– Ой, Кирилл… – с клокотанием пробормотал Семеныч. – Твое счастье, что Герман Петрович сегодня не приехал – меня послал. А ведь собирался!
«Герман Петрович? Петрович… Да ведь он говорит про младшего Налетова!»
Альбина, пораженная внезапной догадкой, не смогла скрыть волнения. Очевидно, Семеныч что-то почуял, потому что еще раз смерил ее внимательным взглядом, однако тут же обернулся к Смольникову, которого словно бы какая-то сила швырнула вперед.
– Гер-ман Пет-ро-вич? – выкрикнул он, чеканя каждый слог, с выражением такой пугающей ненависти, что брызги слюны, слетевшей с его губ, показались черными и зловонными. – А не хрен ли мне до этого чертова придурка? Да кто он такой, что вы меня им наперебой тычете? Да пусть он сдохнет, чистоплюй поганый, хоть завтра – я и не почешусь! Выискался на мою голову… А ты чего тут растопырилась? – без передышки, все с тем же выражением застарелой, патологической ненависти заорал он вдруг на Валерию. – Пошла вон, пошла! И стажерку с собой забери!
Валерию будто ветром сдуло с постели. Тот же ветер вынес из комнаты и Альбину. Они пролетели по коридору, ударились в дверь, лихорадочно шаря в четыре руки по замкам, пока не обнаружили, что не заперто. Вывалились на площадку, а вдогонку донесся голос Смольникова:
– Да так, на улице привязались ко мне, шлюхи какие-то…
Очевидно, объяснял Семенычу, кто они такие.
Женщины молча скатились по лестнице, промчались через двор, где близ гаражей Валерия оставила свою «Ниву».
Она еще издали выставила пульт, в дверце щелкнул замок, и Альбина, словно ее что-то толкнуло, глянула вверх, на окна дома, из которого они только что вырвались. Во втором этаже мелькнул силуэт. Кажется, это окно квартиры Смольникова?
Валерия распахнула дверцу:
– Садись скорее!
Пока Альбина втискивалась в машину, Валерия лихорадочно тыкала ключом в замок зажигания – и вдруг опустила руки, откинулась на сиденье:
– Да что за черт? Я вся трясусь, как дура. Погоди-ка, надо немножко прийти в себя.
Вынула пачку сигарет, зажала одну губами; машинально протянула пачку Альбине, совершенно забыв, что та не курит. Ну а показателем состояния Альбины было то, что она взяла сигарету – тоже машинально, тоже совершенно забыв, что не курит. И сидела, ломая ее дрожащими пальцами, невидяще уставясь вперед.
Собственно, чего они так перепугались? Не крика же Смольникова, в самом-то деле! Всего-то и беды, что дурацкая, предельно неловкая ситуация, в которой они оказались перед внезапно появившимся Семенычем. Хотя… его стоит даже поблагодарить! Если бы не его приход, еще неизвестно, как они отбились бы от разошедшегося Кирилла Игоревича! Вон, даже Валерия испугалась…
Валерия в это мгновение покосилась на Альбину и, поймав ее встревоженный взгляд, криво улыбнулась:
– Фу, никак в себя не могу прийти. Сама не пойму, что это со мной такое. Потрогай, какие руки! – Она коснулась Альбининой ладони совершенно ледяными пальцами. – Гадость – как лягушка!
– А мне нравятся лягушки, – ни с того ни с сего пробормотала Альбина. – Они такие приятненькие, прохладненькие и очень чистенькие. Я их люблю брать в горсточку и накрывать ладонью. Только жалко: они так пугаются, так сердечки колотятся, что приходится их поскорее отпускать. Странно, да: лягушек с удовольствием беру в руки, а змею стоит только увидеть – и прямо дух от страха замирает!
Она сама не понимала, зачем все это говорит. Может быть, чтобы успокоить Валерию? Но та вздрогнула еще сильнее:
– Вот и у меня – прямо дух от страха замер, будто змею увидела! Ну ладно, хватит причитать, поехали. Примем как данность, что дело мы провалили.
Накинула ремень безопасности; послышался щелчок.
– Пристегнись от греха.
Альбина покорно прикрыла плечо ремнем, но сколько ни тыкала на ощупь, не могла заставить механизм застежки сработать. Да бог с ним, пусть болтается для блезиру, авось никакого инспектора не нанесет. Хватит с них на сегодня происшествий!
Когда выезжали со двора, сзади вспыхнули фары, высветив напряженный профиль Валерии, резкую складку у губ. Да, знать, бывает, что и ей не по силам короб приходится…
Поколесив немного по Садовому кольцу, выехали на Звездный бульвар. Альбине всегда нравились эти места, особенно Театр Советской Армии, и она вытянула шею, ловя промельк его силуэта меж стылых деревьев.
Валерия молчала, но гнала так быстро, как только могла. Альбина уже знала за ней это свойство: успокоение подруга обретала только дома, приняв ванну, а потом – забившись на кухне в уголок между столом и плитой, прижавшись спиной к батарее отопления и вытянув ноги на табурет. Из всей своей роскошной трехкомнатной квартиры она выбирала для восстановления сил этот самый тесный уголок.
Прошло еще несколько минут, и впереди четко обозначились огни Останкинской башни. И тут Альбина заметила, что Валерия все чаще косится в зеркало заднего вида.
– Слушай, у тебя нет знакомого «Мицубиси»? – спросила она вдруг.
– Нет. А что такое?
– Привязался какой-то и не отстает. Причем он за нами, такое впечатление, аж с Садовой тащится.
Альбина обернулась, но ничего не увидела: стекло вспыхнуло от света фар.
– Может, у меня глюки, конечно, – пробормотала Валерия, – но такое чувство, будто я видела эту таратайку возле подъезда Смольникова. Нет, голову на отсечение, конечно, не дам, но все-таки…
– Думаешь, Смольников…
– Что? Что – Смольников? Сбросил гнет высокоморального Семеныча и ринулся заставлять нас играть на саксофоне? Или, что более вероятно, учуял в нашем визите некую для себя опасность и решил разведать, какие же это пташки произвели налет на его гнездышко? Брр! – Она брезгливо передернулась, вспомнив вид, а главное, запашок этого самого «гнездышка», и резко увеличила скорость. – Лучший способ избежать неприятностей – это оказаться от них подальше.
Они уже въехали на взгорок. Позади, слева, осталась церковь Нечаянная Радость, эстакада, впереди лежало Останкино.
– Да ты что?! – воскликнула вдруг Валерия, взглянув в зеркальце, и в следующий миг удар потряс автомобиль.
Что-то страшно толкнуло их справа, рядом с задним колесом. «Нива» резко пошла к обочине, где за низеньким бордюром темнел сорокаметровый обрыв. Валерия крутанула руль, пытаясь выровнять автомобиль, однако «Мицубиси» нанес новый удар.
Альбину бросило на дверцу. Она взмахнула руками, пытаясь хоть за что-то ухватиться, повернулась – и увидела квадратную морду большого автомобиля, бледные пятна лиц за ветровым стеклом. И в то же мгновение «Нива» завалилась за бордюр, повисла на склоне… Альбина успела увидеть, как Валерия распахнула свою дверцу, рванулась… но тут «Нива» резко канула вниз и покатилась по склону.
Что-то остро ударило Альбину в бок, она ощутила, что вываливается из автомобиля через раскрывшуюся дверь и летит, какое-то время летит вслед за ним в черную бездну.
