— Ничего он не выгорел… — начал Артем и осекся. — Извините.
— На самом деле что стало с Дмитрием Борисовичем, мне также неинтересно. Мое дело — исправить ситуацию. И у нас теперь немного изменится политика и освещаемые темы. Поэтому ваша статья в печать не пойдет. Но я могу отметить, что у вас неплохой слог и достаточный опыт. Поэтому у меня для вас задание. Думаю, что вы слышали, что на следующей неделе в Москву в галерею «Артекториум» привезут картину «Экзопулус вздымает волны», о которой все столько говорят. Мне по своим каналам известно, что в среду сюда приедет и сам художник — Феликс Петров, и он будет на открытии выставки. Вы поедете подробно освещать информацию, будете на открытии, возьмете интервью у директора арт-центра, экспертов, критиков и самого Петрова. И подготовите полноценную статью, подробности, факты, ну и так далее. Со мной постоянно быть на связи. Вам все ясно?
— Я не могу, — запротестовал Артем, — у меня отпуск на две недели.
— Возможно, отпуск придется отложить.
— Я не могу, еще раз говорю. У меня билет куплен.
Яков Юрьевич неспешно погладил бородку.
— Артем, я скажу вам прямо. С моими заместителями мы уже обсуждали вопрос того, что, возможно, вам стоит отдохнуть несколько месяцев. Или попробовать поработать в другой сфере. И дело не в этой статье про девочку Дашу. В последнее время вы никак себя не проявляете. Да, я не отрицаю ваших заслуг, которые меня и подтолкнули, чтобы дать вам еще один шанс. Нам нужны хорошие журналисты. Но и при значительном опыте никто не застрахован от выгорания. Поэтому сейчас ваш выбор. Тем более после двух недель никто не может сказать, как изменятся наша газета и наши сотрудники.
— Вы мне что, увольняться предлагаете?
— Отнюдь, — Яков Юрьевич поправил очки, — я вам предлагаю написать статью, осветить актуальную интересную сферу, чтобы мы могли точно определиться насчет вас. Вот что я предлагаю.
— Да иди ты в жопу! — резко выкрикнул Артем. — Хочешь, увольняй, мне все равно. И вот еще… — с этими словами Артем стянул с шеи бейджик на веревочке в оливковой рамке, — вот тебе еще зелененького в коллекцию, наслаждайся!
В раздраженных чувствах Артем выбежал из кабинета, чуть не врезавшись в редактора-эксперта по моде и модным трендам Антонину — полную грузную женщину невысокого роста с несимметричным черным каре, которая всегда одевалась в черные платья, дополняя их яркими цветными шарфиками и ногтями того же оттенка, что и шарфик.
— Боже мой, Артем, как вы меня напугали, я же чуть в обморок не упала, — сбивчиво, с небольшим придыханием защебетала Антонина.
— Ну и падала бы, ты где уже только чуть не падала, только вот не свалилась ни разу! — резко и злобно отрезал Артем и быстро побежал вперед.
— Господи! Какое хамство! Уму непостижимо… Я думала, что вы интеллигентный человек, а оказалось… Да вы хуже базарного!.. — гневные выкрики Антонины остались далеко позади.
Артем на ходу попытался нащупать пачку сигарет, но в последний момент вспомнил, что пачка была пустая и осталась в шатре.
— Черт возьми, да что же это! — отчаянно выкрикнул Артем, прислонился к стене напротив лифта и начал медленно спускаться на пол. Отчаянно захотелось выпить.
— Артем, с тобой все в порядке? Может, скорую вызвать? — к нему подбежали две сотрудницы в ярких юбках.
— Да оставьте меня в покое все! Все со мной в порядке! — крикнул Артем.
В кармане джинсов зазвонил телефон.
— Ну его, он какой-то неадекватный в последнее время, — заметила одна из девушек. — Пошли, нам еще верстку доделывать.
Артем медленно достал телефон и посмотрел на экран. Любимая. Он так и не поменял надпись. Столько раз думал, но рука так и не поднялась. Все не находил время, а может, время не давала найти смутная, призрачная надежда. Смартфон звонил настойчиво. Изнутри подкрадывался страх.
Наконец он нажал на кнопку. Сквозь расстояния и непогоду к нему добрался родной, тихий голос.
— Привет, — сказал голос.
— Привет, — перехватив внезапно нахлынувшую дрожь, произнес Артем.
— Ты можешь сейчас разговаривать?
— Да, конечно. Я… свободен сейчас.
Голос затих, послышался глубокий неровный вздох, похожий на всхлип. Всхлип сдержался, и в телефон снова проникли слова.
— Артем, нам нужно разойтись.
Поплавский не смог произнести ни слова, последняя надежда, которую он берег, которая плотно поселилась в подсознании и постоянно подпитывала его, растаяла. Медленно, плавно, негромко исчезала, растворялась в полупрозрачной дымке…
— Артем, я понимаю, что это неприятно и трудно для нас обоих… Конечно, я долго отвергала такой вариант, надеясь сохранить нашу семью до последнего… Тем более у нас дети, им нужен папа… Но… Я долго думала и советовалась, и с мамой, и с сестрами… Мы просто дошли до той точки, когда лучше прекратить… чтобы не стало хуже… Понимаешь… я хорошо к тебе отношусь, и я не против, чтобы ты общался с детьми… и мы остались друзьями… Просто… ты стал в последнее время… ты другой, не такой, какой был раньше… В нашей семье ушла теплота… я не чувствую поддержки от тебя… Я тебя почти не вижу дома… ты все время на работе… и ты какой-то злой, раздраженный… И это не прекращается… это чувствуют дети… Они нервничают… Все становится хуже… только хуже… Мне Ксюшка знаешь что сказала уже? «Где мой папа? Это не мой папа». Она думает, что тебя подменили. Ну, не может ребенок в пять лет так думать. И не должен. Это неправильно… Артем, ты меня слушаешь? Скажи что-нибудь!
— Да, Вера, я все услышал, — медленно проговорил Артем. — Хорошо, если ты так хочешь, пусть будет так.
— Так просто будет лучше для всех, и для нас, и для Ксюши с Данечкой…
— Хорошо.
— Тогда я… займусь документами… и позвоню тебе потом… когда приехать нужно будет…
— Да. Я подъеду. Когда нужно.
— Тогда… пока…
— Пока.
Голос исчез, но Артем все еще держал смартфон около уха. Прошло время, но голос не появлялся, вокруг было тихо, офисы почти опустели. Телефон рухнул на пол, отозвавшись металлическим ударом. Пустота. Артем боялся этого момента и всячески отгонял от себя эту мысль. Он не готовился к этому разговору, он просто надеялся, нет, был уверен, что этого разговора просто не будет. Но все оказалось иначе. И теплый родной голос стал произносить колючие, ядовитые слова, хотя этого просто не могло быть.
Не было сил для крика, не было слез для плача, не было смысла в алкоголе. Единственное, что Артему хотелось сейчас, это не оставаться одному наедине со своими мыслями — с отчаянием, с жалостью к себе, с мучительной скорбью по счастью. Любым способом пережить.
Артем медленно поднялся, сунул смартфон обратно в карман и, держась за стену, направился назад, к кабинету Якова Юрьевича.
Глухо постучав, он открыл дверь и прямо с порога проговорил:
