— Может, зайдете? — Ее голос звучал отрывисто, словно лай.
Едва Чарли вступила в холл, как собака свирепо уставилась на нее в тревожном молчании.
— Закройте дверь. Тогда Перегрин успокоится.
Чарли повиновалась, и терьер сердито затявкал.
— А ну марш в кухню!
Миссис Леттерс за шиворот оттащила пса в соседнее помещение и, слегка шлепнув его, захлопнула дверь.
— Извините. Обычно Перегрин ведет себя с гостями хорошо. К старости вот стал немного сварливым. — Когда она говорила, ее рот открывался и закрывался, словно потайная дверца в складках плоти.
— Он, по всей вероятности, почуял запах нашей собаки.
Старуха посмотрела на Чарли, и выражение ее лица снова стало подозрительным.
— Вы, кажется, говорили, что вас зовут миссис Уитни?
— Да. — Чарли явственно почувствовала запах алкоголя. — Боюсь, что вчера я совершила ужасную ошибку. Сама не знаю, как это получилось. Должно быть, я неправильно расслышала то, что сказал мне тот мужчина.
Помолчав, Виола Леттерс спросила:
— Могу я предложить вам выпить?
Внутри пахло полиролем. По всему было видно, что за домом ухаживали. Выкрашенные в теплые цвета стены холла контрастировали с белыми деревянными рамами окон и дверями. Здесь стояла замечательная старинная мебель, а на стенах висели картины — много картин, в основном морские пейзажи и портреты, было еще несколько явно любительских работ в дешевеньких рамках.
Чарли последовала за хозяйкой в гостиную. На раскладном столике лежал номер «Дейли телеграф» с разгаданным кроссвордом. Виола Леттерс указала ей на небольшой овальной формы диван.
— Джин с тоником? — пролаяла она. — Виски с содовой? Шерри? — Старуха говорила на повышенных тонах, — похоже, она была глуховата.
Пол гостиной устилали персидские ковры. На покрытых кружевными скатертями столах беспорядочно теснились серебряные табакерки и сделанные из слоновой кости фигурки животных, а также фотографии в рамках. На каминной полке стояла старая фотография морского офицера: бородка в духе короля Эдуарда,
[3] на груди ордена. На полу, возле медного ведерка для угля, стоял небольшой военный барабан.
— Вообще-то, я предпочитаю безалкогольные напитки. Мне минеральную воду, если можно.
Чарли вдруг ощутила во рту странный металлический привкус, который замечала и раньше.
— Воду?! — Виола Леттерс произнесла это слово так, как будто речь шла о болезни. — Чепуха какая! Солнце уже почти зашло. Давайте налью скотча?
— Тогда лучше немного шерри, — сказала Чарли, не желая обижать старуху.
Она села на диван.
— Надеюсь, мы сумеем стянуть бутылочку из корабельных припасов, — произнесла Виола Леттерс, направляясь к застекленному шкафчику из красного дерева.
Тут кто-то потерся о ногу Чарли и мяукнул. Она сперва опустила руку, чтобы пощекотать кошку за ушами, и лишь потом посмотрела вниз. Кошка уставилась на нее пустой глазницей.
— Мы тут живем как на корабле, затерянном в море. Если я могу быть вам чем-либо полезна, просто позвоните мне или заходите в любое время. Нас тут немного. Я стараюсь за всеми присматривать. Здесь редко появляются посторонние, но теперь, подозреваю, все изменится к худшему: один болван-журналист расписал наши края в книге, посвященной загородным прогулкам. Там пониже, у пруда, есть общественная тропа. А вы не знали?
— Она выглядит так, будто по ней ходят нечасто.
— Все еще впереди. Боюсь, что скоро здесь повсюду будут сновать орды проклятых туристов.
Чарли почудилось в старухе нечто смутно знакомое, но она никак не могла понять, где именно прежде могла ее видеть. И спросила:
— А вы давно здесь живете?
— С одна тысяча девятьсот пятидесятого года, но меня до сих пор не признают за местную. В этих сельских сообществах такие странные нравы. Их члены не доверяют никому, кто сюда переехал. Здесь, видите ли, надо родиться. Есть тут парочка фермеров, которые даже не кивают мне при встрече, а я ведь последние сорок лет вижу их едва ли не каждый день.
— Одного я, кажется, встретила сегодня, когда шла к вам.
— Ох и странные вещи тут творятся. — Старуха понизила голос. — Ну, да сами увидите. А вы из Лондона?
— Да.
— Полагаю, деревенская жизнь покажется вам немного необычной. Если вам вдруг что-нибудь понадобится, обращайтесь ко мне в любое время, не стесняйтесь.
— Спасибо. Скажите, а возможно ли договориться, чтобы сюда доставляли газеты и молоко?
— Я дам вам телефон молочной фермы. Что же касается доставки газет, то есть один надежный человек в Элмвуде, черномазый разумеется, но тут уж ничего не поделаешь.
Кошка потерлась пустой глазницей о ногу Чарли, но та никак на это не отреагировала.
— Нельсон! А ну кыш! — Виола Леттерс промаршировала по комнате к шкафчику, налила гостье бокал шерри, а себе неразбавленного джина, после чего, расплескав немного, вернулась обратно и села напротив Чарли.
— Ваше здоровье.
— Ваше. — Чарли отхлебнула шерри.
— Ваш муж, я полагаю, не моряк?
— Он адвокат. Специализируется на разводах.
Они помолчали. На кухне затявкал терьер. Миссис Леттерс внимательно посмотрела на молодую женщину:
— Извините, если вчера показалась вам грубой, но вы и в самом деле чертовски меня разволновали.
Чарли для храбрости хлебнула еще шерри:
— Я, должно быть, просто ослышалась… не так поняла адрес… или имя…
Она замолчала. Крабьи глаза старухи уставились на гостью в упор.
— Нет. Я думаю, что вы действительно видели его, любовь всей моей жизни. — Она наклонилась вперед, и лицо ее оживилось. — Скажите, дорогая, у вас, наверное, очень чувствительная психика?
— Да нет, не думаю.
Виола Леттерс принесла из другой комнаты фотографию в серебряной рамке и показала ее Чарли. На черно-белом снимке застыл по стойке «смирно» высокий серьезный мужчина в форме морского офицера. Лицо его было отчетливо видно, и сходство с человеком, которого Чарли встретила накануне, и впрямь было просто поразительное. От его пристального взгляда ей стало не по себе, и она отвернулась, слегка расплескав шерри.
— Что меня окончательно убедило, так это лейкопластырь, — пояснила Виола Леттерс, садясь на свое место. — Перед тем как уйти навсегда, Дик ударился лбом о полку, чуть повыше правого глаза.
Чарли вздрогнула. Именно там она и видела на лице мужчины пластырь.
— Мы собирались с ним пойти в трактир позавтракать, но муж с утра отправился удить рыбу, обещая вернуться пораньше. Кажется, он потерял свои часы. Они принадлежали его отцу, который тоже был морским офицером. Его наградили этими часами еще в Первую мировую войну, после Ютландского сражения, так что мой супруг очень ими дорожил. — Старуха от души хлебнула джина, словно заправляясь им, как горючим. — Стало быть, Дик попросил предупредить меня, что запаздывает, а вы всего лишь выполнили его просьбу. — Миссис Леттерс дважды мигнула и как-то тускло улыбнулась. — Мой супруг был абсолютно здоровым человеком, и сердце у него никогда раньше не болело. Несколько часов спустя я нашла его на берегу. Врач сказал, что к тому времени он был мертв уже как минимум час.
