Поскольку в компании имелся собственный жрец, донимать нас душеспасительными беседами местная братия не стремилась. Все прелести общения с коллегами выпали на долю Шерифа. Он как ушел после завтрака общаться, так его продержали (или сам продержался) аж до позднего обеда.
За это время мы обошли храм, все храмовые постройки, постояли на невысокой, метра два, стене, окружавшей обитель, даже понаблюдали за повседневными трудами жрецов и всех тех паломников, которые решили пожить здесь долее дня или в обители свое паломничество завершали. Такие должны были своим трудом или звонкой монетой, а лучше и тем и другим, отметиться ради процветания обители Первоотца Милосердного. Мы работать не рвались и уехали сразу после «экскурсии».
Глава 16
АХ, КАКИЕ НОЖКИ!
Отбыв обязательную туристическо-божественную повинность, наша компания взяла курс на Валисанту. Плащи паломников на всякий случай не снимали до самой границы, чтобы не давать пищи слухам. Конечно, нас могли и не опознать спустя год, да и внешне мы теперь не очень походили на служанку принцессы и ее щитовиков, но береженого Бог бережет. Таиться мы перестали, лишь миновав таможенный пост Валисанты. Там Шериф совершенно честно объяснил скучающим стражам, что мы возвращаемся из паломничества, скромно умолчав о том, что к коренным жителям Валисанты мы никакого отношения не имеем. Все-таки здорово, когда нет засилья бюрократии. Паспортов, подорожных и прочей макулатуры для того, чтобы проехать из одной точки Фальмира в другую, никто не требовал. У жреца документами были «усы, лапы и хвост» — то есть его хламида с пояском и четки, у щитовиков — медальоны телохранителей, у Фили — родовой перстень, которым, разумеется, юный принц светить не собирался. У Кимеи знаком служебного соответствия являлась татуировка на запястье какого-то магического толка, которая за время нахождения моей души в чужом теле выцвела до едва различимого состояния. Наверное, мне объявили служебное несоответствие. И то правда, какая из меня служанка? Не приучена я перед кем-то прогибаться, никому бы собой так, как лапуля Ким, помыкать не позволила.
Хорошо еще для пропуска через пост хватило пары слов жреца и наших плащей. Никто не разглядел в нас великих злодеев, злоумышляющих против короны Валисанты. И правильно, мы ничего против короны не имели, нашей целью был, если помните, трон и только трон. Причем в самом буквальном смысле этого слова, ни одно седалище, его занимающее, не должно пострадать. Это по идее. Пьянчуга-менестрель сказал о том, что ключ хранился в троне. Вряд ли Ольрэн превратил в нужную нам вещь весь царственный предмет мебели. Слишком извращенная шутка юмора даже для него. Негабарит, опять же, к коллекционированию плохо приспособлен. Но чтобы понять, какая часть трона нам нужна, следовало для начала на него поглядеть, а лучше пощупать. Оставалось надеяться, что нам не придется, как Бендеру с Воробьяниновым, варварски потрошить ценный царственный стул или кресло.
Найти свободную комнату в столичной гостинице в канун праздника нечего было и мечтать, будь ты хоть три раза принц радильярский инкогнито и девица с лицом ее высочества Симелии. Поэтому пришлось довольствоваться двумя комнатушками «Пригородной». Эти-то с трудом выцарапали у хозяина харчевни, стоящей в получасе езды от столицы. Трех комнат, бия себя пяткой в грудь, мужчина дать не смог. Не помогли ни глазки Фили, ни грозно хмурящиеся щитовики, ни увещевания Шерифа. Комнат просто не имелось в наличии. Дороги были забиты, страна бурлила. Нет, намечалась тут не революция любого оттенка, а ежегодный большой праздник — День Цветов, отмечаемый в честь Первоматери по всем городам и весям Валисанты.
В этот день каждый житель страны старался превратить свой двор, дом и самого себя в цветник. Живые цветы в горшочках, вазонах, на клумбах, на коврах газонов, на плащах, шляпах и одежде дарили повсеместное ощущение праздника.
Сия флористическая феерия была нам на руку. Столица Валисанты, носящая одноименное название, тоже праздновала с размахом, купаясь в цветах. Шляпы и плащи, превращенные в передвижные клумбы, будто нарочно создавались для сокрытия любых лиц и прятали оные не хуже коричневых плащей паломников. А уж если присовокупить к этому манеру валисантцев и гостей праздника расписывать физиономии красками в цвет букетов на одежде, то узнать друг друга без труда не смогли бы и родственники. Этот бедламный антураж идеально подходил для поиска ключа. Оставался сущий пустяк — подобраться к трону так, чтобы не оказаться потом в тюрьме, и найти нужный артефакт. Пустячо-ок-с…
Именно над тем, как добраться до царственного стула, произвести столярные работы и не угодить в лапы стражи, мы и ломали головы до вечера. Особых идей не было, поскольку не хватало информации. Проникнуть во дворец под видом слуг или торговцев? Пробраться под покровом тьмы тайком? Подкупить стражу? Перспективы и обстоятельства были туманны.
В тяжких раздумьях спустились мы к ужину. Стоило занять место за столом, как к нам, о чем-то перетерев с замученным наплывом клиентов трактирщиком, нахально подсел какой-то прыщавый юнец в довольно дорогой путевой одежде.
— Будьте, лирты! Прошу, выслушайте и помогите! Я готов выкупить ваши комнаты в трактире по цене вдесятеро большей, чем вы заплатили! — набросился на нас Прыщик.
— Нет, — хмуро проронил Шериф.
— Вы не понимаете, лирт, я готов заплатить свою цену немедля, мою сестру снедает тоска, лишь надежда на то, что радость святого праздника Первоматери пробудит в ней радость жизни, привела меня сюда! — продолжил горячиться юнец, косясь на бледную девушку, жавшуюся в уголке за столиком у окна.
— Вы ей лучше вместо веселья грамотную травницу организуйте или уж сразу о повитухах позаботьтесь, — вставила я свои пять копеек в беседу, пока щитовики не ринулись бить морду лица нахалу. — Тогда и с весельем проблем не будет.
— Шшто-о-о?!! — взревел раненым ослом Прыщик.
— Я подробностей не знаю, с кем из ваших друзей она настолько, хм, подружилась, чтобы сейчас печалиться, — пошевелила я пальцами, чувствуя себя в полной безопасности под прикрытием Дабл-Кей и жреца.
Филька ойкнул испуганным зайчиком, когда до него дошел смысл моих слов. Прыщик покраснел, следом побледнел так, что россыпь алых гнойничков на лице стала еще более яркой. Он открывал и закрывал рот, на несколько мгновений утратив дар речи. Из горла после ослиного рева вырвалось лишь:
— Хр-р-р!!!
— Не ярись, лирт, прежде побеседуй с сестрой, — мягко посоветовал Шериф, опуская руку на плечо нахала. Рука с тонким запястьем придавила рвущегося в бой юнца чугунной тяжестью.
— Вот-вот, вы б этот вопрос поскорей решили, пока сестричка сама скинуть ребеночка не решилась да не померла по глупости, — завершила я раздачу добрых советов и ткнула двузубой вилкой в котлету из рубленого мяса, ставя точку.
Дабл-Кей переглянулись, слаженно встали, зафиксировав с двух сторон Прыщика, и вежливо отнесли за столик к сестре, где Кирт начал беседу жизнерадостным:
— Будь! Ты, лирта, не бойся, брат про ребеночка знает, поможет!
