Вот только, насколько мог судить Дневной Свет по отчетам, мир, именуемый Ардамантуа, молчал.
Во всяком случае, люди в эфир не выходили.
Командующий силами подкрепления вошел на корабельный мостик. Офицеры флота повернулись к космическому десантнику, намереваясь воздать ему церемониальные почести, но воин жестом приказал всем возвращаться к терминалам, встроенным в высокие стены помещения. Операторы, стоявшие на приподнятых кафедрах, окруженных золочеными перилами, рассчитывали курс и обрабатывали данные, выводившиеся на огромные гололитические экраны центрального стратегиума. Вдоль главного прохода на отполированной до зеркального блеска палубе стояли лицом друг к другу две группы облаченных в парадную форму бойцов Космофлота, выстроившись в семь шеренг по сорок человек. Они образовывали проход, по которому Дневной Свет шел к своему командному посту. При приближении десантника бойцы замерли по стойке смирно, подняв лазерные карабины.
Имперский Кулак молча шел мимо караула, продолжая обрабатывать информацию.
«Люди молчат, люди молчат…»
Адмирал Киран поднялся со своего кресла и в сопровождении генерала Маскара, а также целой армии прихлебателей, подчиненных и автоклерков направился навстречу космодесантнику. Киран являлся уполномоченным представителем Лансунга и был худощавым, недружелюбным человеком средних лет с навеки застывшей на лице вызывающей гримасой. Он носил одежду серебристых и синих тонов и широкую треуголку. В левой руке адмирал сжимал инкрустированный драгоценностями командирский жезл размерами с посох или палицу, который тихо напевал мягкие гимны глубинам космоса и варп-переходам.
Маскар же представлял на флагмане лорда-милитанта Хета, в то время как сам его начальник путешествовал вместе со своими бойцами на огромном гранд-крейсере под названием «Дубровник». В отличие от Лансунга, искавшего в конфликте на Ардамантуа исключительно политические выгоды и взвалившего всю работу на своих подчиненных, Хет был куда более ответственным человеком. Он осознал, какую потенциальную угрозу несет этот кризис, и решил лично присоединиться к отправленным в качестве подкрепления войскам. Он возглавил шестьдесят восемь бригад Астра Милитарум — столь крупных боевых формирований в ядре не видели уже очень давно — и не собирался перекладывать ответственность на плечи менее высокопоставленных офицеров. Тем самым Хет показывал, что совершенно не похож на Лансунга и других Верховных лордов, что не боится при необходимости испачкать руки. Имперские Кулаки запросили поддержку управляемого им Астра Милитарум, и он намеревался лично убедиться, что таковая будет оказана.
Когда Хет объявил о своих планах, это вызвало большой переполох. Лансунгу оставалось лишь молчать, чтобы не выглядеть жалко, но он понимал, что у него украли значительную часть славы. Командующий-милитант проявил себя верным слугой народа, лидером, предпочитающим действовать, а не болтать. Впрочем, было вполне очевидно: Хет просто увидел возможность продемонстрировать, что Астра Милитарум — мощная и благонадежная сила, стоящая на страже интересов Империума и всегда остающаяся верной своему долгу.
Заодно это позволяло отречься от той тени, что бросили на весь Сенаторум Лансунг, Месринг и Удо.
Следуя протоколу безопасности, высокопоставленные офицеры распределились по разным кораблям. Операторы вокса поддерживали постоянную связь, чтобы Хет мог отдавать распоряжения своим подчиненным.
Маскар показал себя полезным человеком. Это был низкорослый офицер с бочкообразной грудью и отличным послужным списком, совсем недавно вернувшийся после улаживания пограничного конфликта. Как говорят, «даже кровь с формы отстирать не успел». Дневной Свет ознакомился с личным делом Маскара и зауважал этого человека настолько, насколько было возможно.
Однако на текущую обстановку ничто из этого уже не могло повлиять… ни дело Маскара, ни политики Терры.
— Сэр, — поздоровался Киран.
— Есть что-нибудь? — спросил Имперский Кулак. — Мы получили что-то с поверхности?
— Нет, — ответил адмирал.
— Ничего от людей! — рычащим голосом добавил Маскар.
— Я просматривал поступающую информацию, — сказал Дневной Свет. — Внизу довольно шумно.
Киран кивнул одному из своих аналитиков, и тот включил между своими напичканными электроникой ладонями небольшой гололитический экран так, словно просто раскрыл книгу.
— С момента получения последних данных с Ардамантуа, — произнес аналитик, — условия как на поверхности, так и в атмосфере существенно ухудшились. Там фактически царит первозданный хаос. Планета словно бы пережила некий космический кризис. Поначалу мы было подумали, что все дело в столкновении с другим небесным телом — к примеру, с астероидом, — но следов такого происшествия найти не удалось.
Дневной Свет, наблюдавший за мерцающим дисплеем над руками говорившего, предугадывал каждое слово.
— За те шесть недель, что прошли с момента получения сведений, Ардамантуа стала нестабильна, — продолжал аналитик. — И это касается всего: атмосферы, геологии, орбитальной обстановки. На поверхности усиливается радиация. Мы наблюдаем значительные и резкие изменения гравитационного поля.
— Никаких проблем с гравитацией при первичном изучении планеты не выявили, — заметил адмирал Киран.
— И все же, — парировал Маскар, — последние перехваченные нами сообщения экспедиционных войск указывают на наличие подобных аномалий.
— К сожалению, все полученные данные слишком размыты, — сказал аналитик. — Мы пытаемся астропатически связаться с Террой на тот случай, если ударный флот успел им что-то сообщить за то время, что мы провели в пути.
— Боюсь, ответ вас разочарует, — произнес Киран, прежде чем посмотреть прямо в глаза огромному космодесантнику. — Всякая связь с магистром вашего ордена и экспедицией была потеряна шесть недель назад. Спустя два дня после нашего выхода в варп.
— Так их больше нет? — спросил Дневной Свет. — Они мертвы?
— Мы не наблюдаем никаких признаков наличия флота или наземных формирований, — ответил Маскар. — Но это еще ни о чем не говорит.
— Как на планете, так и на ее орбите слишком много возмущений и искажений, — отметил аналитик. — Вполне вероятно, что флот все еще где-то там, так же как и наземные войска, но наши сканеры не могут их обнаружить, и мы не слышим их вызовов.
— Тогда что же мы слышим? — поинтересовался Имперский Кулак.
— Невероятный объем звуковых и ультразвуковых шумовых потоков. Они весьма схожи с теми, о которых сообщали десантировавшиеся войска перед тем, как оборвалась связь, но имеют большие интенсивность, продолжительность и упорядоченность. Планета будто бы завывает в агонии.
Киран обжег говорившего взглядом. Офицер-аналитик отступил назад, устыдившись своего излишнего цветистого описания ситуации.
— Источник звука? — спросил Дневной Свет.
— Думаю, какая-то космическая аномалия, — сказал Киран. — Солнечная буря, например, или последствия гравитационных нарушений.
