По настоянию Марии они вроде бы помирились, но Арран вел себя как безумный. Он был психически нездоров — просил пилу, чтобы отрезать себе ноги, или нож, чтобы вскрыть вены на запястьях. Теперь он обвинил Босуэлла в измене. В серии непоследовательных заявлений он утверждал, что Босуэлл советовал ему похитить Марию, чтобы жениться на ней. Это были серьезные обвинения, даже если их выдвигал безумец, и предполагаемый заговор требовалось расследовать.
Босуэллу было нечего скрывать. Он добровольно сдался правосудию, и, когда Арран обвинил его в измене, вызвал того на дуэль. В конечном счете все обвинения Аррана были опровергнуты. Но Морей не освободил Босуэлла. Воспользовавшись своим влиянием в Тайном совете, он отправил его в тюрьму — в подземелье Эдинбургского замка. Через три месяца Босуэлл решился на побег. Легенда гласит, что он выломал прутья решетки в своей камере и без веревки спустился по отвесной скале, но скорее всего — хотя это менее романтично — он подкупил кого-то из стражей, который вывел его за ворота.
Босуэлл укрылся в доме своей матери в Хаддингтоне, откуда написал Марии, соглашаясь подчиниться ее воле, но королева сердилась на него за побег из тюрьмы. Несмотря на своеобразное чувство юмора Марии, все удовольствие от грубых шуток Босуэлла в адрес Аррана было вытеснено его пренебрежением к правосудию. За такие проступки аристократы наказывались изгнанием и ссылкой, и именно такую судьбу она уготовила Босуэллу. «Любые его действия или слова не смогут повлиять, — писал Рэндольф Сесилу, — на ее решение по меньшей мере выдворить его из страны».
Все это случилось незадолго до того, как Гордоны были разбиты Мореем в сражении при Корричи. Брат Марии достиг вершины власти. По мнению Босуэлла, он обманывал сестру, удовлетворяя жажду личной мести под прикрытием установления законности и порядка. Пострадал даже Шательро — его цитадель в Дамбартоне была захвачена Марией по совету ее брата-интригана. Опасаясь, что станет следующим, Босуэлл решил уехать сам, и в конце декабря 1562 г. сел на корабль, отправляющийся на континент. Когда об этом сообщили Марии, она устроила скандал, настаивая на том, чтобы Босуэлл понес наказание.
Казалось, с Босуэллом покончено. Морей вроде бы одержал легкую победу. Но через месяц Мария затеяла интригу со своим браком с доном Карлосом. Охладев к Морею, она отправила Мейтланда с поручением в испанское посольство в Лондоне. Мария все больше сопротивлялась попыткам Англии запугать ее. И в такой ситуации она стала более благосклонно относиться к националисту и англофобу Босуэллу.
Первым перемену заметил Рэндольф. Мария спросила, где находится Босуэлл. Она хотела его вернуть, чтобы «держать его про запас, хотя бы и в тюрьме, и использовать в любого рода неприятностях, которые могут возникнуть». Эта фраза — показатель отношения Марии к Босуэллу в течение двух последующих лет. В качестве раздражителя — и Англии, и Морея — Босуэлл мог оказаться бесценным. В данном отношении его пренебрежение законом могло считаться его преимуществом.
Дело осложнялось неопределенностью сведений о передвижениях Босуэлла. Считается, что он оставался в ссылке до марта 1565 г., когда на короткое время вернулся, но был вынужден снова укрыться во Франции. В действительности он периодически посещал Шотландию, особенно в 1564 г., когда тайно встретился с Марией в Данбаре. Этот факт соблазнительно использовать для доказательства романтической связи между Марией и Босуэллом еще до ее брака с Дарнли, но это было бы излишне опрометчиво.
