– Кстати, от Катюшки. Пока мы с ней в витрине сидели, я уйму всякой всячины под ее диктовку печатала. Помнится, кто-то ей дал «Словарь фамилий» на один день почитать, так она оттуда делала выборки про всех своих знакомых. Там объясняются десять тысяч фамилий, ты представляешь? Ну и в том числе моя. Оказывается, Богуславская – церковная фамилия. В смысле, кто-то из предков был священником или хотя бы учился в духовной семинарии. Так появились, например, Знаменский, Троицкий, Рождественский, Вознесенский…
– Надеюсь, Евтушенко – не из священников? – с брезгливой гримасой уточнила Валерия – и вдруг замерла, уставившись на Альбину, причем ее огромные глаза стали еще больше.
– Делала выборки для знакомых, говоришь? Не просто так, а для знакомых? Получается, этот Акулов – знакомый Катюшки?
– Получается, – медленно кивнула Альбина.
– Вот так номер!
Валерия вскочила в ванне, направила на свое худощавое веснушчатое тело струю душа, а потом сразу завернулась в халат, забыв о полотенце.
– А Катюшка-то, оказывается, не просто случайная пособница, но в деле по самые уши! Акулов… Ах, чтоб тебя!
И она полетела в комнату.
– Погоди, – пыталась урезонить ее Альбина, плетясь следом. – Это, может, еще ничего и не значит. Совпадение, к примеру. Мало ли у нее знакомых.
– С такой фамилией? – уничтожающе глянула Валерия. – У тебя есть хоть один знакомый Акулов? У меня лично нет!
– А у меня есть, – упрямо мотнула головой Альбина.
– Этот самый Наиль, да? – хохотнула Валерия, с неимоверной быстротой заплетая в косу свои буйные кудри и аж приплясывая от возбуждения.
– Нет. Девушка знакомая есть, ну, была. Мы с ней вместе учились на филфаке. Тамара Акулова ее зовут. Теперь живет в Мурма́нске, замуж за подводника вышла.
– В Му́рмaнске – надо говорить. Не в Мyрма́нске, а в Му́рмaнске!
Валерия просвистела по комнате и рванула дверцы гардероба:
– Давай одевайся скорее.
– Ты куда это собралась? – озадачилась Альбина. Она и так находилась сегодня до одури. Совершенно не улыбалось опять одеваться, тащиться невесть куда по ноголомной скользоте, воцарившейся на улицах.
– Не переживай, не в Мурмaнск, – блеснула Валерия через плечо огненным взглядом. – Поближе. На Кутузовский поедем! Сейчас сколько? Седьмой час? Ну и отлично. Твоя Катюшка наверняка в витрине торчит и еще час будет торчать. Возьмем ее тепленькой!
Альбина хлопнула глазами. Интересно, когда Валерия успела одеться и даже обуться, в то время как она стоит в чем была?
Пока она удивлялась, Валерия успела вскочить в дубленку и теперь открывала уже запертую на ночь дверь, бормоча:
– Кажется, кому-то понравилось бегать по снегу в одних носках? Конечно, дело вкуса, но, по-моему, – мазохизм!
– Ты… ты электровеник! – обреченно вздохнула Альбина и начала надевать сапоги.
Ей удалось не очень разозлить Валерию своими темпами, а вернее, отсутствием таковых, и в Кутузовском универмаге они оказались с помощью удачно подвернувшегося такси не более чем через час. Однако взять Катюшку тепленькой все-таки не удалось: в витрине ее просто не было. Еще издали Альбина разглядела дородную фигуру Бузмакина, который демонстрировал немногочисленным зевакам очередной итальянский шик-модерн от-кутюр и одновременно выключал компьютеры и прочую офисно-бытовую технику, рассованную по витрине тут и там.
– Ч-черт! Опоздали! – выдохнула Валерия, бросая такой взгляд на ноги Альбины, что той захотелось немедленно остаться босиком – даже без носков и колготок, только бы Валерия не прожгла ей лютым взором единственные сапоги.
– Подожди переживать, – пробормотала Альбина робко. – Может, она еще не ушла?
Наперегонки, огибая угол приземистого здания, побежали к служебному входу – как раз вовремя, чтобы нос к носу столкнуться с Бузмакиным, который неторопливо покидал здание, шушукаясь о чем-то с субтильным блондинчиком, интимно висевшим у него на руке.
Голубки испуганно отпрянули – слишком уж напористо налетели на них существа ужасного, чуждого, безусловно лишнего на этой планете пола.
– Госпожа Богуславская? – недоверчиво воскликнул Бузмакин. – Это вы?
Альбина до того удивилась, что ее узнали, что даже забыла кивнуть.
– По-моему, я не раз предупреждал, – высоким голосом провозгласил Бузмакин, – что даже единственный прогул означает автоматическое увольнение без всякого расчета. И как только у вас хватило наглости…
– Заткнись, задница! – послышался рядом ленивый зевок, и Валерия шагнула вперед, заслоняя собой Альбину. – Чего разбухтелся? Лучше бы спросил, в чем дело. У нее бандиты тетку убили, сама еле живая осталась!
– Н-да? – пролепетал Бузмакин. – Но это хоть причина уважительная. Екатерина Калинина тоже который день не удосуживается явиться, и хоть бы позвонила!
И вдруг его брезгливо отвисшая нижняя губа мелко задрожала. Да и через все толстощекое бузмаковское лицо прошла судорога: до него наконец-то дошло, как назвала его Валерия!
Кровь резко бросилась ему в лицо, а в тусклом свете лампочки над подъездом он вообще казался багрово-фиолетовым, будто гангренозная опухоль.
– Что вы?.. Что вы себе?!
– Не пыхти, а то поперхнешься, – заботливо сказала Валерия. – Но неужели я ошиблась? Неужели из вас двоих задница – это не ты, а он? Тогда совсем другое дело получается!
Тоненький юноша возмущенно выдернул руку из-под бузмакинского локтя и зарысил через двор прочь.
– Костик, подожди! – фальцетом пропел Бузмакин, делая попытку ринуться за ним.
Альбина предупредительно шарахнулась в сторону, однако Валерия проворно заступила Бузмакину путь.
– Вы что… вы… – опять залепетал менеджер отдела офисной техники – и осекся, когда Валерия резким движением головы стряхнула капюшон и свет лампы заиграл в темно-рыжих пружинках, выбившихся из косы.
– Чудило, – сказала она с ласковым укором, неотрывно глядя Бузмакину в глаза. – Ты хоть знаешь, от чего вообще отказываешься?
Альбина с открытым ртом следила за узкой ладонью, которая легла Бузмакину на грудь, под борт расстегнутой куртки.
Менеджер качнулся, но Валерия сильно обхватила его другой рукой за талию и привлекла к себе.
– Не на… – пискнул он. – Я буду кри…
В горле у него что-то забулькало. И было отчего! Альбина не поверила глазам, уловив сверканье перстней Валерии уже пониже бузмаковского живота!
– Кричать будешь? – жарко выдохнула Валерия. – Кричи, мой сладкий! И мне покричать охота… давай вместе, а?
Бузмакин попятился в притворенную дверь. Валерия, при каждом шаге норовисто просовывая у него между ног коленки, передвигала его остолбенелое тело, как партнер передвигает в танго неловкую партнершу.
