— Это книга-оборотень. Но она сломалась. «Чердак мира» — учебник, книга премудрости для самых начинающих мудрецов.
— Ты никогда не видела эту книгу… у Оберона?
— Нет. Я не знакома с этим господином.
— Моя жена незнакома ни с кем, кроме меня, — подтвердил Уйма с мрачным самодовольством.
Я задохнулась:
— Уйма… неужели даже ты не помнишь короля?!
Принцесса продолжала своё дело — чеканила по меди, постукивая металлом о металл. Уйма свёл брови, мне на секунду показалось, что сейчас он опять заорёт: «Жритраву!»
— Короля? Моего папашу, Охру Костегрыза?
— Оберона. Вспомни: ты служил ему. Это он сделал тебя правителем островов. Он научил твой народ не есть человечину…
— Я никому не служу, — глухо пророкотал Уйма. — Я сам сделал себя правителем… когда папаша Костегрыз насмерть подавился вареной репой. Что до человечины…
Он нахмурился и долго молчал. По лицу его бродили тени, он пытался вспомнить и не мог. Это был Уйма, которого я знала и любила, — но это был совершенно другой человек. Людоед. И не «бывший», как я всегда считала.
— Ты будешь сражаться, маг дороги? — спросил он наконец.
— Обязательно, — сказала я устало. — А теперь извини — я пойду.
* * *
Солнце заливало улицы покинутого, пустого города. Даже мародёры ушли. Вокруг замка горели костры, пестрели шатры; я издали узнала лагерь принца-деспота. Неподвижно высились часовые, торчали в небо пики со штандартами, и даже дым от полевых кухонь повиновался, казалось, приказам командующего.
Рядом стояли ополченцы — у тех всё было по-другому. Вчерашние горожане расположились вольготно, как на пикнике, в центре каждой компании имелся бочонок. Не знаю, где они взяли столько вина.
Ополченцы пили, пели и надсадно хохотали. От этого веселья мурашки бегали по коже; люди надеялись залить вином свой страх, но получалось у них скверно.
Я вспомнила Саранчу в пустыне, обращённые ко мне плоские лица. Захотелось подойти и сказать пьяным ополченцам: разбегайтесь, вас всех убьют, Королевство обречено…
Вместо этого я спросила громко:
— Вы помните Оберона?
Кто-то не расслышал. Кто-то повернул голову:
— Ого, маг дороги…
— Привет, девчонка!
— Вы помните Оберона?!
— Кого?
— Был у нас такой рыбак, рыжий… Только звали его Оребон…
— Выпей с нами, маг!
Я на секунду заколебалась. Может, и вправду выпить? Вино не такое противное, как пиво, но от него кружится голова и тянет в сон…
— В другой раз. До встречи в бою, друзья.
Трава вокруг замка была вытоптана до голой земли. Смешные крылатые существа, жившие здесь со дня основания Королевства, разлетелись или попрятались. Тень от моего посоха сделалась длиннее. Полдень миновал.
Глава 7
Алхимик
Максимилиан сидел на подоконнике кабинета Оберона. По его ладони кругами бегал паук. Паук был давно дохлый, высохший, лишившийся трёх лап, но быстрый и бодрый.
— Тьфу! — Я не удержалась.
Некромант молча выбросил паука за окно.
— Пока ничего нового, — начала я. — Людоеды готовы взбунтоваться, мне это не нравится, и…
— Зачем ты врала Гарольду, что будешь защищать замок?
— Врала?!
Он гипнотизировал меня своим пристальным, черным взглядом.
— Откуда ты знаешь, вообще-то? — пробормотала я. — Подслушивал?
— Лена, ты, вообще-то, понимаешь, что такое настоящее сражение? С Саранчой?
— Послушай…
— Тебе в самом деле плевать на твой мир? На твою маму? Она тебя обожает, чувствует себя виноватой по отношению к тебе, не умеет как следует показать свою любовь…
— Откуда ты знаешь? — Я опешила.
— Я с ней говорил! Пока ты спала… Если тебя убьют, время в твоём мире постоит немножко… а потом пойдёт, как раньше. Только без тебя.
Он здорово нервничал. Его белое лицо сделалось совсем восковым.
— Меня не убьют, — сказала я примирительно. — Мы найдём Оберона.
— На, — он протянул мне книгу. — Ищи.
— Максимилиан, — я помедлила и уселась рядом. — Ты ведь сам говорил, что изнанка…
— Я не знал, что так всё перепутано! Такие узлы… Петли… Ну вот нашли мы эту книгу — и что? Попробуй отследить одну нитку в такой паутине!
Надпись на корешке — «Чердак мира. 9861 год» — блестела золотом на солнце. Погода оставалась прекрасной; волновалась трава, и тихо-тихо текла речка Ланс, и белели паруса на горизонте. Далеко-далеко на дороге пылил уходящий караван; не верилось, что это люди, навсегда покинувшие родной дом, прекрасный город, которому через два дня суждено превратиться в груду тлеющих головешек…
— У тебя есть ответственность перед своим миром тоже, — сказал Максимилиан, будто прочитав мои мысли. — Прежде всего перед своим миром. Потом уже перед чужим.
Я хотела сказать, что Королевство мне не чужое, но так и замерла с открытым ртом. Потому что в этот момент воспоминание, давно уже ускользавшее, вдруг накрыло меня, как сачок накрывает бабочку.
— «Чердак мира»!
— Да? — обеспокоенно спросил Максимилиан.
Я вспомнила, где раньше видела это название.
* * *
В стекле витрины отражался большой светофор. Максимилиан стоял, скрестив руки на груди: он был в чёрном одеянии мага, на этой улице оно выглядело как маскарадный костюм. Солнце играло бликами на зеркалах машин, прохожие шли, не замечая странного одеяния некроманта.
Книги на витрине не было; я в ужасе подумала, что ошиблась. Я иногда останавливаюсь возле витрины книжного — просто посмотреть, что новенького. На особые покупки денег-то нет, читаю я в основном библиотечные, но у витрины — отчего не постоять? С месяц назад мне на глаза попался «Чердак мира», я даже входила внутрь и читала аннотацию на обложке…
Вот она!
Мы ворвались в магазин, наверное, слишком суетливо. Народу внутри было немного, следовало спокойно подойти и взять книгу с полки — но я не могла удержаться. Схватила её, блестящую, яркую, с золотыми буквами на корешке…
«Чердак мира. 9861 год». Для младшего и среднего школьного возраста. Автор — Царьков А. В.
— А ну, дай мне, — тихо сказал некромант. Продавщица за кассой смотрела на нас с подозрением.
Максимилиан понюхал книгу.
— Типографией пахнет. Новенькая. Стерильно.
— Совпадение?
— Не думаю, — Максимилиан уткнулся в книгу и быстро-быстро замелькал страницами, ноздри его при этом раздувались. — Царьков А. В. Скажи мне, Лена, а телефонные справочники в этом магазине продаются?
