— В последние годы они участвовали в сражениях против врагов человечества и лучше всех готовы исполнить наши планы по разгрому Зверя, — продолжил Лансунг. — Командир, дорогой мой Вангорич, должен дистанцироваться от битвы — и эмоционально, и в смысле расстояния. Мне казалось, что вы понимаете это так же хорошо, как и любой, кому известно о войне не понаслышке.
Великий магистр коротко кивнул, вынужденно признавая его правоту. Дракан снова ощутил гнев на Виенанд, которая могла бы использовать в споре то, чего не заметил он, но ни к чему было сожалеть о невозможном. Остальные Верховные лорды смотрели на Вангорича — одни с симпатией, другие нетерпеливо. Дольше тянуть время он не мог и выбрал иной подход.
— Склоняюсь перед вашей мудростью в данном вопросе, адмирал. — Дракан всякий раз испытывал мелочное, но вдохновляющее удовольствие при виде того, как дергается глаз Лансунга, когда ассасин не использует его полный титул. Что бы ни происходило, Вангорич по-прежнему умел тянуть за нужные ниточки. — Я в нетерпении, как и все прочие. Пожалуйста, огласите детали ваших замыслов, чтобы мы могли обсудить и одобрить их.
— Когда будут обработаны последние разведданные, я изложу совету все аспекты предполагаемой стратегии. — Лорд-адмирал явно лицемерил, и Дракан понял, что проиграл этот раунд. — До тех пор мне кажется разумным предложить собравшимся высказать свои цели и пожелания в отношении грядущего наступления, чтобы каждый голос был услышан и принят во внимание.
По сути, Лансунг предложил сенаторам вырыть все топоры войны, снова припомнить друг другу все оскорбления и разногласия, всплывавшие на предыдущих заседаниях.
Вангорич подавил скучающий вздох. Кажется, совет будет долгим. Надо проследить, чтобы Виенанд потом пожалела о своей неявке.
Глава 3
Имматериум — «Субсервий»
На борту корабля механикусов сложилась патовая ситуация.
— Это не обсуждается, капитан Курланд, — заявил магос биологис Элдон Урквидекс. Его телескопические глаза выдвинулись на пару сантиметров, что служило для техножреца ближайшим аналогом пристального взгляда. Он неодобрительно помахал вспомогательными манипуляторами в области диафрагмы. — В условиях нехватки информации совершенно очевидно, что вас нужно доставить на Терру или, возможно, на Марс. Нет никаких сомнений, что вы — последний из своего ордена. Помимо того, что вы представляете огромную важность как объект физиологических исследований и средство повышения боевого духа в сражающихся частях, ваш личный опыт противодействия текущей угрозе оркоидов просто бесценен. Выражаясь яснее, вы сейчас уникальная личность в Галактике. Сама идея вернуть вас к активному несению службы достойна осуждения.
Курланд даже без доспеха горой возвышался над магосом и вполне мог разорвать своего обширно аугментированного и кибернетизированного оппонента на куски, но Урквидекс бесстрашно взирал на гигантского воина. Элдон скрестил руки на бочкообразной груди; какие-то небольшие устройства то выдвигались из его пальцев, то прятались снова.
Имперский Кулак отвернулся к иллюминатору. Снаружи расстилалось звездное поле — они были на самой границе системы. Через пару дней корабль достигнет точки Мандевиля и сможет перейти в варп-пространство. Резня увидел в отражении темное, почти черное лицо — результат работы меланохрома, который защитил Курланда от радиации, убившей столь многих его боевых братьев.
— Вы должны понимать, магос, что я не позволю вам так поступить, — веско произнес Имперский Кулак. Он прижал к стене ладонь с расставленными пальцами, словно пытаясь дотянуться до покинутых им мертвецов. — Я космодесантник. Мой долг — сражаться.
— Второй капитан, ваш долг — служить Императору, и вы наилучшим образом исполните его, если вернетесь в систему Солар и поделитесь всеми имеющимися у вас сведениями о природе неприятеля. В долгосрочной перспективе это принесет гораздо больше пользы Империуму, который вы поклялись защищать.
— С точки зрения логики, да. — Курланд резко обернулся к техножрецу. — Думаю, вы не понимаете, что такое убеждения прирожденного воина или обеты Стены.
— Если они, как следует из ваших слов, нелогичны, то ваше предположение верно. — Урквидекс немного ссутулился и чуть опустил механические отростки. На его лице возникло нечто вроде жалости, как будто контроль над слиянием человека и машины перешел к более примитивной, биологической части. — Второй капитан, мне не безразличны ваши переживания. Здесь погибли тысячи слуг Бога-Машины, еще миллионы — во множестве других звездных систем. Они пожертвовали собой, чтобы увеличить наши шансы на победу в неопределенном будущем. Если только мы не хотим бросить на врага бессчетные миллиарды людей, надеясь одолеть беспримесную кровожадность орков нашей неудержимой жестокостью, нам нужно понять, как сражаться более разумно. Сейчас мы уступаем чужакам в обоих аспектах.
— Что вы имеете в виду? — Курланд пересек маленькую каюту, похожую на камеру, и сел на складную койку у стены. Раскладушка прогнулась под его тяжестью, упрочненный каркас заскрипел. — Знайте, что мои братья и я бились отважно, дисциплинированно и с честью, но ничего не смогли противопоставить мощи штурмовой луны.
— Вот именно, капитан… — Элдон замолчал, услышав шипение двери.
На пороге стояла некая конструкция, в основном механическая. Вначале Резня принял ее за сервитора.
— Добрый вечер, капитан Курланд, — произнесло нечто голосом, в котором сквозь гудение искусственной модуляции пробивались знакомые нотки Фаэтона Лаврентия.
— Трон Императора! — выразился космодесантник, вставая. — Что с тобой случилось?
Техножрец выглядел совершенно иначе, чем при их первой встрече. Он вошел в каюту на трех ногах, приводы и поршни в нижней части его торса жужжали и лязгали, поддерживая магоса в равновесии. Голову и верхнюю половину туловища почти целиком скрывала ряса, но плотная ткань неестественно бугрилась: под ней извивались кабели, торчали трубки и дрожали имплантаты. Руки Лаврентию заменяли небольшие подъемные краны с двумя поворотными сочленениями и четырехпалыми клешнями на месте ладоней. Фаэтон с лязгом открыл и вновь сомкнул одну из них, приветствуя Резню. От лица магоса ничего не осталось, кроме маленького клочка плоти и одного глаза, который перенесли в центр. Его окружали металлические пластины с множеством заклепок, вокс-решетки, скопления сенсорных линз и шипов.
— Мое тело подверглось ряду операций восстановления и улучшения. Нет причин тревожиться.
— Когда я увидел, как то, что от тебя осталось, разложили на каталке для осмотра, то подумал, что все куски соберут в прежнем виде.
— В его организме имелись некоторые весьма неэффективные системы, — заметил Урквидекс до того, как Фаэтон успел выразить свое мнение. — Новая форма магоса Лаврентия намного лучше подходит для задач, которые ему предстоит выполнять.
— Звучит как разжалование, — сказал Курланд, вновь садясь на раскладушку. Его удивление от встречи прошло. — Ты чем-то оскорбил свое начальство, техножрец?
