— Это всё Оронт, — с уверенностью сказал Неоптолем — вино опять вернуло ему мужество и обычную развязность. — Попадётся мне когда-нибудь этот пёс… — злобно проворчал он, скрипнув зубами.
— Если Оронт знает, где находится Митридат, значит… — начал с тревожной задумчивостью Архелай.
— Именно, — понял Диофант недосказанное таксиархом. — Оронт настырен как волк, идущий по кровавому следу. Потому я и собрал вас здесь, чтобы посоветоваться, что нам делать дальше.
— Оронт не остановится до тех пор, пока не настигнет царевича, — молвил Архелай. — Митридату нужно уходить из Малой Армении.
— Куда? — спросил Неоптолем. — Опять в горы?
— На этот раз нет, — ответил за Архелая хилиарх. — Близятся серьёзные события, и Митридат должен быть где-то неподалёку, но в подобающем его высокому сану обществе.
— Может, отправим его в Амис? — таксиарх выжидательно посмотрел на Диофанта. — Там сейчас Гай с Паппием.
— Митридат чересчур приметен, в отличие от Гая и молодого лекаря, — Диофант задумался.
— А может… кхм! — прокашлялся Неоптолем, — на Боспор, к царю Перисаду. Насколько я знаю, Митридат Эвергет и Перисад были дружны, и, надеюсь, царь Боспора не откажет в убежище сыну старого друга.
— Великолепная мысль! — просиял Архелай. — У Перисада блестящий двор, он окружил себя выдающимися поэтами и мыслителями, и, наконец, Пантикапей, что называется, под боком. Хорошее судно доберётся из Синопы в столицу Боспора за двое суток, а то и раньше, если будет попутный ветер.
— Пожалуй, ты прав… — медленно сказал Диофант; его чело прояснилось. — Пантикапей именно то место, где Митридат будет в безопасности. Уж там Оронт искать его не станет. А мы тем временем распустим слухи, что царевич опять скрывается в горах Париадра.
— Где сейчас Даипп? — спросил Неоптолем.
— Он укрылся в Понтийской Комане в главном храме богини Ма-Эннио, — ответил хилиарх.
— Гнусный хорёк, — со злобой прошипел Неоптолем. — Нашкодил, пустил свой зловонный дух — и опять в нору.
— Хитрец, — с ненавистью сказал Диофант. — Сам в норе, но его сикофанты рыскают днём и ночью, как голодные крысы. Ничего, мы подождём, осталось недолго.
— Значит, Пантикапей… — пытливо глядя на Диофанта, то ли спросил, то ли подтвердил мысли товарищей Архелай.
— Решено! — коротко рубанул воздух правицей хилиарх. — Для охраны и сопровождения Митридата из Ани-Камаха до побережья нужно направить отряд отборных воинов, надёжных и многократно проверенных. Возглавишь их ты, Неоптолем. С тобой пойдёт и Моаферн, он хорошо знает горы и дорогу в Малую Армению.
— Слушаюсь и повинуюсь! — просиял лохаг. — Для меня это большая честь, — он повёл могучими плечами. — И возможность размяться. А то от сидения в Синопе у меня скоро мозоли на мягком месте образуются, — Неоптолем грубо захохотал.
— Ты, Архелай, нужен здесь, — Диофант предупредил вопрос, готовый сорваться с губ таксиарха. — Разыщи купца, нашего сторонника, и быстроходное судно, на котором Митридат выйдет в море. Заплати щедро — деньги у нас есть.
— Я знаю такого человека, — после некоторого раздумья сказал таксиарх. — Но мне нужно дня три, чтобы выяснить, где он сейчас находится. Моё отсутствие на дежурствах в царском дворце может заметить Клеон. А этот горе-стратег в последнее время стал чересчур подозрительным.
— Это я беру на себя, — успокоил его Диофант. — Пора уходить, — он поднялся, с лёгким беспокойством окидывая взглядом обеденный зал харчевни, постепенно заполняющийся личностями подозрительного вида.
— Ани-Камах! — воскликнул громче, чем следовало бы, радостный Неоптолем в предвкушении опасных приключений в горах, на вольном воздухе, вдали от изрядно надоевших казарм. — В путь! И да хранит нас Серапис…
При этом возгласе Сабазий, притаившийся снаружи «Мелиссы» под окном, возле которого сидели таинственные гоплиты, в испуге отпрянул в нишу, где находилась потайная дверь на задний дворик. Через него во время облав, изредка случавшихся и в этих, пользующихся столь дурной славой местах, уходили от городской стражи воры и разбойники. Хозяин харчевни, оправившись от испуга, не смог побороть в себе любопытство и рискнул подслушать разговоры странных и необычных посетителей. Но, к его глубокому сожалению, они разговаривали тихо, и только последний возглас Неоптолема достиг ушей пронырливого хитреца Сабазия.
«Ани-Камах… — размышлял он спустя некоторое время, пересчитывая серебряные монеты, оставленные на столе гоплитами. — Это очень далеко от Синопы… по-моему, где-то в горах… Интересно, что они там забыли? И почему такие богатые воины вдруг решили почтить своим посещением мою… м-да, скажем так, не очень видную и мало кому известную харчевню. Это подозрительно. Очень подозрительно…»
— Дай сюда! — чья-то смуглая худая рука выхватила монеты из пальцев Сабазия.
Это была служанка хозяина харчевни Зопира, старая гетера, а ныне его сожительница.
— Пошла прочь! — хозяин харчевни с воинственным видом попытался овладеть серебром, но Зопира оттолкнула его с такой силой, что он едва не грохнулся на пол.
— Верни сейчас же! — вскричал Сабазий в отчаянии, глядя, как монеты исчезают в засаленном кошеле, привешенном к узкому пояску служанки.
— Ох-ох, какие мы грозные, — подбоченясь, съязвила Зопира. — Уймись, неумытый. Лучше скажи, кто эти гоплиты и почему ты подслушивал их разговоры?
— Я… подслушивал? — смешался хозяин харчевни. — С чего ты взяла?
— А где тебя носило столько времени? Уж я-то знаю, что ты за штучка. Так о чём они говорили? Расскажешь, верну половину денег. Нет — ещё и скалкой накостыляю.
— Давай… — поколебавшись чуток, жадно протянул руку Сабазий.
— Э-э, больно торопишься, мой миленький, — Зопира рассмеялась противным скрипучим смехом. — Сначала дело, а плата потом. Может, ты мне соврёшь?
— Это мои деньги! — вскричал хозяин харчевни. — А ты всего лишь моя служанка.
— Но не раба! — отрезала Зопира. — Ты мне второй месяц не платишь ни асса. Я, конечно, терпеливая, но не на столько. Всё хозяйство на мне, да ещё и тебя приходится ублажать. Может, мне уйти из «Мелиссы»?
— Нет, что ты! — испугался Сабазий. — Ладно, слушай…
Выслушав хозяина-сожителя, Зопира задумалась. Но не надолго. В её глубоко посаженных глазках вдруг вспыхнул огонь, и она страстно зашептала ему на ухо:
— Это заговорщики! Могу поклясться чем хочешь. Меня не проведёшь.
— Чур тебя! — замахал на неё руками Сабазий. — В моей харчевне таким делать нечего.
— Да уж, — ехидно хихикнула старая гетера. — Сюда приходят только люди благонравные и честные. Помолчал бы…
— И что теперь?
— Эх ты, размазня! К тебе деньги, можно сказать, сами плывут в руки. Большие деньги.
— Как это? — прикинулся дурачком Сабазий, лихорадочно соображая, как обмануть Зопиру.
