— Здравствуйте, вы, если не ошибаюсь, миссис Уитни? — спросил приходской священник довольно жизнерадостным голосом, который, как показалось Чарли, больше подходил бы для венчания. Он энергично пожал ей руку. — Вы ведь здесь, в деревне, недавно живете, не так ли? Я все собирался заглянуть к вам и представиться.
Из портика храма Чарли вышла в унылое серое утро, в скопление людей и галдеж.
— Он слишком быстро протараторил заупокойную службу, вам не кажется? — прошептала ей Зои.
Чарли рассеянно кивнула, припоминая, как Виола Леттерс жаловалась на этого самого священника. Они присоединились к процессии скорбящих, тянувшейся за тащившими гроб носильщиками. Небо было угольно-серым, и ветер насквозь продувал кладбище. На ковре из зеленого сукна покоился на канатах гроб.
— …Мы теперь предаем ее тело земле, земля к земле, пепел к пеплу, прах к праху, в уверенности и безусловной надежде на воскрешение к вечной жизни волею Господа нашего Иисуса Христа…
Воскрешение к вечной жизни. Вечной жизни здесь, на земле. С вечными воспоминаниями. Вечное изменение, вечные воспоминания, вечное преследование призраками прошлого.
— …Милость Господа нашего Иисуса Христа, и любовь Господня, и благодать Духа Святого да пребудут с нами всеми во веки веков. Аминь.
Бессвязные мысли проплывали в сознании Чарли, когда она побрела прочь от толпы, мимо могильных камней, мимо мраморных надгробий, присыпанных спереди гравием… Исписанные резными письменами надгробия — одни в форме раскрытых книг, другие в виде плит с ангелами на них; новые надгробия, яркие и блестящие; старые надгробия, пострадавшие от времени, с въевшейся грязью, с едва различимыми надписями, сильно накренившиеся, погрузившиеся глубоко в землю и зараставшие травой и лишайником. На некоторых были вазы со свежими цветами или венки, какие-то явно были забыты, — видно, не осталось никого, чтобы позаботиться об этих могилах.
Чарли поднялась по некрутому склону, обходя плиты в окружении гравия, едва ли замечая что-либо, кроме случайных имен и надписей.
«Эрнест Артур Лэмб упокоился с миром».
«Есть земля, где те, кто любили друг друга, вновь соединятся в любви».
Запах осени в воздухе вполне соответствовал атмосфере смерти, холодным камням надгробий.
«Джон Роув Бэкмастер. Смиренный в жизни и безмятежный в смерти».
«Барбара Джаретт. Ум. 12 августа 1953 г.».
«Элис Маделейн Уэллс».
Чарли остановилась. Шагнула назад и снова прочитала надпись на простеньком могильном камне: «Барбара Джаретт. Ум. 12 августа 1953 г.».
12 августа 1953-го… Она родилась в этот день.
Чарли пристально рассматривала эту простенькую могилу, настолько простенькую, что она едва не пропустила ее.
Дорогой Камень, я люблю его. Пожалуйста, верни мне его. Барбара. Записка в том медальоне. И еще надпись на камне: «Д. любит Б. Дж.».
Б. Дж.?
Кто-то подошел и встал позади нее. Это был Хью.
— Мы приглашены на поминки, родственники устраивают небольшое застолье в «Святом Георгии».
— Понятно.
— Не хотите, чтобы я вас подождал?
— Нет. Идите без меня. Я тут еще немного побуду.
— С вами все хорошо?
Чарли кивнула.
— Могу я вечерком пригласить вас на ужин? Вам надо немножко взбодриться.
— Хорошо. Только на этот раз угощаю я, — сказала она решительно, не сводя глаз с могильного камня. — Теперь моя очередь.
Хью посмотрел на надгробие:
— Кто-то из знакомых?
— Возможно.
Когда он отошел, она вздрогнула.
«Что за ерунда приходит тебе в голову? Совпадение, только и всего».
Чарли повернулась и внимательно посмотрела, как Хью пристраивается в хвост процессии. Послышались скрежет лопаты и стук земли, падающей на крышку гроба. Звук был как из кружки для сбора церковных пожертвований. Мать-природа снова собирала пожертвования.
— Вы знаете, как добраться туда? — прогремел чей-то голос. — Давайте за нами.
Барбара Джаретт. Ум. 12 августа 1953 г.
Перед этим могильным камнем росла трава. Никакой ограды, чтобы не подпускать собак, никаких трогательных надписей, вроде «Любим и помним…», «Горячо любимой жене от…», никаких тебе херувимчиков, урн или цветов. Вообще ничего. Только имя и дата смерти.
Ладно, дорогая. Мы поговорим об этом в другой раз.
Она вспомнила того старика с фермы, захлопнувшего дверь у нее перед самым носом. Убирайся. Оставь нас в покое. Ты нам здесь не нужна.
Двое стариков узнали ее. Виола Леттерс заметила сходство на фотографии, а Артур Моррисон — в ее лице.
Камень вдруг посветлел, как будто кто-то осветил его фонарем. Чарли испуганно отшатнулась, а потом отругала себя: ну как можно быть такой глупой. Это был всего лишь солнечный луч, отыскавший в туче прогалинку.
* * *
У крыльца стоял фургончик электромонтера, и Чарли испытала облегчение оттого, что в доме кто-то был. Одна из белых лент, все еще протянутых через пешеходную тропку, отвязалась и развевалась на ветру, словно вымпел. На поминках констебль Тайдимен сказал ей, что именно хозяева Элмвуд-Милла отвечают за приведение берега в порядок. Это общественная пешеходная тропка, так что следует сделать все как можно быстрее.
Было трудно поверить, что все волнения позади. Она дошла до места, где прежде стояли конюшни, и…
Чарли не поверила собственным глазам: конюшни, просторные, недавно выкрашенные в белый цвет, были на месте. И гнедая лошадь выглядывала из одного из денников. Джемма.
Чарли зажмурилась, потрясла головой и вновь открыла глаза.
Однако конюшни по-прежнему были там.
Она резко обернулась. Ее автомобиль исчез, и фургончик электромонтера тоже. Вместо них, поблескивая краской и хромированными частями, стоял черный «триумф» с опущенной крышей. Оконные рамы дома были недавно выкрашены, кирпичная кладка четко прорисовывалась. Снова повернувшись к запруде, она не заметила никаких белых лент, да и берег был абсолютно цел.
Она буквально оцепенела, чувствуя, что кровь сочится по венам медленно, как песок в песочных часах. Чарли вновь закрыла и открыла глаза. На конюшне радостно заржала лошадь. Песок все еще струился, и теперь она вроде бы расслышала слабый шипящий звук. Но тут же сообразила, что это ревела вода в запруде, только и всего.
«Я попала не туда, — подумала она. — Сбилась с дороги, приехала не к тому дому, повернула, видно, не в ту сторону…»
— Во время сеанса я держу ситуацию под контролем. Если вам становится слишком некомфортно или страшно, я могу быстро вытащить вас оттуда. Если же вы начнете путешествовать в прошлое сами по себе, одна, когда меня не будет рядом, и эта фигура в зеркале захочет причинить вам вред, то тогда…
