– Степанов! – коротко рявкнула трубка голосом патологоанатома Кости. – Подъехать сможешь?
– Сейчас?
Максим с сожалением посмотрел на пометки, которые делал возле каждого чертежа. Если оставить работу сейчас, к вечеру он забудет, что означала каждая надпись карандашом, и придется перемерять заново. Когда ты не профессиональный дизайнер или архитектор и не знаешь правил чертежей, всегда есть опасность, что рано или поздно запутаешься в собственных пометках. Такое с ним уже происходило, а сейчас, когда голова была занята не только мебелью, запросто могло повториться.
– Угу, – мрачно отозвался Костя.
– Выбор у меня есть?
– Нет.
– Тогда скоро буду.
Максим отодвинул листы бумаги и нехотя встал из-за стола. На улице бушевал уже настоящий ураган, взметающий в воздух не только листья, но и грязь, мелкий песок, обертки от продуктов и прочий плохо закрепленных мусор. Часы показывали десять утра, но за окном было темно, как ночью. Тучи, накрывшие город, не собирались сдавать позиции. Жаль, снова явились без дождя.
До больницы, во флигеле которой располагалась Костина вотчина, Максим добрался быстро. В их городе и так никогда не было плотного движения, а сейчас, когда большая часть жителей уже находилась на работах, а те, что отдыхали, предпочитали делать это дома, на дорогах и вовсе никого не было.
Острый запах формалина ударил в нос, и Максим поморщился. Посещение моргов всегда было для него тяжким бременем прошлой работы. Почему его считали хорошим следователем? Разве хороший следователь стал бы под разными предлогами уклоняться от общения с судмедэкспертами? А он именно так и делал.
Максим соврал ночью Яне, говоря, что забыл свою первую руку, торчащую из-под земли. Правда, у него была не рука, а тело целиком, но его он никогда не забудет.
На запах участковому пожаловались соседи, добавив, что уже давно не видели парня, снимающего квартиру рядом. Хозяйка квартиры жила за границей, а потому понадобилось время, прежде чем полиция смогла проникнуть в квартиру. Стояло жаркое лето, окна были не только закрыты, но еще и заклеены скотчем. Видимо, жилец не утруждал себя проветриванием. Запах стоял соответствующий: мерзко-сладкий, с примесью гнилья и разложения. Самого парня нашли на кухне, и по заключению патологоанатома, умер он неделю назад. Такое зрелище не забудешь и через сотню лет.
Костя был еще мрачнее обычного. На место преступления ночью он приехал, прилично выпивши, и находился там почти все то время, что работала полиция. Уехал уже перед самым рассветом, а с утра вынужден был выйти на работу. От вскрытия жены мэра не отмажешься и на попозже не перенесешь. Вот он и находился в самом скверном расположении духа.
– Проходи, – буркнул он, не поднимая взгляда от бумаг, в которых что-то писал. – Тебя на полставки взяли, что ли? Я Семенычу позвонил, он велел тебя вызвать, сам не приехал.
– Мне за это даже не платят, – пожаловался Максим.
– Сочувствую, – без малейшего сочувствия в голосе произнес Костя. – Пошли.
Он швырнул ручку, как будто та лично была виновата в его плохом настроении, поднялся из-за стола и направился в прозекторскую. Максим нехотя поплелся следом.
Зрелище было отвратительным. Хоть всех червей с тела Инги уже смыли, разлагающийся труп все равно имел малоприятный вид. Особенно разрезы на груди. Максим с трудом сдержал рвотный позыв, а Костя даже бровью не повел. Натянул на широкие ладони перчатки, еще одну пару швырнул Максиму и подошел к телу.
– Короче, как я и думал. Ее закопали в землю живьем, там она и задохнулась. Земля и во рту, и в носу, и дыхательных путях. Умерла примерно в то же время, что и Соболева. Никаких повреждений на теле нет, так что могла быть в сознании.
– И тоже не сопротивлялась? – удивился Максим.
– У нее ноги в кровь стерты, руки и лицо расцарапаны, скорее всего, ветками. Лес там густой, сам видел. А бежала она по нему уже в темноте. Ирка туфлей не нашла, колготки до колен разодраны. Держу пари, она бежала по лесу от самого дома Соболевой, туфли или потеряла, или специально скинула, чтобы легче было. Убийца был где-то рядом, потому она даже передохнуть не могла, выбилась из сил и не сопротивлялась уже.
Максим кивнул, глядя на тело молодой женщины. Несмотря на следы разложения и топорно зашитые разрезы на груди, легко было представить ее живой и прекрасной. Особенно удивительными казались темно-рыжие волосы на фоне бледновато-синего обескровленного лица. Да, Инга Подгородцева при жизни была очень красивой женщиной.
Однако ради обычных результатов вскрытия, которые Костя подозревал уже на месте преступления, он не позвал бы его «в гости». Было что-то еще, ради чего и затевался этот визит. Так и оказалось.
– А еще я нашел у нее в глотке кое-что интересное.
– В глотке?
– Угу. Видимо, убийца затолкал перед самой смертью. Смотри.
Костя протянул ему металлический лоток, на дне которого что-то лежало. Максим не сразу заставил себя посмотреть в него, ожидая чего-то особенно противного, но это оказалась обыкновенная бумажка. На первый взгляд. Приглядевшись, он понял, что это небольшая фотография. Видимо, она была скомкана, поскольку на ней имелись следы от неровных сгибов. Максим взял лоток, чтобы поднести ближе к глазам.
– Руками не лапай только, – предупредил Костя. – Я тебе перчатки для чего дал?
Максим кивнул, завороженно глядя на кусочек снимка, затем поставил лоток на стол, быстро натянул перчатки и расправил фотографию. На ней была изображена девочка лет десяти с темно-рыжими волосами, в чертах лица которой с трудом угадывалась Инга. Наверное, если бы не цвет волос, Максим ее и не узнал бы. Фотография была темной, поэтому разглядеть задний план не удавалось. Но самым интересным было то, что это оказался лишь кусочек снимка. Кто-то аккуратно отрезал его от общей фотографии.
– Неожиданно, – прокомментировал Максим. – Зачем убийце было заталкивать ей в глотку детский снимок?
– Это уже не мои проблемы, – проворчал Костя. – Я его нашел, а зачем его туда засунули – твое дело выяснить.
Задерживаться у злющего как черт в аду Кости Максим не стал. Сфотографировал снимок себе на телефон и отправился к следователю. Тот новую улику воспринял без особого энтузиазма.
– Чем дальше в лес, тем толще партизаны, – ворчливо повторил он любимую поговорку Димы Стрельникова. – Вот только фотографий нам не хватало! Что прикажешь с этим делать?
– Возможно, это какая-то месть из детства? – предположил Максим. – Отсюда и детский снимок. Можно показать его Виктории Архиповой, вдруг она его узнает?
– И что нам это даст?
– Если Виктория узнает снимок, может быть, она вспомнит и что-то, с ним связанное. Понимаете, убийца не просто так его оставил. Более того, не просто так его захватил с собой. Ведь если бы он пришел убить Марину Соболеву, а Инга стала случайной свидетельницей, то откуда у него был ее снимок? Мне кажется, все это связано. Ингу могли специально выманить. Может быть, убийца планировал убить ее вместе с Мариной, но она смогла сбежать.
