Командиру третьего батальона делаю замечание с предупреждением, что, если это повторится, я не остановлюсь перед преданием военно-революционному суду.
Командира первой роты арестовываю на пять суток и смещаю с должности. Не предаю его суду только потому, что считаю его не вполне сознательным.
Комбоеучастка Павленко.
Политком Буряк»
.
С образованием Реввоенсовета армии КОЧ уже не мог сноситься с армией минуя его и, в принципе, большевики могли вообще ликвидировать этот орган. Однако они знали, что это будет означать еще один фронт у себя в тылу, так как КОЧ еще пользовался авторитетом у части крестьянства Сочинского округа. Неизвестно было также, как поведут себя грузинские меньшевики, не поддержат ли они КОЧ своими вооруженными силами. Поэтому было принято решение вызвать членов Комитета освобождения в Туапсе и предложить им подписать, а затем и обнародовать следующий меморандум:
«1. Считать территорию Черноморской губернии неотъемлемой частью Советской республики.
2. Признать власть Советов.
3. Признать Совет Народных Комиссаров единым правительством России и Черноморской губернии.
4. Согласиться на то, чтобы во главе действующей армии стал Реввоенсовет, состоящий исключительно из коммунистов, которому должна подчиняться вся действующая армия.
5. Подчинить территорию в районе расположения действующей армии в экономическом, административном и политическом отношении Реввоенсовету. Территория эта определяется с севера линией фронта, а с юга селением Лазаревка включительно.
6. Вместо КОЧ образовать ревком с большинством коммунистов.
7. Образовать ревкомы на местах.
8. Губком эсеров обязуется проводить линию популяризации всех вышеприведенных предложений.
9. КОЧ должен признать целесообразным переход повстанческой армии в наступление на Кубань»
.
Эти предложения вырабатывались три дня, в течение которых деятели КОЧ, очевидно, получили информацию о предстоящих событиях. Из Сочи последовало требование прибыть туда Казанскому, Фавицкому и Шевцову. Но Реввоенсовет твердо стоял на своем и еще раз пригласил Филипповского, Вороновича и Учадзе прибыть в Туапсе. Они все-таки прибыли. Разговор получился тяжелый. В конце его члены КОЧ стали требовать поделить хотя бы трофеи и исключить пункт о роспуске КОЧ. Эти требования были частично удовлетворены. Сочинским лидерам оставили 3 орудия, 4 пулемета и 50 винтовок, отдали и половину денег, захваченных в Туапсе. Пункт о роспуске КОЧ был заменен следующим:
«Признать целесообразным немедленное избрание Советов на местах на основе Конституции РСФСР и не позднее 15 апреля 1920 г. созвать губернский съезд Советов и представителей повстанческих армий, где избрать губернский исполнительный комитет, которому вручить всю полноту власти»
.
Это была последняя совместная акция КОЧ и Реввоенсовета, дальше их пути разошлись навсегда. Когда об этом узнали в частях армии, то небольшая часть партизан из Сочинского округа вернулась к себе, пожелав остаться в распоряжении КОЧ.
В это время белые армии уже отступали от Екатеринодара. Все их попытки закрепиться на каких-либо рубежах и подготовиться к обороне оканчивались безрезультатно. Руководство Красной Армии Черноморья учитывало, что белые будут прежде всего стремиться к Новороссийску, поэтому разработало план, по которому армия делилась на два фронта — Приморский и Северный. Им ставилась главная задача — перерезать пути отступления белых войск к Новороссийску и создать условия для их разгрома непосредственно с территории Кубани регулярными и частями Красной Армии.
В течение нескольких дней все еще многочисленные Вооруженные Силы Юга России оказались в этом районе. Это были хотя в какой то степени и деморализованные, но все-таки боевые части, которые сильно отличались от гарнизонов, состоящих, как правило, из солдат, насильно мобилизованных на территории Кубани и Черноморья, с которыми до сих пор приходилось иметь дело партизанам. В первом же бою с повстанцами они переходили на их сторону, а вливаясь в отряды партизан, потом не плохо воевали против белых. Теперь же надо было бороться с элитными частями, личный состав которых был готов на все, лишь бы прорваться к портам Черного моря и смести всех, кто этому помещает. К тому же Реввоенсовет в своих расчетах допустил серьезную ошибку. Он послал на Кубань три батальона и оставил незащищенным Гойтхский перевал, который был естественной преградой на пути к Туапсе. Своевременно заняв его, повстанцы могли бы не допустить прорыва белых на побережье.
Поняв свою ошибку, Казанский и Соркин попытались исправить ее и отдали распоряжение своим батальонам на Кубани срочно отступить, занять перевал и подготовить его к обороне от превосходящих сил противника. Получив это распоряжение, партизаны на захваченном ими поезде двинулись к перевалу, но в районе станции Хадыженская их состав потерпел крушение. Поезд двигался в гору, поэтому в хвост ему поставили еще один паровоз, который помогал преодолеть подъем, но впереди часть пути была разобрана, и первый паровоз остановился. Однако тот, что был сзади, продолжал двигать состав вперед, и вагоны начали опрокидываться. В результате крушения к месту назначения смогли отойти, да и то с опозданием, только около 600 деморализованных крушением бойцов. Они не успели закрепиться на перевале и быстро были сбиты с него массой отступающих белых войск. Дальше части противника смогли почти беспрепятственно выйти на черноморское побережье.
О том, что новая армия партизан уже не имеет никакого отношения к Комитету Освобождения Черноморья, и что теперь армией руководят большевики, на Кубани еще мало кто знал, но однажды это выручило «красно-зеленых». Им без единого выстрела белые сдали город Майкоп. Как уже говорилось, в связи с угрозой прорыва белых на побережье и необходимостью защитить Гойтхский перевал, Фавицкий дал команду отрядам, ушедшим на Кубань, снова вернуться на побережье. Но команда дошла не до всех, и несколько отрядов продолжали выполнять ранее поставленную задачу — поднимали станицы и хутора на борьбу с белыми. При одном из таких небольших отрядов находился член Реввоенсовета И.Б. Шевцов, и этот отряд оказался вблизи Майкопа. Атаман Майкопского отдела генерал Данилов, зная, что под контролем Красной Армии Черноморья находятся некоторые близлежащие к городу населенные пункты, связался по телефону с И.Б. Шевцовым. Убедившись, что это бывший комендант г. Туапсе и за его подписью издавались некоторые документы КОЧ, он предложил ему встретиться и провести переговоры. Данилов сообщил также, что они будут вестись с ведома Кубанской Краевой Рады, городских властей и что среди участников будут и представители рабочих.
Все это очень удивило и озадачило Шевцова, но сообщение о том, что на переговорах будут рабочие, побудило его дать согласие. Майкоп в эти дни буквально кишел войсками отступающей Кубанской казачьей армии, и ехать туда было смертельно опасно. Поэтому, в последующем разговоре с генералом, Шевцов договорился об условиях своей безопасности. По предложению Данилова в партизанский отряд будут доставлены в качестве заложников два члена Кубанской Рады. Их станут удерживать там до возвращения Шевцова из Майкопа. Кроме того, атаман был предупрежден, что если с представителем Красной Армии Черноморья что-нибудь случится, то находящиеся в тюрьме г. Туапсе сотни белых офицеров будут расстреляны.
