— Вы загадываете желание? — спросил он.
Она кивнула, выдавив из себя слабую улыбку. И тут женский голос окликнул:
— Тимоти! Пойдем, мой дорогой!
Малыш скрылся из виду.
— Мама! Мамуля! Там какая-то тетя наверху, она загадывает желание!
Лицо Чарли покраснело от смущения. И от чувства вины. Чужой медальон, чужая записка. Она не имела никакого права раскапывать, читать, подглядывать…
Положив листок на старое место, она плотно закрыла жестянку с медальоном и опустила обратно в яму. Потом насыпала сверху мастерком землю и утрамбовала ее. Когда Чарли уже собиралась уйти, мальчик снова появился рядом.
— Это ваша собачка? — спросил он.
— Да.
— А как ее зовут?
— Бен.
— Я тоже здесь загадывал желание, — сказал он.
— И что же ты пожелал?
— Я попросил у камня, чтобы мой папа выздоровел.
— И помогло? — улыбнулась Чарли, испытывая облегчение, что не она одна занимается тут всякими глупостями.
— Не-а. — Его мордашка сморщилась. — Папа все равно умер.
15
Том сразу же принес своей команде четыре очка.
— Я не ошибся в этом парне, — как всегда, угрюмо, констатировал Вик, хозяин «Святого Георгия и дракона». — У меня глаз-алмаз: сразу вижу хорошего бэтсмена.
— Отличная работа, дорогой! — завопила Чарли, аплодируя громче всех.
Она стояла рядом со столом для чая, наблюдая, как боулер мерит шагами расстояние для разбега, потирая мячом левую ягодицу. Вот он начал разбегаться: медленно, быстро, медленно, быстро…
Чарли почувствовала каплю дождя на лице. Лежавшие на ко́злах-столах салфетки, прикрывавшие кексы, трепетали на ветру. Тявкая, носился между ножками стола Перегрин, терьер Виолы Леттерс. Присев на корточки, Чарли потрепала песика по спине и пощекотала ему брюшко:
— Ну что, малыш, надеюсь, мы с тобой подружимся, а?
Перегрин, похоже, не возражал и в ответ лизнул ей руку. Подошел Хью Боксер с потрепанной битой под мышкой. Его экипировка — натянутая на лоб шапочка, старый университетский значок да вышедшие из моды мешковатые белые брюки — хорошо соответствовала близкой ему атмосфере уходящего аристократизма.
— Чертовски великолепный удар, — сказал он. — Похоже, ваш муж хороший игрок.
— Раньше, по крайней мере, был очень неплохим.
— Чувствуется рука мастера, — заметил Хью. — Кстати, спасибо вам за прошлый вечер.
— Надеюсь, вам понравилось?
— О да, все было просто отлично.
— А как вам Лора?
— Предприимчивая дамочка. — Хью бросил на нее странный взгляд.
Но Чарли уже заговорила о другом:
— А я сегодня утром поднималась туда, к этим самым камням желаний, — произнесла Чарли.
— В самом деле? Ну и как?
— Вы были правы: довольно приятная прогулка. — Она мельком взглянула на ногти, которые не удалось полностью очистить от грязи. — А что, этот обычай… закапывать под камнями вещи… он до сих пор еще существует?
— Вы, наверное, повстречали того странного ребенка, который делает это время от времени? Я думаю, что в наши дни люди стали менее сентиментальными и романтичными.
Он замолчал, чтобы потуже закрепить ремешок на шлеме. Внезапно со стороны игровой площадки послышался какой-то хруст, и на поле все стихло. Чарли заметила, что средний столбец калитки отогнут назад. Увидев, что Том находится на другом конце площадки, она облегченно вздохнула.
— Ладно, теперь пришел мой черед, — сказал Хью и ухмыльнулся.
— Удачи вам!
— Да уж, удача мне пригодится.
И он широко зашагал к полю, натягивая на ходу перчатки. Чарли прикинула, что сегодня тут собралось человек двести, не меньше: одни толпились вокруг палатки, где проводились благотворительная распродажа и лотерея, другие сидели на скамьях или даже на покрывалах прямо на траве, наблюдая за игрой. Каких-то два старых хрыча, развалившись в шезлонгах перед деревянным судейским столом, комментировали матч из-под зеленых солнцезащитных козырьков.
Игроки по очереди подавали мячи, а бэтсмен всякий раз отбивал подачу легким мастерским касанием. А рядом стайка ребятишек, вооружившись крохотной битой и резиновым мячиком, устроила свой матч. Гамбургеры и сосиски в тесте грелись в микроволновке. На ветру, рискуя в любой момент улететь, раскачивался плакат: «Благотворительный матч по крикету».
— Почем пирожное «корзиночка»? — спросил подошедший мальчишка.
— Двадцать пенсов, — ответила Чарли.
Он вручил ей замусоленную монетку, которую она бросила в жестянку, и взял себе розовое пирожное.
На скамеечке для дойки коров, возле стола на ко́злах, заставленного перевернутыми вверх дном чашками на блюдцах, заглядывая в массивный стальной титан, стояла Виола Леттерс. Послышались вялые хлопки аплодисментов, когда Хью добрался до разделительной линии, а неудачливый игрок из другой команды вернулся к товарищам.
— Что, Джонни, не везет тебе сегодня?
— Да уж, этот парень, похоже, профессионал. И где они только его откопали?
Чарли наблюдала за Хью и Томом. Мяч с силой летел на Хью, но он легко отбил его. Судья крикнул:
— Партия!
У Чарли с крикетом были связаны самые приятные воспоминания о былых беспечных денечках. Том регулярно играл в крикет, когда они впервые поехали вместе отдыхать, и она провела множество счастливых часов, загорая на солнце, лениво посматривая кругом, читая по сто раз подряд одну и ту же страницу книжки в мягкой обложке и жуя сладкие стебельки травы.
Вода в титане забурлила. Виола Леттерс достала из-под стола огромный металлический чайник и наполнила его кипятком.
— Окажите любезность, Чарли. Дайте ему пару минут настояться, а потом начинайте разливать.
Чарли зашаталась под тяжестью чайника. Она поставила его на край стола: пусть чай заварится.
Том ловко отбил очередной мяч. Хью набрал четыре очка. Чарли огляделась. Эта очаровательная, утопающая в зелени площадка была с двух сторон окружена домами, а с двух других виднелись поля. На душе у Чарли было хорошо: она радовалась, что Том удачно вписался в команду, что они вместе, что сама она помогает с чаем, тоже участвуя в общем деле.
Но потом Чарли вспомнила про жестянку и медальон. Безотчетный страх охватил ее, и она почувствовала, как сердце тревожно сжалось. Рядом затявкал терьер.
— Извини, Перегрин, я задумалась и не заметила тебя.
Она опустила руку, чтобы погладить собаку, но та отбежала и затявкала снова.
Дорогой Камень, я люблю его. Пожалуйста, верни мне его. Барбара.
