Максим играл тяжело, иногда ошибаясь, и от этого легкая мелодия приобретала некоторую трагичность, которая Элизе внезапно нравилась. Словно знакомая с детства музыка открылась с новой стороны, с той, которую редко кому удавалось услышать. Элиза следила за его длинными пальцами, перемещающимися по клавишам, и уже не понимала, почему считала их грубыми. Казалось, они созданы для порхания над клавишами пианино: длинные, сильные, умелые. И кожа у него наверняка не шершавая, как она думала. Как много можно сделать руками с такими ловкими пальцами…
Мысли потекли совсем в неподобающую степь, поэтому Элиза мотнула головой и опустила бокал. Стоит дать себе небольшую передышку, повременить с вином, немного протрезветь.
– Как это по́шло, пап! – заявила Яна, когда он закончил. – Я даже не сомневалась в том, что именно ты сыграешь!
– Сыграй что-нибудь другое, – тут же предложил Максим, уступая ей место.
– Не вопрос!
Яна села за пианино, и мелодия стала уже совсем другой: гораздо ярче, сложнее, насыщеннее. Музыку Элиза не узнала, но это было что-то посложнее. Яна тоже ошибалась, но при этом в ее игре чувствовалась легкость, почти профессионализм. Пальцы торопливо, даже немного суетливо перемещались по клавишам, и было видно, что Яна часто тренируется. Тем не менее Элиза ловила себя на мысли, что игра Максима ей нравилась больше.
– Мы иногда играем вместе, – тихо сообщил ей тот, присаживаясь рядом на диван. – Взрослых дочерей и отцов связывает не так много, поэтому я ищу любые возможности что-то делать вместе.
Элиза понимающе кивнула, стараясь слушать мелодию, а не думать о сидящем рядом мужчине. Что ж за дурацкое вино, сколько в нем градусов? Музыка упорно проходила мимо нее, поэтому она решила испортить момент чем-нибудь другим. Ей вдруг показалось, что если она будет молчать, он догадается о ее мыслях.
– Если я спрошу о ее матери, вы мне ответите?
Максим пожал плечами, посмотрев на ровную спину дочери.
– Мы развелись, я переехал сюда, она вышла замуж за другого и отдала мне дочь. Все просто.
– Отчего же? Я вижу как минимум три важных вопроса: почему вы развелись? Что заставило вас переехать сюда? По какой причине она отдала вам Яну? Обычно дети остаются с матерями.
В этот момент Яна в последний раз ударила по клавишам, и музыка стихла. Максим посмотрел на нее, потом снова на Элизу, и та поняла, что он не хочет говорить об этом при Яне. Она и не стала выспрашивать. Слишком уютным, по-домашнему мягким был этот вечер, чтобы вести неприятные разговоры. Она порадовалась, что выбрала именно этот наряд и образ для сегодняшнего ужина. Наверное, в узком платье и на каблуках ей не было бы так хорошо в этой несуразной, но такой милой гостиной. Пожалуй, не хватало только потрескивающего огня в камине. Тогда она, наверное, решилась бы подобрать под себя ноги и позволить вину наконец окончательно завладеть ею.
Как будто прочитав ее мысли, Максим предложил:
– Я разожгу камин?
* * *
Домой Элиза засобиралась только в одиннадцатом часу вечера, когда оставаться еще дольше было бы совсем неприлично. Она и так оттягивала этот момент, как могла, настолько было хорошо и уютно в маленькой гостиной. Даже открытый огонь в камине не пугал ее и не вызывал никаких неприятных ощущений. Яна сыграла еще несколько мелодий и даже уговорила Максима изобразить что-нибудь вместе. Правда, это был тот самый пресловутый собачий вальс, заставивший Элизу хохотать до слез. Но все имеет свойство заканчиваться, закончился и этот вечер.
– Я вас провожу, – безапелляционно заявил Максим, а Элиза и не думала отказываться. – В нынешней ситуации опасно ходить по ночам одной. Надеюсь по возращении застать тебя дома. – Это он сказал уже Яне.
Та молча подняла руки, показывая, что все поняла с первого раза.
Поскольку за ужином они пили вино, решено было пройтись пешком. По меркам городка Элиза жила достаточно далеко, но вызвать такси ни одному из них не пришло в голову. Ночь была тихой, лишь немного ветреной, но достаточно теплой. Все жители уже разошлись по домам, улицы укутали тишина и спокойствие, поэтому прогулка обоим показалась хорошей идеей. И давала возможность побыть немного вдвоем.
– Теперь, когда мы одни, расскажете мне о матери Яны? – спросила Элиза, когда они прошли уже некоторое расстояние.
По лицу Максима скользнуло легкое недовольство, и Элиза подумала, но он откажется, но он согласился.
– Что именно вас интересует?
– Все, – просто сказала Элиза. – Вопрос, который я задавала вам вчера, по-прежнему актуален: вы ведь поженились очень рано. Что это было: любовь или брак по залету?
– Тогда мне казалось, что любовь, но теперь я уже не знаю. Теперь я сомневаюсь во многом, что когда-то казалось правдивым, – честно признался Максим. – Вы правы, мы поженились очень рано. Встречаться начали едва ли не сразу после школы, потом Варя забеременела Яной, и мы поженились. Варя даже не доучилась, взяла академотпуск, сидела дома. Я работал простым опером, заочно учился, чтобы перейти в следователи. Для этого нужна была вышка. Еще через три года у нас родился сын.
– Сын? – переспросила Элиза. Неожиданное признание заставило ее остановиться и посмотреть на Максима. Яна никогда не упоминала о брате. – Он остался с вашей женой после развода?
Максим покачал головой, не ускоряя шаг, но и не останавливаясь, поэтому Элизе пришлось догонять его.
– Он погиб почти восемь лет назад. Яне тогда было восемь, а ему пять. Я расследовал одно очень… щекотливое дело. Был молодым и горячим, мне хотелось докопаться до сути, хотя я прекрасно понимал, что это сложно и опасно. Не только понимал, мне на это непрозрачно намекали.
– Угрожали? – догадалась Элиза.
Максим кивнул.
– Варя плакала и пыталась уговорить меня бросить то дело, но у меня тогда была дурацкая черта характера: я всегда доводил дело до конца. Тогда они похитили моего сына. Хотели и Яну, но той удалось сбежать и спрятаться. Они вдвоем играли на площадке перед домом, которую мы всегда считали безопасной. Мы несколько суток ее искали, а она забилась в старый подвал и боялась выйти. Мишку они убивать не хотели, просто напугать меня, дать понять, во что я лезу. Но произошел несчастный случай, и он погиб.
Элиза не удержалась, тронула его за руку, скользнула вниз по предплечью и на секунду сжала ладонь.
– Мне очень жаль.
– Я был не только придурком, который лезет, куда не следует, – продолжил Максим, – но еще и доверчивым без меры. Меня сдал мой коллега и лучший друг. Я делился информацией с ним, а он ее сливал тем, под кого я копал. Варя после похорон забрала Яну и ушла. И в общем-то, я ее не виню за это. Она ведь просила бросить то дело, я не послушал. Поэтому мне так странно слышать, когда мне говорят, что я был хорошим следователем. Разве хороший следователь допустил бы то, что произошло?
