Официально причиной его смерти стал сердечный приступ. Вот только Шереметьев вряд ли в это верил. Он всеми способами указывал на то, что Солодова подставили — и что сделал это Андрей Завьялов, у которого, очевидно, были связи с преступным миром через известного наркоторговца Акрама Амани.
Вполне возможно, изначально ни Шереметьев, ни Солодов даже не подозревали об этом. Однако так судьба ее отца становилась еще трагичней: он отправился на смерть, защищая того, кто был недостоин защиты. По какой-то причине мать Киры скрыла это от нее. Вместо того, чтобы поддержать Солодова, она все бросила и уехала жить к отцу.
Но Шереметьев нашел ее. Он не подходил близко, не стал другом семьи, не познакомился с Кирой. Однако он выяснил связь между ней и Солодовым, он не сомневался в том, кто отец девочки — вот почему он сохранил прядь волос погибшего друга.
Теперь уже было ясно, как Кира вдруг оказалась его наследницей. Шереметьев прекрасно понимал, что, если бы не та история с подставой и несправедливым приговором, Валерий Солодов наверняка стал бы его партнером. Так что его дочь была не случайно выбранной незнакомкой, у нее было право на все, что ее окружало.
Это она и рассказала сейчас Илье, и сложно было сказать, кому из них этот рассказ нужнее. — Вот, значит, как… — задумчиво произнес Илья. — А сказать тебе то же самое прямым текстом он не мог?
— Думаю, нет. Это ведь непросто все: подставы, наркоторговля… Это обвинение и оправдание. Валерий Солодов и Андрей Завьялов уже мертвы, возможно, он не хотел тревожить их память, но ему было важно, чтобы я знала.
— Ну да, их публичный позор вряд ли что-то изменит для тебя.
— Ага, мне перемен и так хватает, — невесело улыбнулась Кира.
— Что теперь? Конец истории, Шереметьев рассказал тебе все, что хотел?
— Шутишь? Тут до конца еще копать и копать! Просто я пока беру паузу, мне нужно как-то… не знаю… привыкнуть, что ли.
Она всю жизнь считала своего отца жуликом и неудачником, который сгнил в тюрьме из-за собственной алчности. Как же иначе, если ее этому родная мать учила? Но теперь все оказалось иначе, она видела, что Валерий Солодов ни в чем не виноват. Он не отказался от нее, он даже не знал о ней! Обида в ее душе менялась на чувство вины, и это были болезненные перемены.
Но сдаваться Кира не собиралась, только не теперь. Она уже не могла относиться к этому как к причуде Шереметьева, странной игре, которую он затеял. Ей нужно было докопаться до правды во что бы то ни стало, потому что это была правда о ее семье.
— Привыкнешь, — заверил ее Илья. — Дальше-то что?
— Разве не очевидно? Я уже читала о том, что после смерти Солодова между Шереметьевым и Завьяловым произошел серьезный разлад.
— Который привел к тому, что Завьялов потерял свою долю в бизнесе, — кивнул Илья.
— Но не пошел под суд! Я хочу понять, почему так произошло. Ведь Шереметьев явно расследовал это преступление, раз он столько сообщил нам! Почему он не довел дело до суда? Только из-за дружбы? То есть, моего отца убивать можно, а наказать Завьялова — нельзя?
— Успокойся, мы ведь еще не знаем, что именно случилось…
— Но должны узнать. А заодно и причины, по которым Шереметьев практически лишил денег всех остальных наследников. С детьми Завьялова все понятно — грехи отцов и все такое. Но почему он отнял большую часть наследства у своей собственной дочери? Этого я пока понять не могу.
Кире до сих пор странно было думать о том, что Валерий Солодов — ее отец. Она снова и снова всматривалась в старую фотографию, пытаясь найти общие черты со смеющимся молодым человеком, который тогда и не догадывался, какая печальная участь ему уготована.
Но прошлое исправить невозможно. Кира не могла узнать Солодова и извиниться перед ним за то, что он вряд ли поставил бы ей в вину. Зато она могла разобраться в обстоятельствах его смерти и, возможно, сделать для него больше, чем сумел Шереметьев.
— Значит, наш квест с препятствиями продолжается, — хмыкнул Илья. — Что там дальше по списку? А то я тут на больничном все на свете пропустил!
— А дальше нам с тобой нужно найти в этом домине букет цветов… Или так, или я окончательно потеряла след.
* * *
1998 год.
Он прибыл к месту происшествия одним из последних, но так, скорее всего, и было задумано. Все началось в день, когда они с Таней поссорились, и Костя ночевал не дома. Он снял номер в гостинице — далеко от офиса. Будь он дома, он был бы здесь на час раньше, но нет… Какое совпадение!
Впрочем, даже если бы он прибыл раньше, это ничего не изменило бы. Пожар, начавшийся в офисе компании, не был тихим, робким огоньком. Это было ревущее пламя, поднимавшееся к окрашенным заревом небесам. Пожар был быстрым и разрушительным, вряд ли здание вообще удастся восстановить после такого.
Поэтому Костя наблюдал за всем происходящим с холодным, обреченным спокойствием. Боковым зрением он видел Андрея, приближающегося к нему, но не повернулся к партнеру. Костя знал, что сейчас нужно вести себя спокойно, играть свою роль до конца. Он просто не знал, хватит ли у него сил общаться с этой тварью.
— Да, брат, стоило сто раз подумать, прежде чем офис в старом здании устраивать, а? — хмыкнул Андрей. — Проводка ни к черту! Но ничего, следующий офис уже откроем в домике, который сами выстроим с нуля. Чтобы быть во всем уверенными!
— Во всем уверенными быть нельзя, — вздохнул Костя. — Где тонко, там порвется, как ты ни старайся.
— Это что, намек?..
— Нет, я просто думаю обо всех документах, которые нам предстоит восстановить.
Он действительно думал о документах — но не о тех, что связаны с бизнесом.
Он ведь не прекращал работу все эти годы! Он упорно, по крупицам, собирал любые доказательства вины Андрея Завьялова. Костя больше не сомневался, что его партнер связан с контрабандой наркотиков. Нужно было только доказать это — и то, что уже в девяностом году Андрей вполне мог подставить Валерия Солодова.
Хотя вряд ли именно это было целью Андрея, он никогда не считал Валерку врагом. Скорее всего, тогда он просто начинал и банально попался — по глупости и неопытности. Но в тюрьму ему никак не хотелось, а хотелось легкой жизни. Это ведь именно он предложил план, по которому один возьмет вину на себя, чтобы спасти оставшихся двух «невиновных»! Он сумел обмануть и Валеру, и Костю, он остался на свободе и тут же забыл о друге, которого сбросил, как балласт. Мол, если ты такой лох — то и сиди!
Но Костя ничего не забыл. Он продолжал бороться, он уговорил Валеру снова обратиться к адвокатам, потому что верил, что у него получится. А потом он узнал, что Солодов умер…
Из колонии ему сообщили, что Валеру убил сердечный приступ. Это вполне могло быть правдой — после всех болезней, которые он перенес. Но Костя чувствовал: что-то не так, слишком уж вовремя случился этот приступ, до того, как возобновились судебные разбирательства! Прямо как сегодняшний пожар…
