— Пусть мои ноги тебя не беспокоят… Или беспокоят, но никак не из жалости, — усмехнулся он. — Красавица, я все равно буду здесь бродить. Если ты дашь мне какие-нибудь ориентиры, я, может, и помогу тебе.
— Во-первых, не называй меня красавицей, это скорее пошло, чем мило. Во-вторых, я и сама не знаю, что искать. Могу только предположить, что это что-то неожиданное, то, чего здесь быть не должно, или…
Она запнулась, удивленная собственной догадкой. Шереметьев не мог сделать подсказку очевидной, тогда проще было все написать в письме! Нет, это должно быть что-то такое, что понятно только ей.
— Или что? — поторопил ее Илья.
— Или это, чем бы оно ни было, отмечено камнями.
— Камнями?..
— Полудрагоценными камнями — ну, знаешь, вроде агата, сердолика… Чем угодно в таком роде. Только не говори мне, что вор не разбирается в камнях!
— В камнях я разбираюсь, а при чем тут они — даже спрашивать не буду. Ладно, давай искать.
Он действительно остался с ней, хотя толку от него было немного. Илья не стоял на месте, но и прыгнуть выше головы он не мог. Травма, которую он получил, была слишком велика, еще и суток не прошло с тех пор, как он чуть не погиб. Сначала он скользил от полки к полке безликой тенью, а потом сдался и устроился на диване. Супчик, который решил удостоить его доверием, улегся спать у его ног, и по залу теперь бегала одна Кира.
Поиск раздражал ее, но она не готова была сдаться. Чем здесь еще заняться? Что бы ни оставил ей Шереметьев, оно должно быть важным, оно того стоит!
Современные книги она обходила стороной, стараясь держаться поближе к старым переплетам. Среди них вполне можно было найти инкрустацию камнями, хотя пока Кира видела лишь позолоту. Она устала, она почти готова была сдаться, когда ей наконец повезло.
На одном из переплетов был выложен узор — тонкими пластинами яшмы! Красные и коричневые камни были расписаны самой природой, и сложно было найди более искусного мастера. Сочетание оттенков, формы, блеск — здесь все было удивительным, словно звавшим Киру, указывавшим, что это — послание для нее, подарок от человека, которого она даже не знала.
Не без труда подняв тяжелый фолиант, Кира с удивлением обнаружила, что это не книга. Под кожаной обложкой скрывался фотоальбом, и снимки, застывшие на плотных желтых страницах, были далеко не древними. Цветными даже, хотя краски и качество съемки указывали, что фотографии были сделаны давно, явно в двадцатом веке.
— Кира! — позвал Илья. — Ты чего остановилась?
— Откуда ты знаешь, что я остановилась? Я же в другом конце зала!
— Так тебя услышать несложно, ты топочешь, как слоненок!
— Вот уж нет! — возмутилась Кира. Хотя, пожалуй, не следовало удивляться, что у вора острый слух.
— Как есть. Так что случилось?
Вместо ответа она подошла к нему с фотоальбомом. Листать такую массивную книгу на весу она все равно не смогла бы, так что столик, расположенный перед диваном, оказался весьма кстати.
Снимки в альбоме были очередной непонятной подсказкой: они ни о чем не говорили Кире. Она не знала этих людей — но ее зачем-то заставили заглянуть в их жизнь! Причем самую обычную: празднование Нового года, свадьба, чей-то день рождения… Что это вообще, как связано с ней? Да она, скорее всего, и не родилась еще, когда это происходило!
В этот момент Илья оказался неожиданно полезен.
— Да это же Шереметьев собственной персоной!
— Где?
— Вот! — Он указал на молодого человека. Фотография была свадебной, и на этой свадьбе Константин Шереметьев стал женихом. — А это жена его, Татьяна Шереметьева. Ну, тогда еще не Шереметьева, но черт ее знает, какая у нее фамилия была.
— Как ты это понял? Ты был с ними знаком?
— Нет, но я собирал данные о том, чей дом я собирался вскрыть. Фотки молодого Шереметьева я не видел, но он не так уж сильно изменился. Не до неузнаваемости!
— Но зачем мне его фото? — смутилась Кира.
— Тут не только он… Кого-нибудь узнаешь?
— Абсолютно никого!
Среди людей, мелькавших на фото, не было ни одного знакомого лица. Ни ее мать, ни дед не появлялись в кругу общения Шереметьева, а больше у нее и не было никого. Пока Кира пыталась разобраться, что к чему, Илья достал телефон и быстро что-то набрал на клавиатуре.
Прежде, чем она успела спросить, что происходит, Илья повернул телефон к ней.
— Видишь? Тот парень рядом с молодым Шереметьевым — это молодой же Андрей Завьялов.
— Мне это что-то должно говорить?
— Это его партнер по бизнесу, который ты собираешься унаследовать. А этот пацан на фото — Виктор Завьялов, один из твоих конкурентов в борьбе за наследство.
— Ну и что с того? Зачем мне видеть фото их молодости? — поразилась Кира.
— Думаю, не в фото тут дело… Или, по крайней мере, не только в фото. Ты на это посмотри!
Фотографии плотно прилегали к листам фотоальбома, и все же под одной из них просматривался уголок пожелтевшей от времени бумаги. Достав ее, Кира обнаружила странный список, который ей ни о чем не говорил.
И снова на помощь пришел Илья:
— По ходу, опись имущества!
— Да, похоже, — кивнула Кира. — Завьялова… Здесь все самое ценное, что принадлежало ему около тридцати лет назад. Но зачем это мне?
— Понятия не имею, это же твоя подсказка!
Бумага проступила только под одной фотографией, но теперь, когда Кира знала, что искать, стало легче. Она проверяла все страницы альбома — и не зря. Тут были копии документов о покупке, договоры, счета… Все, что подтверждало, что в бедные времена Андрей Завьялов был очень богатым человеком. Пожалуй, даже слишком богатым — если учитывать, что его равноправный партнер по бизнесу жил намного скромнее.
Кира надеялась на более четкую подсказку, но такой пока не было. Ей приоткрыли чужую жизнь, ненужную и непонятную ей, не дав при этом никакого объяснения! И лишь на последней странице альбома были не фотографии или документы, а несколько старых почтовых марок с изображениями певчих птиц, словно намекавшие, что ей искать дальше.
* * *
1991 год.
Все произошло так быстро, так неожиданно, что Костя никак не мог поверить: это по-настоящему. Он теперь отец, у него есть маленькая дочка, крошечное существо, которое пришло в этот мир благодаря ему и полностью от него зависит.
Когда он встретил Таню, жизнь не просто завертелась — она понеслась вперед с ураганной скоростью. Он только теперь понял, чего ему всегда не хватало. Ее внимание, тепло, улыбка… Иногда ему даже не нужно было слушать ее или касаться, достаточно было видеть ее улыбку, чтобы быть счастливым.
Его Таня была идеальна. Скромная, но не холодная, умная, рассудительная, настоящая хозяйка, не рвущаяся, в отличие от той же Карины, к карьере. Он и не думал, что такие женщины остались! Когда они оказались в одной постели, он не был разочарован в ней, но уже знал, что со стороны Тани это показатель огромного доверия.
