карточками. Новички поражались невиданному в военное время изобилию: на столе сардины, ветчина, водка и ром. Охранники очень много пили, спиртным их не обделяли.
