И тут она поняла все. Галстук Хью, который затянуло прямо в двигатель, был напряжен, как стальной трос: узел превратился в крохотный шарик, стянув воротничок рубашки вокруг шеи. Чарли наклонилась и разглядела клинышек галстука, обернувшийся вокруг шкива вентилятора и застрявший там.
От лица и волос Хью шел дым. Чарли вцепилась в галстук, но тот был жестким, как сталь. Она потянула его вверх что есть силы, но галстук не рвался. Чарли кинулась к дверце «триумфа», рывком распахнула ее и ощутила спертый запах кожи, который показался ей глотком свежего воздуха в этой атмосфере выхлопных газов. Она быстро осмотрела приборную доску и, найдя ключ, выключила.
Но ничего не изменилось.
Двигатель продолжал оглушительно реветь. Сквозь ветровое стекло она видела затылок Хью. Он все кивал, как будто был доволен происходящим.
Когда она подбежала обратно, двигатель закашлялся и смолк, а голова Хью резко дернулась. Мотор снова застучал и опять заглох. Заклубился дым, зашипел пар, и послышался какой-то странный мурлыкающий хрип. До нее донесся сладковатый зловонный запах обгоревшей плоти, а потом она услышала щелчок и бульканье воды. Чарли озиралась в поисках ножа или чего-нибудь острого. Подобрала с пола большую отвертку и рубанула ею по галстуку, но отвертка отскочила. Чарли провела ею поперек поверхности галстука и бросила эту затею — бесполезно. Слезы отчаяния струились из ее глаз, которые вдобавок еще и щипало от дыма и пара.
Господи, ну должен же здесь быть хоть какой-нибудь нож! Она попыталась сдвинуть Хью, наклонить его, чтобы ослабить узел, но не смогла. Чарли заметила на полу открытый чемоданчик с инструментами, полный гаек, болтов, шайбочек и всевозможных гаечных ключей… И увидела там слесарную ножовку. Она попыталась провести ее лезвием по галстуку. Ножовка застряла. От галстука оторвался ряд нитей, пружинистых, словно спирали проволоки. Чарли толкнула ножовку вперед, потянула назад, и нижняя половина галстука отвалилась.
Хью сдвинулся всего на несколько дюймов, а его голова повернулась к ней боком. Лицо несчастного превратилось в бесформенную массу почерневшей плоти с широко открытыми, разбухшими, почти вылезшими из орбит глазами. Пока Чарли в оцепенении смотрела на него, полоска кожи отслоилась и завернулась вверх, словно кожа цыпленка, которого чересчур долго держали над жаровней.
36
Выбежав из мастерской, Чарли бросилась к дому Хью. Волна ужаса захлестнула ее. Она повернула ручку парадной двери — та была заперта. Чарли прошла к задней стороне дома и подергала дверь кухни: то же самое.
Чарли стояла в потоке ослепительно-белого света, выливавшегося из мастерской в сгущающиеся сумерки. Тело Хью по-прежнему склонялось над двигателем автомобиля. Наступившая вдруг тишина пугала. Чарли мутило. Она слышала собственное тяжелое дыхание.
— Хью, как же так? — прошептала она, чувствуя, что вот-вот расплачется.
Сзади зашуршал в кустах какой-то зверек. Она шагнула к мастерской, откуда тянуло сильным запахом паленого мяса. Еще раз в изумлении посмотрела на обугленное лицо Хью и бросилась обратно по дорожке. Бен кинулся за хозяйкой, и вот они уже на крыльце собственного дома.
Остановившись в прихожей, Чарли на мгновение застыла в замешательстве. Прихожая выглядела иначе, все вокруг сейчас воспринималось совсем по-другому. Бюстик с крылышками свирепо взирал на нее со стола.
Телефон.
Чарли побежала в гостиную и застыла от изумления, увидев недавно выкрашенные в нежно-персиковый цвет стены, такие красивые в теплых отблесках заходящего солнца. Комната была полна изящной мебели в духе модерна двадцатых годов и ламп в форме цветов.
Надо найти телефон.
Она прошла по комнате к бюро из орехового дерева. И обнаружила, что до сих пор сжимает в руке ножовку. Слесарную ножовку с красными и зелеными нитями, застрявшими на зубчиках. Нитями от галстука Хью. Зачем, спрашивается, она ее прихватила?
Чарли сорвала телефон с держателя, набрала трехзначный номер и поднесла трубку к уху. Гудка не было. Она нажала кнопки снова и сообразила, что не включила электричество. Наверное, беспроводной телефон без электричества не работает?
В комнате отвратительно запахло горелым деревом. Что-то шевельнулось в зеркале. В коридоре мелькнула тень. Кто-то входил в дверь.
Когда Чарли повернулась, трубка выпала из ее руки, громко шмякнувшись об пол. В ужасе она отступила назад, ударилась о кровать, бочком обошла ее, стараясь забраться подальше, в ужасе уставившись на возникшую перед ней фигуру женщины, совсем обнаженной, если не считать расстегнутой шелковой блузки, с почерневшим лицом, с красными, не до конца сгоревшими глазами и волосами, опаленными до щетины…
Перед Чарли, не шевелясь и взирая на нее со жгучей ненавистью, стояла Нэнси Делвин.
Внезапно уши у Чарли заложило, словно в самолете во время взлета. Все звуки исчезли, кроме гулких ударов ее собственного сердца.
Я верю в привидения, хотя и не знаю толком, что это такое.
Волны дрожи прокатились по спине Чарли. Становилось все холоднее. Из ее рта клубами вырывался пар.
Трудно сказать, есть ли у призраков рассудок, свободная воля, способны ли они на какие-либо еще действия, кроме новых появлений в одном и том же месте, повторений одних и тех же движений, словно без конца прокручивается одна и та же кинолента. Слова Хью барабанным боем отдавались внутри звуконепроницаемой коробки, в которую превратилась ее голова.
Я сомневаюсь, что привидение может по-настоящему причинить кому-то вред, разве только перепугать своим появлением.
Видение подняло руку, и в ней что-то ярко блеснуло. Чарли, защищаясь, прикрыла свой живот, отступила и упала, ударившись головой. Послышался звук раскалывающегося стекла: вокруг нее падали осколки зеркала.
Рука Нэнси Делвин поднялась еще выше.
Чарли боролась со страхом, судорожно дыша и подавляя в себе сильное желание заорать, отвернуться и сжаться в клубок.
Ты всего-навсего призрак. Обрывок памяти. Ты — пустое место.
Не отводя взгляда, Чарли поднялась на ноги. Ну конечно, это иллюзия. Она сделала шаг в сторону.
Ты всего лишь иллюзия.
Видение не пошевелилось. Рука Нэнси повисла в воздухе. Бен сердито ворчал. Чарли отступила еще чуть-чуть.
И с каждым шагом становилось все холоднее. Она ощущала, что ее кожа покрывается мурашками. Чарли сделала над собой усилие и пристально посмотрела в глаза призрачной женщине. Взгляд Нэнси Делвин в ответ полыхнул ненавистью.
Ты иллюзия и не можешь причинить мне вреда.
Все вокруг расплывалось, как бы покрываясь глазурью. Движения Чарли, казалось, замедлялись, и каждый шаг занимал целую вечность, словно она проталкивалась через что-то плотное, подобно ныряльщику, бредущему по дну океана. Холодно, очень холодно. Ужас водоворотом кружился в ней, ветер овевал ее волосы, лицо, врывался под одежду, проникая под самую кожу.
