Правда, как ни молила она судьбу, чтобы тети Гали там не было, на такой подвиг оказались не способны даже вышние силы. Но все-таки они сделали что могли: тетка встретила ее до того озабоченная какими-то своими проблемами, что даже не обратила внимания на разбитые Альбинины коленки. Рассеянно открыла дверь, рассеянно буркнула:
– Где ты шляешься, интересно знать? Лучше бы ужин приготовила! – и скрылась в большой комнате, откуда тотчас донеслась оживленная скороговорка: к тете Гале пришла соседка.
Альбина сообразила, что тетушка, скорее всего, начисто забыла о том, что они договаривались встретиться и пойти в полицию. И слава богу! Не то нудная выволочка затянулась бы до ночи… нет, до двадцати сорока: сегодня как раз любимый тетушкин сериал!
Не чуя под собой ног, Альбина прокралась в ванную и еще раз, уже по-настоящему, вымылась. Под душем ее опять начало трясти, а когда вернулась к себе в комнату и погляделась в зеркало, увидела, что глаза распухли и покраснели. Наверное, она все-таки плакала, стоя под душем, но милосердная вода смывала слезы. Если бы она могла и воспоминания смыть!..
Их смыло, вернее, стерло время. Да и сама Альбина так старалась забыть! Запрещала себе даже думать об этом! А теперь вдруг воспоминания всплыли… нашли время, нечего сказать!
А между тем они с Катюшкой уже сидели в машине. Альбина даже не заметила, как это произошло. «Форд» двигался плавно и стремительно, несмотря на то, что водителя вовсю отвлекала разговорами Катюшка. Да-да! Она устроилась впереди, а Альбина в одиночестве – сзади.
Кого же он все-таки ждал, этот парень? Сомнения опять вернулись, и настроение, конечно, испортилось.
«Прекрати, – попыталась пристыдить себя Альбина, – да разве можно чувствовать себя счастливой или несчастливой только из-за того, посмотрел или не посмотрел на тебя совершенно незнакомый человек? Может быть, я его больше никогда не увижу».
Стало еще тоскливее. Это все из-за того, что Альбина слишком одинока. И она так была напугана тем давнишним случаем, что не только внешне, но и внутренне сторонилась мужчин. Видимо, они чуяли это глубинное отторжение и сами старались держаться от нее подальше.
Катюшка совсем другая! Она со счета собьется, попроси ее перечислить всех ухажеров. Иной раз она очаровывала мужчин просто для того, чтобы убедиться в своей неотразимости. Вот и сейчас – кажется, готова пришпилить в свою коллекцию еще один экспонат. Но зачем тогда было убеждать Альбину, будто незнакомец торчит перед витриной только ради нее?!
– Ты слышишь, Алёк? – обернулась в этот момент Катюшка, сверкая антрацитовыми глазищами. – Мы решили, что Наиль подвезет сначала меня, а потом тебя.
Нате вам! Они уже познакомились! Наиль… странное имя. Наверное, татарское. Звучит мягко, но как-то… затаенно. Если бы Альбина сочиняла сказки, она назвала бы так какого-нибудь злого демона.
Глупости. Очень милое имя. Тем более что Катюшка сойдет с дистанции еще в Измайлове.
Путь до Измайлова показался Альбине особенно долог, но когда Катюшка наконец вышла, на прощание скорчив Альбине поощрительную гримасу и сладко улыбнувшись Наилю, в автомобиле воцарилась неловкая тишина.
В стотысячный, наверное, раз Альбина позавидовала Катюшкиной легкости в общении с людьми. Она не сомневается в том, что каждый ее взгляд, каждое движение восхитительно, а каждое слово – интересно. Альбина же, еще до того как рот откроет, убеждена, что собеседнику с ней будет скучно. Как правило, результат именно таков… а может быть, она сама себя заранее на это настраивает?
Вот и сейчас. Нет чтобы мило болтать, перепархивая от глупости к глупости, подобно Катюшке, – сидит букой! Он тоже хорош, конечно: мог бы обернуться, поговорить с девушкой, если уж предложил подвезти. Или жалеет, что предложил? Печалится об упорхнувшей Катюшке? Нет, молчание становится просто неприличным!
– Наиль – это…
– Алёк – это…
Они заговорили разом – разом осеклись и засмеялись.
– Говорите, говорите!
– Нет, вы.
– Алёк – это значит Алла? Или Алина?
– Альбина.
– О, как красиво! Никогда не встречал девушки с таким именем! А что оно означает?
– Белая.
– Белая… – повторил Наиль. – Чистая. Скромная…
– Нет, просто – белая, – смутилась Альбина от этого более чем смелого синонимического ряда. Скорее, если уж на то пошло, бесцветная!
Ну вот, опять она сама себя топчет. Крепко же вбиты в голову уроки мамани и тетушки!
– Вы такая тихая, молчаливая, – проговорил Наиль, полуобернувшись к ней и искоса поглядывая на дорогу. – Я даже не ожидал. Думал, что все девушки-манекенщицы смелые, острые на язык, вроде вашей подружки. Как только вы решились, с вашим-то характером, целыми днями выставлять себя на всеобщее обозрение?
Альбина несколько опешила, уловив в его голосе нотки явного неодобрения. Хотя да – у них-то, у мусульман, небось до сих пор такая работа женщины считается неприличной.
– Это, собственно, не моя была инициатива, – пробормотала растерянно. – Тетя через какую-то знакомую устроила. Конечно, в отделе дамского белья, например, – там совсем другая работа. А здесь у меня очень скромная роль. И я ведь не просто так за компьютером сижу. Это сегодня мы с Катюшкой дурачились, а чаще приходится для магазина какие-то документы набирать, отчеты, всякое такое. Да и вообще – меня ведь практически не разглядишь среди всей это офисной мебели…
– Но я ведь разглядел, – справедливо заметил Наиль и снова отвернулся к рулю.
Альбина с досадой смотрела на скользкую дорогу. До чего же некстати этот гололед! Требует всего внимания водителя, а они только что так замечательно разговорились!
– Вам, собственно, куда? – спросил Наиль, когда промелькнул перекресток с бурлящими выходами из метро и ярко освещенной коробкой Щелковского автовокзала.
– О, еще далеко, – виновато сказала Альбина. – Улица Красноярская. Это почти у Кольцевой… Впрочем, отсюда чуть ли не все автобусы к нам идут, так что, если вы спешите, я могу…
Наиль фыркнул так насмешливо, что Альбина подавилась словечком «сама».
Итак, он решил доставить ее домой! А потом? Наверное, логично будет пригласить его, но там ведь тетя Галя, а она чужих не переносит. Еще когда Альбина только переселилась к тетушке, было выдвинуто основное условие совместного проживания: «Мужиков не водить!» Альбина его исполняла свято. В этой связи отвратительным фарисейством казались ей тетушкины причитания: мол, до чего скучно и бесцветно живет племянница, никого не может себе завести… Заведешь тут, пожалуй!
Конечно, можно рискнуть и пригласить Наиля. Нет, лучше не рисковать. Если он хоть раз нарвется на тети-Галину пилораму, как называла Альбина приступы нравоучительного занудства, иногда одолевавшие тетушку, то постарается как можно скорее забыть и саму Альбину, и дорогу на улицу Красноярскую.
