Роль англичан во время всех событий Гражданской войны на Юге России требует отдельного исследования и описания. Что же касается их участия в спасении Вооруженных Сил Юга России, то следует подчеркнуть, что на уровне командования их флота в этом регионе и руководителя миссии при ставке Деникина они пытались как-то контролировать ситуацию и по возможности влиять на нее. Накануне эвакуации в Новороссийск из Константинополя прибыл британский главнокомандующий на Востоке генерал Мильн с эскадрой адмирала Сеймура. В самом Новороссийске практически безвыездно находился глава английской миссии при Ставке Деникина генерал Хольман. Они представили для эвакуации тех, кто стремился покинуть Россию, свой самый большой транспортный корабль «Ганновер» и несколько боевых кораблей. Но при этом предъявили условие, что вывозить будут только вдов, детей и раненых. Вместе с итальянским пароходом «Барон Бек» они эвакуировали, в общей сложности, около 6 000 человек.
Английских войск в Новороссийске было не больше батальона, но там, где он дислоцировался, на территории цементного завода, было самое спокойное место в городе, как во время эвакуации, так и до него. Эта территория была обнесена колючей проволокой, под их охраной здесь стояли бронепоезда Деникина и Донского атамана генерала Богаевского. Наблюдая за всем, что творилось в городе накануне эвакуации войск и во время нее, они недоумевали, почему город, неприступность которого обеспечена самой природой, при наличии такого количества боевых частей нельзя было удерживать такое количество дней, которое потребовалось бы для нормальной эвакуации и войск, и беженцев.
Плотность войск здесь была такова, что на дивизию пришлось бы не больше одного километра линии фронта. На двух километрах его можно было расставить по восьмибатарейной артиллерийской бригаде, а ведь были еще броневики, бронепоезда и артиллерия боевых кораблей Черноморского флота. И вот теперь англичане должны были видеть, как белые оставляли противнику десятки тысяч кавалерийских строевых коней, которых приходилось собирать почти два года по всему Югу России. В качестве трофея красным оставались тысячи тонн военного снаряжения, боеприпасов и продовольствия, сотни тысяч единиц стрелкового оружия и множество артиллерийских орудий, танков и самолетов. В отличие от французов, английское руководство, после всех этих событий, твердо взяло курс на свертывание своих отношений с вождями белого Юга и оказание им материально-технической помощи.
8. К ГРУЗИНСКОЙ ГРАНИЦЕ
В 11.00 27 марта 1920 г. Новороссийск пал. Накануне вечером остатки белых войск общей численностью до 15 000 человек, не успевшие или не пожелавшие эвакуироваться, двинулись на юг, по направлению к грузинской границе. К этому времени было известно, что на их пути, в 19 километрах от города, в Кабардинке находится отряд «зеленых». Но, по имевшимся данным, он был малочисленным и его легко можно сбить, чтобы прорваться к Геленджику. Там планировалось организовать круговую оборону и ожидать корабли, которые заберут хотя бы часть группировки.
Морское командование тоже рассматривало такой вариант спасения войск и кое-что делало для этого. Основной расчет был на те мелководные суда, которые предназначались для эвакуации войск с Таманского полуострова. Так как она не состоялась, то высвободившиеся корабли решили срочно направить к Геленджику, где бухта тоже была не глубокая. Эти суда должны были снимать людей с побережья и перевозить их на крупные транспорты. Ожидался приход из Константинополя парохода «Колыма», из Севастополя вышел большой транспорт «Рион». Новые рейсы могли также сделать корабли, разгружавшиеся в Феодосии. На помощь должен был также подойти и только что возвращенный англичанами эскадренный миноносец «Дерзкий».
