А фронт на Кубани в это время катился к Новороссийску, и флоту предстояло выполнить важнейшую задачу по эвакуации войск. Нужно было принимать меры по укреплению его командного состава и одновременно что-то делать с генералом Врангелем. Деникин решил эту проблему, как он считал, деликатно, попросив английского генерала Хольмана посоветовать барону уехать из Крыма. Хольман в дружелюбном тоне написал Врангелю письмо, в котором говорил о том, что размолвка двух патриотов России, не понявших друг друга, сильно вредит делу и что он поэтому просит его покинуть страну. Это письмо Врангелю в Севастополе от имени Хольмана передал адмирал Сеймур. Барон однозначно воспринял эту просьбу как требование Деникина об оставлении им пределов России. Врангель выехал в Константинополь, предварительно отправив Деникину обличительное письмо, которое потом стало достоянием общественности. Его копии длительное время ходили по рукам на всей территории России, занятой белыми войсками. (См. приложение № 2.)
Генерал Деникин ответил Врангелю кратко:
«Милостивый государь,
Петр Николаевич!
Ваше письмо пришло как раз во время — в наиболее тяжкий момент, когда мне приходится напрягать все духовные силы, чтобы предотвратить падение фронта. Вы должны быть вполне удовлетворены...
Если у меня и было маленькое сомнение в Вашей роли в борьбе за власть, то письмо Ваше рассеяло его окончательно. В нем нет ни слова правды. Вы это знаете. В нем приведены чудовищные обвинения, в которые Вы сами не верите. Приведены, очевидно, для той же цели, для которой множились и распространялись предыдущие рапорты-памфлеты.
Для подрыва власти и развала Вы делаете все, что можете.
Когда-то, во время тяжкой болезни, постигшей Вас, вы говорили Юзефовичу, что бог карает Вас за непомерное честолюбие...
Пусть Он и теперь простит Вас за сделанное Вами русскому делу зло.
А. Деникин»
.
Письмо Врангеля, помимо разных его достоинств и недостатков, ценно тем, что в нем впервые на таком высоком уровне еще до окончания Гражданской войны на Юге России, была сделана попытка разобраться в причинах поражения Белого движения. Конечно, современному читателю нужно учитывать, что написано оно в сердцах, в состоянии обиды, горечи и досады, а это всегда вредит объективности.
Это письмо в армии оценили тогда по-разному, но большинство сходилось во мнении, что в условиях, когда решалась судьба Белого движения на Юге России, оно только ускорило развязку. Вот мнение начальника 4-й Кубанской дивизии полковника Ф.И. Елисеева по этому поводу: «Оба письма страшные. С точки зрения этики письмо Врангеля совершенно недопустимое, тем более, если учесть, что с таким письмом он обратился к своему Главнокомандующему. Но по сути дела Врангель ничего нового не сказал. Став командующим Добровольческой армии, он почти все это уже говорил в своем рапорте»
.
Севастополь и другие портовые города Крыма были местом базирования белого Черноморского флота. Почти все события, происходившие в армии, так или иначе, отражались на флотских делах, как, впрочем, и флот тоже влиял на характер и результаты боевых действий войск, особенно на побережье. Трудно себе представить те широкомасштабные операции, которые могла себе позволить Добровольческая и другие армии белого юга России без его участия и помощи. Вместе с флотом союзников он стал тем мостом, который связывал Вооруженные Силы Юга России со странами Антанты. Морским путем шли поставки техники и вооружений, в том числе самых современных, таких как танки и самолеты, а также боеприпасов, обмундирования продовольствия и многого другого. Без флота белые армии не могли бы ни жить, ни воевать. Флот оказывал артиллерийскую поддержку войскам на побережье, высаживал десанты, эвакуировал войска, когда в этом возникала необходимость.
Появление Добровольческого белого флота имеет свою непростую историю, и только обратившись к ней можно понять процессы, происходившие на флоте в то время и роль его в Гражданской войне; станет понятна и та обида, которую испытали флотские руководители, считавшие, что вожди Белого движения не дали объективной оценки всему тому, что сделал флот. «С грустью вспоминаем, — пишет бывший начальник штаба Черноморского флота контр-адмирал Н.Н. Машуков, — что в «Очерках русской смуты» генерала Деникина, о роли и деятельности белого флота, в сущности, не сказано ничего, как не можем не видеть, что даже теперешний наш Главнокомандующий — генерал Врангель, в своих «Записках» о Крыме почти ничего не говорит ни о действиях флота, ни о роли, которую сыграл он во время этой тяжелой кампании»
.
С начала революции Черноморский императорский флот перешел в подчинение Военно-Революционному комитету. До апреля 1918 г. значительная часть из 35 боевых кораблей и 30 матросских отрядов (11 000 чел.) участвовали в боевых действиях против немцев, украинских националистов и белых. Однако к концу апреля события в Крыму и на юге Украины развивались так, что в мае 1918 г. власть там перешла к немецким оккупационным властям и создалась реальная угроза захвата ими Черноморского флота. По условиям Брестского мира немцы имели право взять «на хранение» все его корабли, но с обязательством вернуть их при окончательной ликвидации военного противостояния. О том, что стало происходить в связи с этим на флоте, написал в своих воспоминаниях капитан 1-го ранга Меркушин. «29 апреля 1918 г. в 5 часов утра, — пишет он, — красные флаги на кораблях были спущены, а часть судов немедленно подняла украинские. Большинство же миноносцев остались без всякого флага, решив подождать до утра. Один только «Пронзительный» остался под красным флагом, и ему приказано было до полночи покинуть Севастопольский рейд. Вместе с ним по сигналу командующего флотом адмирала М.Саблина в Новороссийск ушли еще 13 миноносцев и несколько транспортов с эвакуировавшимися на них красноармейцами, руководителями советской власти и видными румынскими социалистами
.
Командующий теперь уже как бы украинским Черноморским флотом адмирал М.П.Саблин о своем решении переменить флаг сообщил Киевской Центральной Раде и командующему германскими войсками в Крыму генералу Кошу. Он рассчитывал, что поскольку Украина является дружественной Германии страной, то немцы не станут претендовать на ее флот. Понимая всю непредсказуемость сложившейся ситуации, Саблин на всякий случай сообщил немцам, что высылает делегацию для переговоров с ними по этому вопросу. Ответа от немцев не последовало, но Саблин все же выслал делегацию из Севастополя в Симферополь, уже захваченный немцами, куда она прибыла 30 апреля. Немецкий генерал принял ее и тут же предложил парламентерам изложить ему в письменном виде свой меморандум. Вскоре ему был вручен документ следующего содержания:
«Делегация, посланная командующим украинским флотом и крепостным районом Севастополя адмиралом Саблиным, имеет честь известить генерала фон Кош, что украинский флот, стоящий в Севастополе, и Севастопольская крепость подняли украинский флаг, тогда как немногие' суда, не желавшие признать власть Украинской республики, решили выйти из порта по своему почину и на свой риск. Таким образом, флот и крепость являются ныне принадлежащими Украине, т.е. дружественной Германии державе.
