Так что кладбище — значит, кладбище. И не в такие места хаживали. Зато в Краю повелителей стихий Ким и щитовикам, не говоря уже о Филе, бывать прежде не доводилось.
Закрытой зоной эта земля не являлась, но и потока эмигрантов из Ламильяна не наблюдалось. От нечего делать стала копаться в памяти Кимеи, выцарапывая подробности о конечной точке маршрута. Про Либар служанка не знала ничего, кроме собственно названия. О Крае повелителей стихий, а так назывались земли, которые избрали своими главными покровителями богов ветра, земли, огня и воды (они же Вадер, Транк, Айхор и Соита), тоже избытком информации не обладала. Есть такие территории, правит совет магов, в каждом городке его представитель имеется, Всеотца, Первоматерь и Дагонта тоже почитают, только вопросы предпочитают решать с помощью магии по максимуму, потому и знать наследственная тут как таковая отсутствует. В люди может выбиться любой обладатель дара вне зависимости от происхождения. Что занятно, опровергая все мои знания генетики, талант по наследству не передается. От могущественного мага огня, к примеру, с равным успехом может родиться как бездарь, таки обладатель любого другого дара любой степени интенсивности. Поэтому маги нос в своем Краю сильно не задирают. Чем кичиться, если среди собственной родни всякие попадаются, в том числе и абсолютно лишенные таланта?
Людям, выросшим в почитании единого правителя и знати, в Краю сложнее, чем в Вольных Пустошах, приходилось. Проблема идентификации значимых субъектов вставала во весь рост. В Пустошах бароны на силу денег и воинов опирались, а тут только магия была единым мерилом, не зависящим ни от чего. Впрочем, меня-то это не пугало, оставалось поудобнее устроиться в карете и путешествовать, путешествовать, путешествовать, блин!
С погодой в дороге нам, если мягко сказать, не повезло. Хотя непечатные выражения подошли бы к описанию ситуации куда лучше. Полил редкий для сезона дождь и оказался настолько мерзким, что превратил тракт в густую грязь. Карета в ней, к счастью, не вязла, зато вылезти хоть на пять минут по нужде и не уляпаться с головы до ног ни малейшей возможности не имелось. Широкие плащи паломников и великанские сапоги из Кретаграта снова пригодились, но даже они не спасали от вездесущего грязного месива.
Вся дорога от Валисанты до Края повелителей стихий, а конкретно до городка Либара, в моей памяти отложилась как мокрота, грязь и тряска, перемежающаяся краткими мгновениями тепла трактиров.
Фиилор, бедняга, ухитрился простудиться. Теперь он сидел в карете напротив меня, обложившись носовыми платками, кашлял, чихал и сморкался так, будто пытался выиграть конкурс на лучшего сморкальщика. Отвары, теплая одежда и разогревающие мази принцу не помогали. Я бы, впрочем, удивилась, если бы помогли, говорят же — леченый насморк проходит за семь дней, а нелеченый длится неделю. Опасалась я только одного — заболеть самой, потому что ощущение закупоренного носа и натертой кожи ненавидела люто. На Фальмире даже капель, облегчающих дыхание, не имелось. Зато рос чеснок. Выбирая между «хорошо пахнуть» и «сохранить здоровье», я выбрала второе. Теперь мою шею украшало ожерелье из белых зубчиков. Кирт шутил, что мной нынче можно занюхать рюмашку, а Шериф только сочувственно покачивал головой, но сам ожерельями из овоща украшать шею не спешил. То ли рассчитывал на иммунитет, то ли на Первоотца. Наивный! Вирусам плевать на все, и боги — не исключение из правил!
