— Лишь нескольких несчастных мертвецов, — ответил Милосерд. — Все были убиты спятившей планетой либо растерзаны хромами.
— Но не они настоящий наш враг, — добавил Отсекатель.
— О чем это ты? — удивился Покой.
— Хромы лишь помеха, из-за которой мы отправились сюда, — пояснил Заубер. — Но есть кое-что еще. Нечто такое, чего раньше здесь не было. Вы и сами можете это ощутить. Услышать его голос в ветре.
Словно подчеркивая его слова, над долиной прокатился очередной взрыв рева.
— А точнее? — сказал Дневной Свет.
— Точнее не могу, — отозвался Отсекатель. — Я просто ощущаю это.
— Стены не полагаются на предчувствия, — отрезал Дневной Свет. — Щитовые корпуса опираются в своих решениях исключительно на факты.
Он с сомнением посмотрел на Заубера. Возможно, боевой брат пробыл на планете слишком долго, и пережитое отразилось на его психике. Гравитационные аномалии, а также другие естественные и противоестественные силы, бесчинствовавшие и переплетавшиеся на Ардамантуа, могли повлиять на разум капитана, изменив биохимию мозга. Дневной Свет едва успел порадоваться тому, что они приняли общее тактическое решение, а теперь уже ощущал некоторую дистанцию… словно бы связь между стенными братьями и щитовыми корпусами была не столь уж и прочной.
— Скажи, вы обратили внимание на объект в небе? — поинтересовался Отсекатель.
— Нет, а что?
— Не все можно объяснить.
Заубер поднялся с валуна, на котором сидел, и жестом поманил боевого брата за собой. Дневной Свет неохотно подчинился. Вдвоем они взобрались на каменную насыпь, возвышавшуюся над черным зеркалом озера.
— Так, — произнес Отсекатель, — а теперь смотри.
— Куда? На что смотреть-то? На небо?
— Нет, на озеро.
— Но ты же спрашивал, видел ли я что-нибудь на небе?
— Терпение, Дневной Свет. Оно то появляется, то исчезает.
Они подождали. Дневной Свет подумал, что лишь зря теряет драгоценное время.
— Гляди, — сказал вдруг Заубер.
Завеса стремительно бегущих туч, катившихся по небу подобно потоку черной лавы, ненадолго разделилась, разодранная ветром и орбитальными аномалиями. Вниз ударил бледный столб солнечного света. Небо за тучами было непроницаемо белым, словно экран, который застили статические помехи. Смотреть там было не на что.
Зато озеро…
Дневной Свет вздрогнул. Объект появился и в то же мгновение исчез, но он определенно там был. Десантник отмотал запись, сделанную его визором, назад и остановил изображение на нужном моменте.
Вверху, в разрыве между тучами, напоминавшими разделившийся театральный занавес, было лишь выцветшее пустое небо. Но в отражении на поверхности озера кое-что обнаружилось.
Нечто огромное и пугающее. Огромная сфера словно грозила обрушиться на истерзанную планету.
Это была луна. Черная, отвратительная, жуткая луна.
Глава 25
Ардамантуа
Отряд, к которому теперь примкнул и Отсекатель со своими людьми, еще несколько часов обшаривал побережье, прежде чем они заметили сигнальную ракету.
Вдалеке в небо взмыла ослепительно яркая точка, которая затем замерла и, обессилев, стала падать.
— Это кто-то из моих! — крикнул Заубер. — Быстрее! Отряд зашагал с максимально возможной скоростью. Командиры устремились вперед, и Отсекатель поведал Дневному Свету, что приказал своим людям использовать для связи обычные сигнальные ракеты и визуальные сигналы, так как все остальные способы, включая вокс-передачи «шлем-шлем», не работали.
Измотанные асмодейцы не могли за ними поспеть. Майор Ниман снова надел шлем, и не столько из-за загрязненного воздуха, сколько по причине регулярно раздающегося рева. Эти звуки измучили даже тех гвардейцев, кто с самого момента приземления был заточен в наглухо запечатанных скафандрах. Рев все равно проникал внутрь и отражался эхом от стенок шлемов и брони, действуя бойцам на нервы. Люди были психологически истощены.
Отсекатель приказал четверым своим воинам сопровождать гвардейцев, а затем со всех ног устремился вперед.
Космодесантникам потребовалось полчаса, чтобы добраться до того места, откуда запустили сигнальную ракету. Когда они остановились, Дневной Свет замер рядом с Отсекателем.
Их поджидала еще одна поисковая группа стены Лотосовых Врат, возглавляемая сержантом Упорным.
— Рад видеть, сэр, — окликнул тот, прежде чем уставиться на Дневного Света и остальных стенных братьев, и заметил: — Гляжу, ты тоже времени не терял.
— Вы что-то нашли? — спросил Заубер.
— Гнездо-пузырь. Точнее, то, что от него осталось, — ответил Упорный. — И выживших.
Уцелевшие десантники из штурмовой группы прятались в руинах гнезда-пузыря, защитившись от основной части того, чем им мог грозить гравитационный шторм. За недели ожидания они успели устроить импровизированный форт из валунов, обломков и кусков гнезда.
За неровными стенами укреплений укрылись воины стен Врат Баллады, Полусферы, Шести Парадных Врат и Дневного Света. Всего около ста тридцати человек и еще несколько хрупких сервиторов. У выживших не было ни необходимого оборудования, ни тяжелого вооружения или техники, да и с боеприпасами тоже имелись проблемы.
Командовал фортом капитан Алгерин из стены Полусферы.
— Хотел бы я встретиться при других обстоятельствах, — сказал он Отсекателю и Дневному Свету, прежде чем посмотреть на последнего, а также на стоящих рядом Покоя и Заратустру. — Оставили стены без присмотра, чтобы помочь нам? Не могу сказать, что одобряю.
— Ты не первый, кто выражает эту мысль, капитан, — ответил Дневной Свет, — но мы сделали свой выбор. Орден оказался в окружении.
— Если бы только в окружении, — произнес Алгерин, поникнув. — Если бы…
Он сверлил взглядом землю. Броня его стала практически черной от грязи и была иссечена бороздами, оставленными когтями хромов.
— Наш магистр погиб, — продолжил он, и каждое слово его словно бы вонзалось в почву выстрелом из лазерной винтовки. — Он успел воспользоваться телепортом, прежде чем флагман был уничтожен. Он добрался до нас и продержался еще три недели. А затем его растерзали хромы. Тогда нас еще было около трех сотен. Твари, несмотря на численный перевес, прибегли к трусливой тактике осады и взяли нас измором.
Алгерин наконец посмотрел на собеседников.
— Он был так зол, — произнес он. — Мирхен был великим человеком, но не умел сдерживать свой гнев. Он проклинал небеса и звезды за гибель своего флота и те потери, что понес орден. За то, что слава, которая возвышала нас над всеми прочими собратьями, скоро будет растерзана… зверями. Простыми животными с этой мерзкой планеты.
