Книга Возвращение троянцев, страница 79. Автор книги Ирина Измайлова

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Возвращение троянцев»

Cтраница 79

— А дальше, — вновь усмехнулся Паламед, — я только и думал три года подряд, как отомстить Одиссею. И случай представился. Этот хитрец сам придумал клятву, следуя которой, все, кто сватался к Елене, должны были всегда помогать её избраннику. Когда Елена сбежала с Парисом, бывшие женихи, хочешь не хочешь, собрались ехать под Трою — воевать. А сам-то Одиссей мечтал никуда не ехать — как же, жена-красавица, сын родился, а тут на тебе — отвечай за свою же выдумку. И когда несколько послов Атрида Агамемнона прибыли на Итаку звать царя в поход, он, видишь ли, притворился сумасшедшим! Запряг быков и давай пахать взад-вперёд одно и то же поле, будто бы не видя, что оно уже вспахано перепахано... Ему кричат: «Одиссей, Одиссей, очнись! Одиссей, мол, на войну ехать надо!», а он и ухом не ведёт! Ну, я-то понял, что он нас морочит. И, пока все пытались до него докричаться, побежал к нему в дом, покуда никто не видел, подхватил его сынишку — а тому и года не исполнилось, и, вернувшись на поле, положил младенца прямо в борозду, по которой царь вёл быков. Что тому было делать? Погубить своего первенца? Куда деваться — остановился!

— А ведь я помню, что было дальше! — воскликнул слушавший со вниманием Гелен. — Когда я перешёл на сторону ахейцев, среди них много говорили про это. Говорили, что Одиссей раскрыл измену Паламеда, и что Паламеда за это побили камнями. Это, выходит, тебя?

— Меня, меня! Ты не ошибся.

Гелен в это время немного отступил от куста, и Астианакс увидел в просветах ветвей, как исказилось лицо самозванца. На нём отразилась безумная ненависть.

— Да, Одиссей стал уверять ахейцев, будто я вступил в сговор с Приамом, что по наущению Приама убеждаю их всех оставить осаду Трои и плыть домой. Даже письмо подделал, от Приама ко мне, и сумел так ловко его «перехватить», что все поверили. А в довершение, когда итакиец стал меня обличать, то убедил ещё и шатёр мой обыскать! В шатре нашли мешок троянского золотишка. И как только не жаль было своё же золото отдавать, чтобы его «обличение» оказалось убедительным!

— То есть Одиссей тебя попросту оклеветал? — вздохнув с видимым сочувствием, проговорил прорицатель.

Несколько мгновений Паламед молчал, раздумывая, потом воскликнул:

— Самое во всём этом смешное, что то была, вообще-то, не клевета! Я действительно к тому времени вступил в сношения с Приамом и даже помог троянцам в одной их боевой вылазке, из-за которой ахейцы потеряли немало людей. Этим я хотел убедить Агамемнона снять осаду и уехать. Я понимал: торчать под Троей бессмысленно, а если вдруг удастся склонить упрямых Атридов заключить мир и убраться, то, во-первых, Приам и вправду мне немало заплатит, а во-вторых, в суматохе отъезда я могу разделаться как-нибудь с Одиссеем и, вернувшись на Итаку с богатыми дарами, возьму в жёны Пенелопу. В то время ещё был жив мой отец, я мог надеяться, что он в обход братьев сделает меня своим наследником, и тогда... А, да что там! Мы с Одиссеем оба ненавидели друг друга, оба мечтали друг друга погубить, но он оказался проворнее! Ахейцы поверили в мою измену, хотя Аякс Теламонид и Ахилл сомневались до самого конца, спорили с базилевсами. Но те, увидав золото, закричали: «Смерть! Смерть!» И начали кидать в меня камни. Когда я, весь в крови, упал, Ахилл наконец остановил их. Подойдя ко мне, он сказал, что я мёртв. Верно, я был и впрямь похож на покойника. Агамемнон стал кричать, что не позволит предать моё тело погребению. Как я потом узнал, Ахилл с Аяксом вечером прийти на берег, где я остался лежать, приготовив всё для погребального костра. Они решили не послушаться Атрида. Но меня там уже не было: я очнулся и, боясь, что меня добьют, побрёл в сторону Трои. Заметил рыбачью лодку — верно, она отвязалась и уплыла в море. Я сел в неё, нашёл на дне весло и принялся грести, толком не понимая, куда плыву и зачем. Впереди показался корабль. Это были морские разбойники. Я им рассказал о себе всю правду, потому что враль не имело смысла. Ну, они и предложили мне плыть с ними. Я не отказался! В конце концов, могли ведь и за борт выкинуть.