Среди отступающих от Новороссийска наиболее многочисленными были части 2-го и 3-го Донских корпусов, 3-го Кубанского корпуса генерала Топоркова, 1-й Донской дивизии генерала В.А. Дьякова, остатки пехоты из отряда князя Мещерского, солдаты и офицеры 3-го Дроздовского полка во главе с командиром полковником В.В. Манштейном. Среди организованных частей на юг двигалось также множество мелких групп, одиночных солдат и офицеров, а также беженцы. Среди всех войск выделялся отряд в 700 человек черкесов полковника К.К. Улагая. На небольшом расстоянии от берега двигались английские боевые корабли, которые огнем своей артиллерии собирались прикрывать отступающих. Состояние у всех было тревожное, со стороны Туапсе в любое время могли появиться красные.
Намерения у находившихся в колонне людей были разные. Одни надеялись на то, что если не в Кабардинке, то в каком-нибудь другом порту на побережье все же удастся сесть на пароход и эвакуироваться в Крым. Другие планировали дойти до Грузии и скрыться на ее территории до лучших времен, третьи тоже хотели бы эвакуироваться, но не в Крым, а куда-нибудь в Европу.
Пройдя путь до Кабардинки, авангард колонны, как и предполагалось, столкнулся с противником, только это были не одни «красно-зеленые», но и отряд красноармейцев, прошедший горами со стороны станицы Шапсугской. Белые предложили обойтись без кровопролития, потребовав беспрепятственного их прохода через населенный пункт. Красные дали на это согласие, но при этом выдвинули условие — белые должны сдать все имеющееся оружие. После короткого совещания старших военачальников, имевшихся в колонне, было принято решение отвергнуть условия красных и пробиваться с боем.
Наступление назначили на утро, а главную роль в его проведении отвели полковнику Улагаю и его черкесам. К.К. Улагай в то время стал заметной фигурой среди командного состава белых войск и о нем следует сказать особо. Адыг по национальности, он являлся дальним родственником другого Улагая — генерал-лейтенанта, бывшего командующего Кубанской армией. Перед 1-й мировой войной судьба свела Кучука Улагая с С.М. Буденным. Вначале 1914 г. он командовал взводом в Петербургской кавалерийской школе наездников и у него на должности унтер-офицера служил С.М.Буденный. Они неплохо ладили в то время. Потом Улагай участвовал в 1-й мировой войне, имел награды и ранения. Во время Гражданской войны он командовал Черкесской дивизией и теперь с ее остатками отступал под ударами 1-й Конной армии, которой командовал его бывший подчиненный красный командарм С.М Буденный.
Согласно выработанному плану, К.Улагай должен был отобрать 300 самых боеспособных бойцов и с рассветом в конной атаке сбить с пути колонны передовые подразделения противника, завершение их разгрома отводилось пехоте Мещерского. Черкесы выполнили задачу лишь частично. Им удалось отбросить заслон красных на входе в Кабардинку, но развить успех они не смогли, а пехота их вовсе не поддержала. Это были мобилизованные солдаты, которые, узнав с вечера о предстоящих событиях, ночью разбежались. Общее руководство боем осуществлял К.К.Улагай, который под впечатлением этой неудачи повел себя непредсказуемо. Дело в том, что в 1-ю мировую войну он был серьезно контужен, и теперь в сложных ситуациях с ним нередко случались нервные припадки, во время которых он отрешался от всего происходящего. Так случилось и в этот раз. Улагай вдруг впал в глубокую депрессию
.
Возникла ситуация, при которой поражение огромной массы войск от горстки противника было неминуемо. В какой-то мере положение спасла офицерская рота дроздовцев численностью в 60 человек. Она пошла в атаку во фланг оборонявшим Кабардинку, отвоевывая буквально метр за метром ее территории. Дроздовцев поддержали калмыки дивизии генерала Дьякова и Атаманский полк. Казалось, наступил перелом и красные сейчас побегут из Кабардинки. Но тут медвежью услугу белым оказали союзники — корабль французов. Этот миноносец имел право открывать огонь по красным только в том случае, если его самого обстреляют. В течение длительного времени французы пытались понять, что происходит на берегу, но, так и не разобравшись, решили снять людей с пристани. Так как бухта в Геленджике мелководная, то командир миноносца направил к берегу семь шлюпок, чтобы ими эвакуировать хоть какую-то часть военнослужащих и беженцев. С Крыма и из Тамани суда все не подходили.