В начале 1563 г. Босуэлл так и не добрался до Франции, поскольку попал в кораблекрушение. Жестокий шторм прибил его корабль к Святому острову
[25] у побережья Нортумберленда. Англичане захватили Босуэлла и сначала держали в замке Тайнмут, а затем перевезли в Лондон и поместили в Тауэр. Он держался уверенно и даже дерзко, сообщив тюремщикам (несколько противоречиво), что пользуется расположением Марии и что он собирался посетить ее родственников, но его ни в коем случае нельзя отправлять назад в Шотландию, где на него обрушится гнев недругов. Характерное для Босуэлла поведение — он всегда блефовал, чтобы выбраться из беды.
Мария поинтересовалась известиями о нем, когда Мейтланд был на пути в Лондон. «Что бы они ни говорили против него, — сказала она, — это происходит скорее из ненависти к его персоне или из любви, чем из его заслуг». Она попросила Рэндольфа передать Елизавете требование вернуть Босуэлла. «Я бы желала, чтобы его снова отослали в Шотландию. Моя благодарность будет так велика, что я с радостью отплачу услугой за услугу». Но если бы Босуэлл тогда вернулся, его снова ожидала бы тюрьма в наказание за побег из Эдинбургского замка. Судебная повестка с обвинениями в этом преступлении была уже выписана и просто ждала его возвращения.
Но Босуэлл смог возвыситься в глазах Марии, поскольку идеально уравновешивал Морея и его английских друзей. Рэндольф прекрасно понимал это. «Не следует забывать, — писал он Сесилу, — что я считаю его смертельным врагом всего нашего государства, худшим из всех живущих людей, жестоким без меры, лицемерным и лживым, как дьявол».
В апреле Мария снова потребовала ответа от английского двора, почему Босуэлл содержится в Тауэре. «Будь он здесь, — писал Рэндольф из Эдинбурга, — его бы использовали как орудие возмездия». Письмо с ответом сухо сообщало, что Босуэлл содержится в заключении из-за правового спора и что вскоре состоится суд. Ответ, похоже, удовлетворил Марию. И в конце июня Босуэлла отпустили на свободу под честное слово. «Заприте своих жен и дочерей!» — советовал Рэндольф Сесилу.
Как только Босуэлла освободили, Мария снова забыла о нем. Она была слишком занята устройством своего брака с доном Карлосом и отказом эрцгерцогу, чтобы переживать за него. Босуэлл снова оказался в подвешенном состоянии. В отчаянии он написал Марии — денег у него не было, а по условиям освобождения он не мог покинуть Англию. В декабре он встретился с Рэндольфом недалеко от границы и предложил сделку. Если Рэндольф воспользуется своим влиянием на Марию (что доказывало, что сам Босуэлл такого влияния не имел), чтобы та убедила Елизавету позволить ему покинуть Англию, то он добровольно отправится в ссылку во Францию.
Рэндольф согласился. Однако именно в этот момент противостояние Марии и Елизаветы по поводу брака шотландской королевы достигло наивысшей точки. Мария только что получила совет Елизаветы выйти замуж за английского дворянина и еще более оскорбительное требование Сесила о том, что ее династические права должен рассмотреть английский суд. Она не собиралась позволять Елизавете еще и удерживать шотландских дворян в Англии против воли и поэтому обратилась с просьбой — не один раз, а дважды — отпустить Босуэлла. Свою лепту внесла и Мария Флеминг, главная из четырех Марий, которая убедила влюбленного Мейтланда обратиться к английской королеве с такой же просьбой. К ним присоединился даже Рэндольф, вероятно по настоянию своей любовницы, Марии Битон.
В феврале 1564 г. Рэндольф понял, что его обманули. «Все, в том числе и я, кто ходатайствовал за лорда Босуэлла, — сообщал он Сесилу, — за исключением королевы и Марии Флеминг, сожалеют о своей поспешности. Обнаружилось, что это лишь способ вернуть его домой». И действительно, через неделю Босуэлл тайно перешел границу и встретился с Марией в Данбаре. Когда об этом стало известно, все подумали, что Морей в опасности. «Босуэлл, — писал Рэндольф, — тайно приехал, имея при себе множество лошадей, чтобы побеседовать с королевой». Морею, который обычно сопровождал Марию, было приказано оставаться дома.
