— Да, и что?..
— А то, Виенанд, что угроза оказалась очень и очень серьезной. Она была не просто поводом для политических торгов, но вполне ощутимой проблемой. И ты знала об этом, когда обратилась ко мне. И я рискну предположить, что Инквизиция в курсе того, что происходит.
— Я просто беспокоилась, что высокомерие Лансунга…
Вангорич поднял руку:
— Империуму грозит опасность куда большая, чем кто-либо может себе представить, но Инквизиция не спешит о ней сообщать. Более того, она идет на различные политические ухищрения, чтобы изменить наши законы и порядки.
— Все не так, — произнесла Виенанд.
— Очень надеюсь, иначе все это уж очень некрасиво выглядит. Инквизиция пытается перехватить управление Империумом? Для этого есть одно особенное слово…
— Какое же?
— Путч.
— Дракан, — сказала инквизитор, — твоя паранойя начинает меня раздражать. Инквизиция вовсе не собирается устраивать путч и подчинять себе Сенаторум.
— Видишь ли, — парировал магистр, — тут либо одно, либо другое. Или Инквизиция пытается захватить власть, потому что знает нечто, неведомое остальным, или вы и правда слишком обеспокоены тем, что высокие посты занимают такие типы, как Лансунг.
Она промолчала.
— Виенанд, что собой на самом деле представляет «угроза»?
— Что надо, то и представляет.
— Какова ее природа?
— Великий магистр, я рассказала все, что знаю. Это была ксеноугроза, которая требовала нашего внимания.
Вангорич вновь поднялся:
— Стало быть, ты продолжаешь цепляться за прежнюю легенду. Дескать, тебя просто волновали вопросы баланса во власти, а также принципы, которыми руководствовались при принятии решений Лансунг, Удо и прочие?
Она кивнула.
— Тебе не кажется, что в таком случае в дело пора вмешаться мне? И моей организации?
— О чем это ты? — В голосе инквизитора прорезалась нотка раздражения.
— Понимаешь, если Верховный лорд с точки зрения его коллег не справляется со своими обязанностями, то данную проблему обычно раз и навсегда улаживает Официо Ассасинорум. Для этого мы и существуем. Это наша работа. Нет смысла в политических играх и ухищрениях, когда можно просто навести порядок.
— Дракан, но это же дикарство.
Магистр оперся о стол собеседницы и взглянул ей прямо в глаза.
— Тогда советую довериться мне, — сказал Вангорич. — Расскажи о том, что нам угрожает. Говори начистоту. Что столь ужасное должно было произойти, чтобы испугать Инквизицию до попытки захватить власть над Империумом? Что тебе известно?
Виенанда помедлила, прежде чем ответить:
— Ничего. Мне нечего тебе сказать.
Гость распрямился.
— Ясно, — сказал он. — Ясно. Раз тебе нечего сказать, мне не остается ничего иного, как заняться своей работой.
— О чем это ты? — спросила Виенанд. — Дракан, что ты предлагаешь?
Он прошел мимо, поднял ее бокал с водой и выпил до дна.
— Ничего я не предлагаю, — сказал магистр. — Я просто должен выполнить свои обязанности.
Он направился к двери.
— Дракан, — окликнула его инквизитор, — ничего не натвори. Не делай глупостей. Умоляю. Ситуация очень шаткая. Сейчас не время… для грубых мер.
— С радостью, — последовал ответ. — Да только как я могу не наступить на шаткую доску, если мне не сказали, где она?
Дверь распахнулась, и в помещение, сжимая в руках пистолет, влетел Калтро — телохранитель Виенанд. Увидев Вангорича, он замер.
— Он бы со мной не справился, — заметил магистр, уходя. — И прибыл он слишком поздно.
Глава 23
Ардамантуа
Дневной Свет возглавлял отряд, бредущий по изломанному хребту к усеянной валунами долине, где под черными небесами простерлось озеро. Его броню, так же как и доспехи еще троих Имперских Кулаков, покрывал слой ихора. Никто не стал тратить время на то, чтобы его стереть. За их спинами осталось поле, усеянное трупами ксеносов. Майор Ниман, чьи солдаты все же смогли собраться и помочь уничтожить последние десятки тварей сплоченным огнем, пребывал в полном восхищении.
Гравитационные аномалии ползли и извивались невидимыми змеями по земле и воздуху, перемалывая дальние холмы. Грохот от их обрушения напоминал раскаты грома. Тучи мчались по небу, точно в ускоренной перемотке. Над треснувшими валунами и изрытой землей плясали языки красного, зеленого и желтого пламени.
— Что будем делать, когда доберемся до озера? — поинтересовался Крепостной Вал.
— Отыщем гнездо, — ответил Дневной Свет.
— А потом? — не отступал Вал.
— Постараемся найти выживших. Или их следы.
— Что, если не найдем?
— Поищем в другом месте.
— Ну а если вновь появятся эти твари? — продолжал Вал.
— Убьем их, — сказал Дневной Свет.
Они пересекли вброд несколько мутных запруд, встретившихся на подступах к озеру, и могучие фигуры десантников отражались в воде на фоне бегущих туч. Завывал ветер. Воздух по-прежнему сотрясали звуковые всплески — дикий рев, доносившийся ниоткуда и в то же время отовсюду.
Гравитационный пузырь лопнул без какого-либо предупреждения. Непредсказуемая аномалия возникла на краю одного из водоемов всего в пятидесяти метрах. В тот же миг камни, вода, воздух — все перемешалось. Казалось, будто взорвалась бомба. Тонны булыжников и грязи полетели в разные стороны подобно снегу, гонимому пургой. Землю прорезал разлом, попадая в который, вода обращалась в пар. Но основная часть пруда вздыбилась трехметровой волной, покатившейся в противоположном направлении и врезавшейся в соседний холм с силой, способной сокрушить даже камни.
Град щебня, грязи и воды обрушился на отряд Дневного Света. Гвардейцев тут же посбивало с ног. Один из них погиб, когда тяжелый булыжник проломил ему череп. И только ничего не понимающий по причине контузии тщедушный техноадепт остался стоять.
Галька и булыжники сыпались дождем, отскакивая от брони космодесантников. В этот миг Дневной Свет вновь испытал страх. Имперские Кулаки славились тем, что не уступали врагу ни пяди земли, но что делать, если земля сама пытается их уничтожить?
Не успела эта мысль оформиться в голове капитана, как мир сотряс взрыв еще одного пузыря. Он был слабее первого — этакий повторный толчок, — зато лопнул пузырь прямо посреди отряда. Два асмодейца просто исчезли в вихре камней, превратившись в облачка распыленной крови и свистящие в воздухе осколки брони.
Вместе с ними погиб Крепостной Вал.
Когда дым и пар развеялись, когда упал последний камень, а земля перестала трястись, Дневной Свет увидел своего стенного брата. Тот лишился большей части левой половины туловища. Его плоть, кости и броню перемололо и вдавило внутрь. Казалось, какой-то великан сжал его, расплющив, точно жестяную банку. Из трещин в доспехах сочилась черная кровь.