— Так ты стал разбойником? — задумчиво спросил Гелен.

— Ну да. Я надеялся, как-нибудь добраться до Эвбеи. Однако через два года наш корабль был потоплен египетским кораблём береговой охраны, почти все разбойники взяты в плен, я в их числе. Нам предложили стать воинами египетской армии, шерданами, и мы, само собою, не отказались — кому же хочется в соляные или медные рудники? Долгое время я честно служил фараону. Потом, ты знаешь, я говорил тебе: было сражение с лестригонами, египетской армией командовал Гектор, и когда битва уже заканчивалась, когда египтяне несли огромные потёрли, явился на своём корабле Неоптолем, поддержал нас, и... ну, я тебе всё это рассказывал.

— Рассказывал, — всё в той же странной задумчивости Гелен ломал веточки куста и обрывал листья. Астианакс стал отодвигаться назад, чтобы прорицатель случайно не зацепил его рукой. — Рассказывал, да... То есть Неоптолем появился не до битвы с лестригонами, а во время битвы. Он помог Гектору выиграть, и Гектор не собирался его убивать. Тем более что тот оказался его собственным племянником. Вот уж, кто бы мог подумать! Но ты действительно уверен, Паламед, что во время плавания Ахилл, и Гектор погибли?

— Я же тебе говорил! — почти с досадой воскликнул самозванец, — Я сам вызвался плыть с ними. Думал, домой наконец доберусь, хоть и знал от Неоптолема, что мой отец умер, между братьями — вражда, а меня там вовсе не ждут. Но я узнал и о том, что Одиссей не вернулся с войны! Думал — отчего не попытаться?.. Не усмехайся — тогда у меня ещё не было мысли выдавать себя за Одиссея, но желал я одного: Пенелопы! Я был на корабле Неоптолема, когда разразилась эта буря. Корабль Гектора на наших глазах вдребезги разбило о скалы, и Ахилл, а за ним и его сумасшедшая жена-амазонка кинулись в волны — на помощь Гектору, наверное, хотя какая там могла быть помощь? Наш корабль долго ещё мотало по волнам, а потом он черпанул бортом воду. Трое-четверо гребцов вылетели за борт. Я был среди них. К счастью, со мной вместе полетел бочонок из-под питьевой воды, почти пустой. На нём я и продержался до утра, когда шторм стал стихать, а после плавал на этом бочонке ещё несколько часов, пока меня совершенно случайно не заметили и не подобрали финикийцы. Их корабль шёл к тому самому неведомому острову, куда ночью нас вынесла буря, к острову, о который разбился один из наших кораблей. Финикийцы знали его: как-то они там чинили корабль. Правда, кормчий сказал, что об этом острове у мореплавателей идёт очень дурная слава — говорят, корабли, приставшие к нему, не возвращаются домой! Потому они решились туда плыть лишь от крайней нужды — у них почти иссякла вода. И что ты думаешь? По пути вновь начался шторм, да такой силы, что мы все были уверены в скорой гибели. Громадные, будто горы волны, вроде той, которая налетела позапрошлой ночью и погубила корабль Гектора, подбрасывали финикийское судно, как щенку. А вдали появилось какое-то ужасное зарево и высоченный столб дыма. Потом жуткий грохот будто расколол небо. Кормчий узнал на горизонте очертания острова, к которому плыл, но на глазах у всех нас этот остров окутался клубами дыма или пара, грохот стал просто чудовищным, и всё скрыла тьма. Наутро никакого острова уже не было! Кормчий уверен, что как нас ни мотало, он сумел потом восстановить нужное направление. Но остров пропал, ушёл на дно моря!

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация