В нашей семье, подумал грустно Арсен, только я занимаюсь настоящим делом. Только я делаю то, что люблю, и за это получаю деньги.
Он допил свой чай и поднялся.
– Спасибо.
– На здоровье.
– Я пошел. Спокойной ночи.
* * *
– Привет, Канцлер.
– Не спишь, Министр? Или у вас уже утро?
– Хочешь подловить?
– На фига ты мне сдался?
– Мало ли… На тебя выходила Квинни?
Разговор на секунду остановился. Замерли строчки на экране. Собеседник раздумывал чуть дольше, чем это обычно бывает в непринужденном разговоре.
– О чем ты, Министр?
– Землевладельцы съедят тебя с потрохами, Канцлер. О такой мелочи, как я, и речи не идет.
– Чего ты хочешь?
– Есть схема…
В доме давно все спали. Часы показывали три. Потирая красные глаза, он сидел за монитором, пока прямо под носом не оказались вдруг клавиши «джей» и «кей».
Тогда он вышел из Сети и лег. Ему снились темные запутанные коридоры и чужие глаза в прорези красного капюшона.
Потом он отключился совершенно, чтобы в семь утра подскочить от визга будильника.
* * *
Они вышли из дома одновременно – отец, мать и Арсен. Отец сел в черный «Фольксваген», мать в серую «Тойоту». Арсен спустился в метро; очень удобно: школа всего в одной остановке. Никаких пробок. Никаких пересадок. Десять минут отчаянной толкотни – и ты на месте.
Как всегда с утра, он почти ничего не соображал. Остановился у автомата с горячими напитками, взял себе двойной кофе. Пятница – послезавтра, времени нет, но шестеренки уже сложены как надо. Еще чуть-чуть, смазать зубчики, подтолкнуть мизинцем – и механизм заработает, заработает…
– Снегов!
Он обернулся. Марьяна Чабанова, в изумрудной меховой курточке, с изумрудными, вечно распахнутыми глазами. Одноклассница.
– Привет.
– Чего тебя в школе нет? Я думала, ты болеешь…
– Болею, – согласился он и отхлебнул кофе.
– У тебя глаза красные, – сказала Марьяна не то с осуждением, не то с сочувствием. – Пьешь? Колешься?
– Пью, – он сделал еще глоток. – Колюсь.
Она засмеялась. Приятно было смотреть, как она смеется, – легко, без скрытого смысла. Искренне веселится.
– А если честно?
– Я работаю, – признался он неожиданно для себя.
– Где?
– В министерстве.
– Курьером?
– Министром!
– Вот умница, – она кокетливо поправила шапочку-наушники. – Слушай, я на первый урок все равно не пойду уже. Давай по пирожному? Угощаю!
Половина девятого. Вне Сети он всегда чувствовал время, не глядя на часы. Обычно к девяти он уже снова был дома – не выходя на поверхность, пересаживался с одного поезда на другой, возвращался в пустую квартиру и садился за компьютер. Такое положение вещей не могло существовать долго, но пока оно держалось, и Арсен намеревался выжать из него все возможное. С толком использовать любую минуту.
Марьяна смотрела, улыбаясь.
– Ну давай, – согласился он, поколебавшись. – Только каждый платит за себя.
У него были карманные деньги – не так мало, если считать, что он почти ни на что не тратил. Он взял себе шоколадное пирожное и опять – кофе. Марьяна заказала клубнику со сливками.
Мимо высокого окна шли прохожие. Там, на улице, начался дождь со снегом. Здесь, в кафе, было пусто в этот час и – по ценникам – дорого.
– Вот мой братец работает, – задумчиво сказала Марьяна. – Уже «Ниссан» себе купил. Правда, старый.
– Молодец, – Арсен кивнул.
Одна парадная мантия стоила больше, чем его отец зарабатывал за месяц. А к мантии полагаются парик, туфли, шпага; если Министр явится на Ассамблею без достойного прикида – его никто не станет слушать. Статус – это деньги, деньги – это статус, но реальная власть куда круче того и другого.
Если бы без денег можно было дотянуться до власти…
– Скажи честно – где ты работаешь? – спросила Марьяна, прищурив изумрудные глазищи. Ее шубка была расстегнута; Арсен задержал взгляд на округлой груди под тонким свитером.
– Развожу породистых собак.
– Да?! А какой породы?
– Всяких.
– Что, в квартире? А родители?!
– Родители не знают, – он снисходительно улыбнулся. – Я в Сети развожу собак, нарисованных. Бывают дороже настоящих, если породистые. Если их правильно воспитывать, подбирать партнеров, лечить, дрессировать…
– В Сети?!
– Никогда не слышала? Люди заводят в Сети собак, держат в виртуальных домах… Водят в гости к соседям… Возят на выставки… Гордятся медалями… Некоторые устраивают собачьи бои, но я бойцовых не выращиваю. У меня декоративные и охотничьи, – Арсен поймал себя на воодушевлении. Он никому не рассказывал – вот так, за столиком, в реале, – о своей работе.
Марьяна недоверчиво хмыкнула.
– Ты что, ни в какие игры не играешь? – спросил он недоверчиво.
– Я блоггер, – сказала она с достоинством. – У меня три сотни френдов.
– Знаю! У меня мама тоже блогер. – Арсен с удовольствием нарушил красоту и целостность шоколадного пирожного и увидел отпечаток своих зубов в гуще коричневого крема.
Его мама никогда не смотрела сериалы по телевизору, и в детстве он потихоньку этим гордился. Зато его мама жила внутри сериала, он стал это понимать только в последние полгода-год. Она изо дня в день пересказывала отцу за утренним кофе или в воскресенье, за разогретым в микроволновке завтраком, – пересказывала чужие разговоры, комментировала события и реплики, и на ее одухотворенном молодом лице ясно горели глаза. Она следила за жизнью не менее сотни людей, некоторые из них были ее близкими друзьями, некоторых она ненавидела по-настоящему: «После этого его поста, в субботу… Господи, ну вот же дрянь, совершенная дрянь, подлец, и гордится этим! Я его забанила, не понимаю, как они могут ходить к нему и комментировать, это все равно что купаться в навозной куче…»
Марьяна подхватывала ложечкой клубнику из вазы, слизывала белый молочный слой и любовалась ягодкой, держа ее за зеленый венчик.
– Ты чего ее разглядываешь?
– Я представляю, будто лето, – объяснила Марьяна. – Очень люблю июнь. В июне вот такая клубника, – она повернула ягодку, будто елочную игрушку. Потом отщипнула зеленый венчик и бросила клубничину в рот.
– А на фига тебе блог, Марьяна? – спросил Арсен. – Вести дневник напоказ – это как-то…
– Ерунда! – Марьяна слегка обиделась. – Это обывательское суждение человека, далекого от вопроса. Блоги бывают разные, для разных целей. Кто-то в самом деле ведет дневник напоказ. Полно таких дураков. Им внимания хочется. Или скандала. А я на журфак собираюсь, для меня блог – испытательная площадка, чтобы ты знал. Я пробую некоторые концепты.
