Утверждается, что письма 3–5 — это любовные письма, которые Мария написала Босуэллу. Третье письмо женщина адресует мужу, который ее оставил. Она жалуется на его жестокость, отсутствие и небрежение, но «несмотря на все это, я не стану обвинять Вас ни в невнимании, ни в отсутствии заботы, и меньше всего в нарушении обещаний или в холодности Ваших писем». Женщина изо всех сил старается соблюсти приличия и уступать мужу так, как он этого ожидает: «Я также делаю то, что радует Вас, приемлемым для меня, и мои мысли с такой готовностью подчиняются Вашим, что я объясняю все исходящие от Вас действия… справедливыми и разумными причинами и моими собственными желаниями».
Это сильная духом женщина. Чтобы показать свои истинные чувства к мужу, она посылает ему подарок, перстень, который открывается, как медальон. Но это не обычный знак любви, не бриллиант в форме сердца, а твердый камень в форме могилы, вмонтированный в черную эмаль и окруженный маленькими бриллиантами, символизирующими слезы и кости. В перстень была вложена прядь женских волос — она называет их «украшением головы»: «Дабы доказать Вам, с какой готовностью я подчиняюсь Вашим указаниям, я послала Вам с Парисом
[85] знак преданности, украшение головы, каковая главенствует над остальными членами»
[86].
В словах женщины ирония соседствует с мрачными намеками. Она будет подчиняться указаниям мужа, но покорность будет такой, что она скорее умрет, чем поступится достоинством и независимостью:
Я посылаю Вам могилу из твердого камня, окрашенную в черный, усыпанную слезами и костями. Камень я сравниваю с моим сердцем, которое есть истинная гробница или хранилище Ваших заповедей, а главное, Вашего имени и памяти о Вас, которые заключены там, как мои волосы в перстне, и которые не воскреснут до тех пор, пока смерть не подарит Вам победный трофей моих костей.
По настроению и тону это письмо разительно отличается от второго письма, с откровенными признаниями автора своему возлюбленному, так что трудно представить, что они написаны одним человеком. Тем не менее только на основе стиля невозможно сделать вывод, является ли Мария автором этих писем, поскольку у нас нет ее писем с подобной эмоциональной открытостью, подлинность которых не подлежит сомнению.
Обсуждение должно было сосредоточиться на содержании письма. В данном случае супруг женщины — жестокий и грубый человек. Он отверг ее, и она была вынуждена обращаться к достоинствам, которые, как ей было известно, у него отсутствовали. Такие слова и фразы, как «нарушение обещаний», «холодность Ваших писем», «Вашего имени и памяти о Вас», «слезы из-за Вашего отсутствия», однозначно указывают на несчастливый брак. Мы видели, что Босуэлл мог вести себя жестоко и грубо. Лорды вполне могли попытаться добавить красок ссорам и слезам в его отношениях с Марией в тот месяц, что прошел со дня свадьбы до решающего столкновения с лордами у Карберри-Хилла.
Но не следует забывать о проблеме почерка. Чтобы письмо выглядело убедительно, было бы очень важно найти настоящее письмо, в котором Мария изливала свои чувства подобным образом. Но за время, прошедшее от свадьбы до капитуляции, Мария и Босуэлл почти не разлучались — по крайней мере, больше чем на несколько дней. Более того, известные периоды разлуки — например, когда Мария стояла на плоской крыше замка Бортвик и, выглядывая между зубцами, обменивалась оскорблениями с лордами, или когда собирала войско в Данбаре, а Босуэлл направлялся в Мелроуз — были заполнены лихорадочной деятельностью, и у нее вряд ли было время заказывать изящное украшение у ювелира.
Чтобы письмо прошло проверку на почерк, когда его предъявят Елизавете и Сесилу, желательно было бы иметь подлинное письмо Марии, адресованное Дарнли и написанное во время одной из размолвок, — такое, чтобы лорды могли объявить, что адресатом был Босуэлл. В данном случае это скорее всего был черновик, письмо или другой документ, отправленный Марией и извлеченный людьми Мортона из старых шкафов Дарнли в королевских покоях.
Сохранились две рукописные копии этого письма, одна на французском, вторая на среднешотландском. В последней — до сих пор абсолютно неизвестной, поскольку она была каталогизирована в Британской библиотеке в 1994 г., и тогда, похоже, никто не понял, что она содержит уникальную информацию, — есть копии заметок Сесила. Его комментарии свидетельствуют, что он был глубоко озадачен этим письмом. «Голова», «могила», «перстень с ее волосами» — вот что он аккуратно записывает в конце. Что все это означало?
Еще одна сложность заключалась в том, что если письмо было настоящим, но адресованным Дарнли, то перстень мог быть доставлен «Парисом», как указывал автор, только после того, как тот стал пажом Марии, перейдя к ней от Босуэлла. Это значит, что письмо могло быть написано не раньше весны 1566 г., что вполне согласуется с фактом отчужденности Марии и Дарнли, их ссор и долгих разлук, о чем сообщает дю Крок
[87]. Велика вероятность, что третье письмо настоящее, но адресовано Дарнли, а не Босуэллу, и поэтому не имеет никакого отношения к заговору и убийству.
В качестве предполагаемого любовного послания к Босуэллу четвертое письмо выглядит еще менее убедительно, чем предыдущее. Лорды конфедерации утверждали, что в нем также содержатся леденящие кровь намеки на заговор с целью убийства, поскольку оно начинается со слов: «Я обещала ему, что привезу его завтра. Если Вы согласны, дайте к тому указание».
Автора четвертого письма никак не назовешь счастливой возлюбленной — скорее наоборот, поскольку складывается впечатление, что любимый человек ее предал. Он неверен, неблагодарен и приказал ей не писать ему и не искать встречи с ним. Он пребывает в дурном настроении, а она оскорблена его последней интрижкой. Его новая пассия не обладает «и третьей частью той верности и добровольного подчинения», которыми отличается автор письма. Она сравнивает себя с Медеей, первой женой Ясона — героя греческих мифов, который возглавил поход аргонавтов за золотым руном. В одном из вариантов мифа Ясон бросил жену и женился на Главке, но ему не суждено было стать счастливым, потому что в день свадьбы ревнивая Медея убила его новую возлюбленную, а также собственных детей.
Теоретически это письмо могло быть написано Марией и адресовано или Дарнли, или Босуэллу. Мы знаем, что они оба имели любовниц, хотя Босуэлл вроде бы не спал с леди Рерс или Бесси Кроуфорд, когда был женат на Марии. Но судя по метафоре, использованной автором письма, это был Дарнли. Женщина сравнивает себя с Медеей. Она была первой женой Ясона, а не второй, хотя в то время, когда Мария якобы написала это письмо, Босуэлл был еще женат на сестре Хантли, леди Джин Гордон. Мария была первой женой Дарнли, хотя он был ее вторым мужем. Она вполне могла вообразить себя «Медеей», если ее излияния были предназначены ему, а поскольку нам известно, что она видела инсценировку на тему Медеи и Ясона на банкете в честь своего первого бракосочетания, в Париже, девять лет назад, то маловероятно, что она могла перепутать Медею и Главку. Мария изучала классическую литературу под руководством Жака Амио и Пьера Дане, лучших экспертов при дворе Генриха II. Либо это письмо Босуэллу, но не от Марии, либо от Марии, но адресованное не Босуэллу.
