Вдруг по соседству с пляжем начались волнения. Возле кафе «Утопия» собиралась толпа. Подъехали полицейская машина и карета «Скорой помощи». Ира кинулась к полицейским, рассказывая, что у нее пропал сын. Георгий вышел и сказал, что в туалете находится маленький ребенок и Даша уже два часа сидит под дверью и успокаивает его. Да, в туалете есть освежитель воздуха, жидкое мыло, но колюще-режущих предметов точно нет. Последние полчаса ребенок молчит. Не издает никаких звуков. Поэтому и вызвали врачей. На всякий случай.
Когда было принято решение ломать дверь, эта самая дверь открылась и из туалета вышел Кеша, обмотанный туалетной бумагой с ног до головы, как мумия. Совершенно спокойный и счастливый.
– Кеша! – кинулась к нему Ира.
– Господи, Кеша, – ахнула Даша. – Почему ты со мной не разговаривал?
– Буага, – ответил Кеша и улыбнулся.
Ира пыталась содрать с сына туалетную бумагу, но он заплакал. Так что она понесла его в гостиницу прямо так. Все расходились, радуясь, что и ребенок нашелся, и другого ребенка, который, по счастью, оказался тем же самым потерянным малышом, вызволили живым и здоровым, не наглотавшимся жидкого мыла или освежителя воздуха.
Женя со Стасом вернулись после обеда. Дети были накормлены и уложены на тихий час. Катюша спала в номере Даши и Степана. Кира с Аней сидели в тени на лавочке во дворе и учились вязать под руководством Даши, у которой в запасе оказались и детские пластмассовые крючки, и клубки разноцветных ниток. Девочки пытались связать «косичку».
Вика принесла бутылку белого вина к обеду. Еще одну бутылку выставила Марина. У Даши нашелся лед. Все сидели и наслаждались видом с террасы. Прогноз погоды оправдался. Поднялся ветер, море штормило, было удивительно хорошо – слегка прохладно, не душно.
Стас появился во дворе, нежно прижимая к груди чемодан, и тут же ушел в номер. Женя пришла спустя минут пять. Ей явно было нехорошо.
– Все нормально? – спросила Даша.
– Нет, мне плохо, очень плохо, – ответила Женя и отбежала подальше. Ее вырвало под орешником.
Наконец она отлепилась от дерева, за которое держалась, и вернулась к столу.
– Нет, не могу, я сейчас.
Женя убежала в номер.
– Он мне все-таки совсем не нравится, – сказала Светлана Михайловна. – Вместо того чтобы жену под руку держать, он с чемоданом обнимается. Между прочим, когда я потерялась, Степан меня вел, а Стас даже не помог.
Наконец Женя снова появилась во дворе. Вика налила ей вина, которое та выпила, как воду. Ей тут же налили еще.
– Ну и что это было? – спросила Марина.
– На самом деле Стас очень хороший. И очень талантливый. Я правда так считаю. А моя мама говорит, что он инфантильный идиот, и не понимает, за что я его люблю и как могу с ним вообще жить. Они – мама со Стасом – все время ругаются. А я верю, что у Стаса все получится. Я же должна верить в собственного мужа, правда? И поддерживать его. Разве нет?
Женя чуть не плакала.
Оказалось, что Стас по специальности инженер. В последние годы работал техником – подключал аппаратуру на конференциях, круглых столах, свадьбах и прочих массовых мероприятиях. Работы вроде бы хватало, но были простои, когда ни копейки за месяц он не получал. В последний год он стал жаловаться, что его никто не ценит, а он достоин большего, а не только «проводочки втыкать», и решил затеять собственный бизнес. Съездил в Японию и вернулся с массой идей. Все это время Женя работала в детском клубе, преподавала оригами для малышей, вела кукольный театр для детей постарше и актерское мастерство для подростков. Соглашалась на работу аниматором на детских днях рождениях. Она зарабатывала столько, что хватало и на Катюшу, и на мужа с мамой, благо частные детские сады вошли в моду, и диплом актрисы кукольного театра вкупе с энтузиазмом и добрым нравом открывали все двери. И не важно, что по специальности, значащейся в дипломе, в настоящем театре она не отработала ни дня, да и в профессии разочаровалась. Но пока Стас вынашивал планы покорения мира, Женя, засунув подальше собственные разочарования, нарезала из тафты цветов, нашила тряпичных кукол, которые тоже, слава богу, вошли в моду как авторские работы, и стала зарабатывать деньги.
Да, ее любили дети, ценили работодатели. Женя умела придумать, показать, увлечь. В куске обычной зеленой ткани она вырезала здоровенные дырки, в которые залезали дети, а на листе картона дети же рисовали яблоки, апельсины, клубнику. Получался спектакль про гусеницу, которая ела фрукты и постепенно росла. Цветы из тафты служили головными уборами для другого спектакля. А шифон превращался то в юбочки, то в крылья бабочек для девочек. Женя быстро разобралась в ситуации, поняла, что сейчас востребовано, и освоила смежные специальности для развития творческого начала у детей – она делала бусы и браслеты из макарон, научилась валять игрушки из шерсти и в прямом смысле набила руку на изготовлении мышек, зайчиков и медвежат. К тому же у Жени оказалось уникальное свойство, столь ценимое работодателями, – она была независтлива, в склоках не участвовала, поскольку просто их не замечала, искренне любила детей и умела быть благодарной. Она не жаловалась ни на зарплату, ни на загруженность. Поди поищи сейчас такого работника.
Стас тем временем решил заняться продажей тейпов – спортивных пластырей. Поскольку он не был ни спортсменом, ни врачом, а его познания в йоге мало кого интересовали, с пластырями не получилось. Потом он увлекся идеей продажи оборудования для веревочных парков, которые вошли в моду. Но и эта ниша оказалась давно занята. Стас загорелся новым проектом – создать водонепроницаемый, жаростойкий и противоударный чемодан. Он свято верил, что его чемодан просто взорвет рынок – все захотят такой иметь. На опытный образец чудо-чемодана пошли остатки средств от продажи старенького дачного домика, оставшегося ему от бабушки. Этот самый чемодан Стас и привез на море, чтобы снять рекламный ролик и опубликовать его в соцсетях. Оператором выступала Женя. Стас не захотел топить чемодан на мелкоте. Он желал показать размах и ширь, для чего нужно было отплыть на катамаране подальше и утопить чемодан непременно в шторм. Чтобы запечатлеть волны, разгул стихии, морские брызги прямо в экран телефона и черную точку в море – его драгоценную кладь, выброшенную в набегавшую волну.
– Он ведь знал, что я боюсь, когда шторм, да и катамараны не люблю, – Женя продолжала пить вино и рассказывать, – и глубины, если честно, я тоже боюсь. Но он на меня рассчитывал.
Первые минут десять, пока они отплывали от берега, Женя получала удовольствие от морской прогулки. Пока берег был относительно недалеко, она прыгала в воду и плавала. Но Стас требовал отплыть подальше, чтобы в кадре не появились пловцы и другие катамараны. Они доплыли до острова, обогнули его с другой стороны.
– У меня ноги уже болели, – пожаловалась Женя, – я вообще велосипеды не люблю. Я хотела причалить к острову и на камнях сфотографироваться, чтобы было красиво. Ни одной нормальной фотографии из отпуска. Я везде или с детьми, или с перекошенным лицом. А красивой – ни одной. Я ведь даже купальник новый надела специально и голову с утра помыла.
