Располагались Поля ниже соседних участков Дворца. Шагая с товарищами вниз по проспекту Воинственного Свидетеля, Хаас видела общую картину активности. Приготовления к Народному крестовому походу, обещавшему стать легендарным событием, поражали сами по себе. По дорогам, ведущим к южной трети плаца, стекались тысячи добровольцев. Стоявшие вдоль периметра чиновники Администратума распределяли вновь прибывших между сотнями вербовочных пунктов, которые занимали центральную треть площадки. Далее рекрутов направляли в северную часть, где их сажали на челноки и перевозили в космопорты. После этого новобранцев ждал перелет к транспортам на орбите.
Галатея замерла на вершине спуска. Объятая благоговейным трепетом, она не могла ни заговорить, ни сдвинуться с места. С высоты Хаас видела, как поток людского смятения преобразуется в геометрически точные линии. На ее глазах создавалась великая армия. Из уличных толп одна за другой возникали когорты по тысяче бойцов. Арбитратор понимала, что большинство людей внизу никогда не держали в руках оружия — если только не выросли в подульях, куда также проник голос Месринга. Они были гражданскими, не солдатами. Им предстояло отправиться в битву необученными. Времени на тренировки не имелось. Но при виде челноков, по-военному четко уносивших фаланги к цели, казалось, что из отдельных штатских уже собрана безупречная машина уничтожения. Каждый человек в ней был не просто шестеренкой: его включение в единый механизм совершалось более глубинно, базисно. Шестерни оставались отдельными деталями; здесь же личности полностью исчезали, вплетаясь в огромное общее целое. Сливались на молекулярном уровне.
Хаас зашагала дальше и догнала Корда. Ошеломленный, он едва брел вперед. Баскалин затерялся в толчее.
— Когда погрузка? — спросила Галатея.
— Уже идет. Армада отправляется завтра.
«Я пришла только посмотреть, — говорила себе арбитратор. — Я пришла только посмотреть».
Рефрен звучал слабо. Целеустремленность толкала ее вперед даже сильнее, чем напор толпы.
Впервые за последние дни Хаас не слышала призывов Месринга. Другой повелитель обращался к добровольческим массам. Через равные промежутки над границей Полей располагались громадные пикт-экраны со стороной пятьдесят метров. На каждом из них отображалась спикер Тулл, которая возвышалась над рекрутами во всем ее великолепии. Экклезиарх был рупором призыва, но Юскина стала голосом и лицом самого похода. Именно ее идея обрела материальное воплощение. Чисто-черные одеяния спикера с темно-багряной перевязью напоминали мундир, но такую форму не носили ни в одном полку. Тулл выглядела царственно, но и кротко пред лицом людей, явившихся исполнить ее замысел. Идеальный, неподвижный профиль Юскины лучился властностью. Она держала себя подобно колоссу, что восседает над движущимися внизу колоннами насекомых. В ее командном тоне лязгал металл, но в ее словах звучали приветственная теплота и восхищение успехом.
— Воины Народного крестового похода, спасибо вам за будущие усилия в боях. — Помолчав, Тулл оскалилась в свирепой улыбке. — Спасибо вам за грядущий триумф!
Ответный рев раскатился над Полями Крылатой Победы. Когда явились орки, на Галатею обрушился единый вопль человечества; теперь его отчаянный вызов врагу подхватил женщину-арбитратора. Хотя в радости людей звенели истеричные нотки, она была искренней, и Хаас присоединилась к выкрикам.
Им с Кордом оставалась всего пара шагов до сотрудников Администратума, распределяющих поток рекрутов в конце улицы.
Спикер капитанов-хартистов сделала паузу в записанном обращении. Ее улыбка стала почти нежной. Иллюзия была идеальной — Галатее показалось, что Юскина действительно видит толпу, слушает ее возгласы и ждет, пока люди насладятся моментом. Затем Тулл продолжила:
— Вы не кадровые солдаты, но вы — воины. Суда, на которые вы взойдете, — не боевые корабли, но они поведут войну. И знайте, что вас поддержит мощь Имперской Гвардии. — Спикер повернула голову, словно бы обращаясь к другой группе собравшихся, уже на плацу под ее проекцией. — Пусть услышат вас, герои Астра Милитарум! Гранитные Блюстители! Стрелки Авроры! Бури Юпитера! Орлы Наски! Караул Ориона!
Вслед за каждым названием над разными участками Полей взмывал новый рев. Хотя основные силы контингентов Имперской Гвардии перевозили на космолеты армады прямо из казарм, на площади были собраны полные роты из всех полков. Их приставляли к гражданским фалангам для сопровождения и пущего укрепления боевого духа.
Хаас понимала скрытый смысл таких действий. Она видела, насколько тщательно спланированы призывные мероприятия. И все же это почти не волновало Галатею, поскольку было необходимо. Для успеха Народному крестовому походу требовалось великое множество рекрутов.
«И он обязан добиться успеха», — подумала арбитратор. Возможные последствия неудачи были настолько мрачными, что она даже не размышляла о них. Ни один верующий не решился бы.
Галатея почти не заметила, как они с Кордом миновали контрольный пост Администратума. Их направили к вербовочному пункту в трех рядах впереди и десяти в сторону. Очередь туда была длинной, но двигалась без задержек. Хаас не могла ни оторвать взгляд от Юскины, ни закрыться от послания, льющегося из вокс-динамиков на Поля Крылатой Победы. Арбитратор с трудом вспоминала, зачем изначально пришла сюда. Понаблюдать? Серьезно? О чем она думала?
Каким нужно быть безверным трусом, чтобы понаблюдать за героями и мучениками, а потом уйти?
Опустив ладонь к поясу, Галатея постучала по рукояти шоковой булавы. Оружие было также символом ее службы, той задачи, которой Хаас посвятила всю жизнь. Арбитратор хотела убедиться, что не предает свой долг ради эгоистичной жажды приключений. Она ненадолго закрыла глаза. Женщина по-прежнему слышала зацикленную речь спикера, вернувшуюся к отрывку с прославлением капитанов-хартистов, но хотя бы не видела Тулл с ее подавляющей силой личности.
Хаас знала, чего хочет. Она хотела понять, правильно ли поступает.
Движение. Оттмар идет вперед. Опустив веки, Галатея сделала еще шаг. Она по-прежнему размышляла.
— Ты полетишь. Ты уже знаешь это, — сказал Корд.
Арбитратор зажмурилась крепче:
— Не знаю. Я не желаю быть нерадивой.
— Я когда-нибудь преступал долг?
— Никогда, — признала Хаас.
— Я лечу, потому что мне… — Оттмар осекся.
На Поля Крылатой Победы опустилась тишина, словно принесенная порывом ледяного ветра. Голос Юскины не умолк, но без ответных возгласов звучал менее убедительно. Речь казалась неискренней.
Галатея открыла глаза. Все смотрели вверх. От лица Корда отхлынула кровь. Огонь в его взгляде погас.
Взошла орочья луна.
Ничто не закрывало небо над Полями. Очень немногие места в Императорском Дворце предоставляли такой же обзор в тех редких случаях, когда рассеивался терранский смог. Сегодня вечером небосвод усеяли звезды.
Их затмевала крепость чужаков. Цитадель с грубым высокомерием плыла в темной выси, насмехаясь над священным домом Императора. Хаас пристально смотрела на планетоид, и ее душа наполнялась чистой, безгрешной ненавистью.