Либар, увы, приграничным городом не являлся. Путь от Дагонтара до этого небольшого городка на юго-востоке Края занял почти пять дней. И лишь к концу пятого небо прекратило истерику и постоянные приступы дождя сменились чистой голубизной. Филе это не помогло. Вдобавок иммунитет не помог и Шерифу. Он ухитрился заразиться и теперь звучно шмыгал носом, изничтожая запас платков наперегонки с воспитанником. Благородный римский профиль чуть припух и покраснел. Я и щитовики пока держались. Я-то чесноком, а парни, похоже, регулярной дезинфекцией из фляжек. Во всяком случае, попахивало от обоих ощутимо, но на ногах стояли твердо, поэтому скандалить я не стала. За управление лошадьми в нетрезвом состоянии на Фальмире в тюрьму не сажали и не штрафовали.
Вывеску постоялого двора на окраине Либара я встречала как долгожданную зарплату после отпуска, когда впечатлений масса, а в карманах голяк. Комната, ванная, никакой тряски и чихающих зараз под боком.
«Окраина» и ее добродушная седая хозяйка приняли нас как родных. Кажется, шмыгающий носом Филя растрогал сухопарую даму, словно родной внук, а заодно перепало этой заботы и нам. Лирта Тирлис категорически объявила, что избавит юношу от простуды, и отправила его в баню с травами. Жалобный взгляд был последним, что мы увидели перед тем, как захлопнулись с грохотом массивные двери. Изнутри не долетало ни звука.
Принца радильярского, вернее, его распаренные останки нам вернули лишь через полтора часика. Выглядел парень как тряпочка, но носом больше не шмыгал и за ложку горячей похлебки, хоть и подрагивающей рукой, схватился жадно. А лирта Тирлис уже многозначительно указывала на выход Шерифу. Тот жалобных взглядов бросать не стал, мужественно поднялся и пошел на заклание. Фиилор же тихо жаловался в процессе еды, как страшные мускулистые тетки хлестали его ветками, заставляли дышать вонючими травами и обмазывали чем-то щиплющим кожу и горячим — и все это в персональном аду, где сам воздух казался пылающим.
«Хорошая банька тут», — мысленно поставила я себе зарубку на память. Если инфекция доберется, знаю, где и чем вытравить.
Отогревшись, отъевшись и отдохнув, мы снова были готовы к поиску. Первым делом наши щитовики принялись за спаивание сынка лирты Тирлис, исполнявшего в трактире роль вышибалы.
Так уж повелось у мужчин: разговор под кружку чего-нибудь крепкого всегда выходит задушевнее и откровеннее, чем ответ на простой вопрос или даже на вопрос, сопровождаемый поблескиванием монетки.
Мы с Филей ушли отдыхать, а Дабл-Кей остались, не щадя печени своей, добывать информацию. Кажется, процесс затянулся. Ламильянскую песенку щитовиков в исполнении Кирта я услыхала за своей дверью в коридоре уже во второй половине ночи.
Наутро совершенно здоровые радильярцы, проспавшиеся телохранители и я засели в комнате Дабл-Кей для совещания.
— Их три! — с ходу огорошил нас вестью Кирт, едва ляпнув местное «здравствуйте».
— Будь, — согласилась я. — Три чего?
— Кладбища, — предупреждая многословие напарника, ответил Керт.
— Долго искать, — приуныл Фиилор и поежился. Кажется, перспектива променадов по местам последнего покоя принца совершенно не вдохновляла.
— Возраст какой? — уточнил Шериф, оглаживая бородку.
— Тимику-то? Да уж лет тридцать, кажись, — прикинул Кирт, недоумевая, зачем нам такие подробности.
— Кладбищам, — внес ясность жрец. — Исходя из времени ухода Ольрэна с Фальмира, нам нужны те, которым не менее трехсот лет.
— Эй! — Я искренне поразилась. — Неужели крюку из тюрьмы, решетке на люке и трону столько?
— Что тебя удивляет? — пошевелил пальцами жрец. — Кандальне почти триста лет, Ральин постарше ее будет, а монархии Валисанты почти тысяча лет, так же как и королевским атрибутам.
