В этот раз Месринг выразил согласие, медленно закрыв и снова открыв желтоватые глаза.
— Кто ты? — прошипел экклезиарх, корчась от боли. — И чего тебе надо?
— Кто я? — повторил вопрос священник — тот самый священник, который был старшим и приближенным слугой экклезиарха уже много десятилетий. Знавший все пристрастия и секреты своего господина. Не отходивший от Месринга в течение всего пути от Императорского Дворца и помогавший благословить Верховных лордов в Анесидорийской часовне. — И чего я хочу?
Он сделал движение челюстью, как будто перекатывая что-то во рту, а затем с силой сжал зубы. Месринг с ужасом наблюдал, как лицо священника начинает дергаться и дрожать. Затем по нему пошла рябь, как от брошенного в воду камня. Перед полными ужаса глазами экклезиарха проходила ужасная трансформация. Длинные седые волосы осыпались на мраморный пол вместе с клочками спутанной бороды. Линзы скатились по щекам перевертыша, словно две слезинки, а покрывавшая губы пластековая пленка отслоилась и упала на пол, похожая на полоску высохшей кожи. Когда полиморфин окончательно прекратил действовать и превращение полностью завершилось, Месринг сумел разглядеть своего незваного гостя.
— Вангорич…
— Именно.
Увидев врага в лицо, экклезиарх смог вернуть себе часть привычного самодовольства.
— Это беспредел, — процедил священник, — Верховные лорды узнают об этом.
— Нет, — с полной уверенностью покачал головой Дракан Вангорич, великий магистр Официо Ассасинорум. — Секунду назад ты спросил, чего я хочу. Прямо сейчас, ваше высокопреосвященство, я хочу, чтобы вы заткнули бездонную дыру, которая у вас вместо рта. Потому что иначе я избавлю твои плечи от необходимости таскать на себе голову. А потом один из моих оперативников, внедренных в твою организацию, досконально изучивший твои манеры и стиль поведения, примет твой облик и будет выполнять твои обязанности. Мы поняли друг друга?
Месринг обдумал слова великого магистра и снова моргнул, соглашаясь.
— Вот что я от тебя хочу, — начал Вангорич. — Свяжешься с лордом-главнокомандующим Удо и заставишь его провести еще одно внеплановое собрание Двенадцати. Только Двенадцати.
— И зачем мне это делать? — спросил Месринг.
— Ой-ой, — перебил его Вангорич, постучав пальцем с наперстным оружием по горлу. — Я не хочу, чтобы меня приглашали, но можешь поставить свою жизнь на то, что я не пропущу встречу. Так же, как и сегодняшнюю.
— Я…
Великий магистр поднял темные брови.
— Мне нужна хорошая причина, — выдавил Месринг, — чтобы все получилось.
— И у тебя она есть. Скажешь им, что плохо спал сегодня. Что потеря храмовых миров Иеронима Федоры омрачила твои мысли и что ты воспринял уничтожение кардинальского мира Флер-де-Фиде как наказание. И знак. Знамение того, что Бог-Император недоволен нынешним курсом в отношении пограничных секторов, выбранным Верховными лордами.
— Я не стану упоминать имя Императора всуе, — прошипел Месринг, — и унижать свою веру подобными небылицами.
— Станешь, — заверил Вангорич. — Ты же уже это делаешь. Каждый день. Не забывай, с кем говоришь, экклезиарх. Я был твоей тенью дольше, чем ты вообще знаешь о ее существовании. Ты объявишь войну веры. Поставишь под ружье монашеское ополчение и своих храмовников. Твои проповедники по всему сегментуму возвестят об этом со своих кафедр. И все будет сделано под знаменем священного возмездия. Священнослужители и миряне Флер-де-Фиде должны быть отмщены. С помощью своего влияния на лорда-адмирала ты заставишь его, учитывая кошмар на Ардамантуа, опустошенные границы сегментума и свою войну веры, отозвать армады, флоты и флотилии из всех их рейдов и крестовых походов. Это чтобы у лорда-милитанта и его Астра Милитарум не было недостатка в транспортах и эскортах. Все это позволит нам развернуть силы в сегментуме и подготовиться к вторжению ксеносов. Недавние успехи зеленокожих, их новые варварские технологии и этот самозваный Зверь — все это признаки серьезной угрозы не для отдельного мира или даже сектора, но для всего сердца Империума. Мы все в очевидной и неминуемой опасности.
— Твоя должность не предполагает возможности подобных действий, — вставил Месринг. — Как и моя.
— Верно, — согласился Вангорич. — Но среди наших коллег есть те, кто может это сделать. Те, кто знает и всегда знал больше об этой угрозе Империуму человека среди звезд. И они — жуткие люди. Я беру с них пример.
— Тогда почему бы тебе не довериться их опыту и возможностям? — спросил экклезиарх. — Если они все делают, зачем нам вмешиваться?
— Ты, Удо, Лансунг… Ваше бездействие продиктовано желанием получить политическое преимущество. Они же действуют вопреки вам, и мотивы у них иные. Ужасные вещи могут совершаться во имя необходимости. Кроме того, у меня нет причин доверять кому-либо из вас. Ты выполнишь мою просьбу не потому, что я об этом прошу. И не потому, что угрожаю. А потому, что это твой долг. Твоя священная обязанность — следить за безопасностью и неприкосновенностью Императора и Его владений. Это единственный смысл твоей жизни, экклезиарх.
— Лансунг — себе на уме, — упирался Месринг. — Он не станет жертвовать своими амбициями. Я не смогу убедить его бросить те битвы, в которых он сейчас сражается. Он не станет разделять свои армады. Я не…
— Можешь и сделаешь, — не отступал Вангорич. — Многие считают, что и ты себе на уме и обладаешь властью и безграничными амбициями. И все же я здесь и использую доступные мне инструменты давления. И ты сделаешь то же самое. Используй то, что у тебя есть на Лансунга, и найди способ добиться цели.
— Почему просто его не убрать? — предложил Месринг. — Если он является проблемой, то убей и замени его. А меня не втягивай.
— Как и всегда, я сделаю то, что должен, — кивнул великий магистр. — Но, если сегментум окажется под угрозой вторжения, нам нужен будет именно адмирал Лансунг и его опыт командования. Возможно, ваше преосвященство, вы будете удивлены, но я не хочу никого убивать. Однако, как уже было сказано, иногда приходится делать ужасные вещи, когда это необходимо.
— Предположим, что я согласен, — обреченно сказал Месринг. — Предположим, чисто гипотетически, что я даже согласен со стратегией сбора войск. Этот ублюдочный ксенос, Зверь, в конце концов, и мои миры опустошает. Но что я с этого получу?
Вангорич одарил экклезиарха полным презрения и брезгливости взглядом и поджал губы.
— Ну, господин мой Месринг… ты останешься в живых. — Ассасин становился более скуп на эмоции после каждого выпада священника и от этого начинал казаться опаснее и опаснее. — Несколько минут назад твоей кожи коснулся яд с беспрецедентно высоким уровнем токсичности и крайне болезненными побочными эффектами. — Месринг нахмурился. — Во время пылкого выражения почтения с помощью поцелуя.
Экклезиарх посмотрел на губы Вангорича, затем перевел взгляд на собственные ладони и, наконец, на пол, где лежала изогнувшаяся и забытая после завершения трансформации пластековая пленка с нанесенным ядом.
