На дворе было только 1 марта, а погода Тараканову показалась совершенно майской. Он снял пальто и ослабил узелок галстука. Путешествовать в таких самодвижущихся экипажах полицейскому надзирателю еще не приходилось. Он с любопытством разглядывал салон автобуса, потом не удержался и подошел к шоферу.
Франтоватый усач уже запустил свою адскую машину и, поудобнее усаживаясь в своем кресле, готовился к долгому пути.
— Прошу присесть на лавку. Стоящих провозить не велено, городовой увидит, неприятностей не оберешься.
Тараканов быстро ретировался на свое место.
Всю дорогу до Алушты Тараканов любовался видами, буквально раскрыв рот. Автобус несся по прекрасному шоссе с огромной скоростью — верст двадцать пять в час, и до почтовой станции Алушта доехал чуть больше чем за два часа. Дорога то поднималась в гору, то стремительно спускалась вниз, извиваясь самым причудливым образом. С одной стороны дороги возвышались поросшие живописным, уже совсем зеленым лесом скалы, а с другой стороны манили бездной пропасти. На дне их, в долинах, виднелись окруженные зеленью деревеньки. Дорога сделала очередной изгиб, и Тараканов увидел море. Он даже сначала не сообразил, что это за синева перед ним, почему вдруг небо опрокинулось на землю. А потом только на море и смотрел.
Автобус проскочил несколько татарских деревушек, проехал по тенистой тополиной аллее, перескочил по мосту узенькую речушку — ручеек, проехал мимо великолепных дачных домов — усадеб и наконец въехал в Алушту.
Здесь путешественники перекусили в буфете, взяли извозчика, спустились к морю и там после получасового ожидания сели на пароходик, который через четыре часа доставил их в Ялту. На пароходе Тараканову пришлось надеть и пальто, и шапку: остывшее за зиму море давало о себе знать.
Несмотря на то что с точки зрения курортных достоинств многие местности Южного берега не только не уступали Ялте, но во многих отношениях превосходили ее, именно в Ялту устремлялось огромное большинство направляющейся в Крым курортной публики. Этот город обладал особой притягательной силой, тайна которой заключалась в том, что в Крым, и в частности в Ялту ехали далеко не всегда исключительно с целью лечения. Огромный процент наезжающей сюда публики не столько ждал исцеления от тяжких недугов и болезней, сколько видел в Ялте просто привлекательное место, где можно было отдохнуть, развлечься, пофлиртовать и найти не очень больных, но весьма скучающих россиян, которые могли составить веселое общество. И надо сказать правду, в этом отношении Ялта, по крайней мере, среди крымских курортов занимала первое место, давно установив за собою репутацию «русской Ниццы». Правда, сейчас был не сезон и жуировавшей публики в городе было мало. Основной контингент составляли действительно больные люди из мелких чиновников и студенчества, которые надеялись посредством здешнего климата поправить свое здоровье. Основную массу гостей город ждал только через месяц. Поэтому борьба за каждого приезжающего начиналась прямо у трапа парохода.
Город встретил полициантов солнцем и полным безветрием. Кунцевич решительно отбился от набежавших со всех сторон агентов гостиниц, кликнул извозчика и велел везти их в какой-то «Дарсан» на Дворянской улице.
«Дарсаном» оказались весьма уютные chambres garnies
[7], где путешественники за два рубля в день получили полный пансион и каждый по сухой солнечной комнате с балконом, с которого открывался великолепный вид на море. Самолично встречавший гостей хозяин утверждал, что стол у него домашний, кухня находится под его личным наблюдением, первые блюда готовятся на мясном бульоне, а вторые — на сливочном масле.
— Я вас уверяю, господа, у меня вам понравится. Завтрак с восьми до десяти утра, обязательно два горячих блюда, чай и кофе на выбор, белый хлеб. Обед с трех до пяти пополудни, три горячих блюда, вечером — чай. В любое время вы можете заказать самовар. В стоимость входит два самовара ежедневно. Прислуга у меня вышколенная, исполнит любое ваше желание.
— Вот поэтому мы у вас и останавливаемся. Мой коллега был у вас в прошлом году, и ему понравилось. Так что я к вам по рекомендации.
— Милости просим, и по возвращении поблагодарите коллегу за лестные отзывы. Не желаете ли с дороги помыться? У меня на каждом этаже ванная комната, с дождем. Если желаете, я сейчас же распоряжусь затопить.
— Чудесно, велите!
3
Через два часа полицейские, свежие, сытые и довольные, сидели на балконе, пили прекрасный кофе по-турецки и обсуждали предстоящую операцию.
— Письмо вашей знакомой няньки прибудет на здешнюю почтовую станцию послезавтра. Завтра утром я проведу рекогносцировку. А послезавтра приступим.
— А мне что завтра делать? — спросил Тараканов.
— Отдыхать с дороги. Дышать морским воздухом и наслаждаться видами. Но только с балкона. В город я вам выходить запрещаю. Я специально нанял нам жилье подальше от центра. Народу сейчас на курорте немного, и гуляет он в основном в одном месте — на набережной. Вы можете случайно столкнуться со Спектором, и он вас может опознать. Последствия будут весьма плачевными. Поэтому кушайте щи на мясном бульоне и кашу на сливочном масле, читайте газеты и дожидайтесь меня.
— Так вас Спектор тоже видел!
— С чего вы взяли?
— Ну как же, вы же говорили мне о засаде в Питере.
— Я, молодой человек, уже давно не боец, а исключительно кабинетный работник. Должность и чин, слава богу, позволяют. В засадах с тысяча девятисотого года не участвую. Слишком я ценный кадр, чтобы мной рисковать. К здешнему начальству я не пойду. Во всяком случае, пока. Главноначальствующий, генерал Думбадзе, узнав о том, что в городе живет убийца полицейских, может наломать дров и испортить нам всю охоту. Он из старательных дураков, посчитает, что Спектор представляет угрозу монаршей семье, и затеет для его поимки войсковую операцию, с него станется. К исправнику идти тоже смысла нет, тот непременно доложит обо всем по начальству. Поэтому устанавливать местожительство наших клиентов мы будем самостоятельно. А как установим, так сразу генерал-майору и сообщим, пусть привлекает пехоту и кавалерию.
Кунцевич вернулся с рекогносцировки как раз к обеду. Прервав пытавшегося задать сразу несколько вопросов Тараканова, он предложил отдать должное хозяйской кухне и только потом обсудить дела.
Обсуждали опять на балконе за кофе с ликером, это уже становилось традицией.
— А повар у нашего хозяина и правда превосходный. Жаль, что больше нам его стряпню отведать не придется.
— Почему?
— Сегодня же переезжаем. Придется пренебречь конспирацией. Почтово-телеграфная контора находится практически на набережной, в Глухом переулке. А в доме напротив расположена гостиница «Франция», и окна одного из номеров, во втором этаже, выходят как раз на двери почты. Правда, просят за этот номер два рубля в день без стола, но что же делать. Кушать будем в ресторанах, их в округе полным-полно, да и при гостинице первоклассный.
