— Что ты об этом знаешь? — спросил неофит, которого, судя по всему, тошнило.
Он и еще пара других прошагали мимо к торчащим из стены раковинам, и их шумно вырвало.
— Я чертовски хочу пить, — сообщил Лоренц.
— Там есть вода, — отозвался Ристан, протирая глаза и указывая на большой стеклянный шар, торчащий из другой стены.
— У меня не просто жажда, это больше похоже на голод и жажду одновременно… — Взгляд Лоренца расфокусировался.
— Могло быть и хуже — как у них, — подбодрил Дюваль и указал на больных неофитов.
Резкий запах рвоты портил воздух.
— То ли мы хорошо пахнем, то ли это так сильно воняет, — отозвался Данте, зажав нос.
По распространившемуся запаху он мог определить, что ели неофиты. Его, несмотря на опасения, не тошнило. Он встал и пошел за водой. Собственное тело казалось ему странным, его пропорции изменились. Он ощущал себя более грациозным, чем прежде, но плохо управлял собой и задевал конечностями за все, что попадалось на пути. Окружающему он вредил сильнее, чем себе. Он задел ногой раскладушку, так что ее рама согнулась.
Появился синяк и тут же исчез. Данте с минуту тупо смотрел на это место, пока Лазиил не хлопнул его по спине.
— Ну так ты идешь или будешь стоять? — спросил тот ворчливо.
В душе Данте вспыхнул гнев, однако он смог с ним справиться и посторонился.
— Спасибо, брат, — пробормотал Лазиил, смущенный собственным тоном. — Отчаянно хочется чего-нибудь выпить.
Данте двинулся с ним к водяному шару. Его половина выпирала из стены, другая скрывалась в скале. Он положил руки на прохладную поверхность. Стекло было безупречным. Гладкость и красота сосуда, а также количество воды внутри вызвали изумление.
— Здесь должно быть девятьсот литров.
— Думаю, больше. Я никогда не видел столько чистой воды в одном месте, — сказал Лазиил.
Он открыл кран и наполнил серебряный кубок до краев. Блестящие пузыри поднялись со дна стеклянного шара. Лазиил отпил и перевел дух.
— Здорово.
Он опрокинул в себя еще три кубка, выпивая каждый быстрее предыдущего. После третьего он, нахмурившись, отошел.
Данте очень быстро понял, почему Лазиил так поступил. Никакое количество воды не могло утолить его жажду. Она лишь обостряла, оставляя беспокойство и наполняя желудок. За ним уже выстроилась очередь скаутов, терзаемых жаждой.
В шкафчике со своим номером Данте нашел комплект униформы кроваво-красного цвета. Неофиты одевались и по одному или двое занимали места за трапезными столами казарм. Из сотен юношей, пожелавших участвовать в испытании на обеих лунах, лишь сорок восемь дошли до конца. Они не знали, что говорить. Сегодня был их первый день в роли ангелов, и они понятия не имели, чего от них ожидают.
— И что теперь? — прошептал кто-то.
— Не похоже, чтобы на нас свалились особая мудрость, — заметил Дюваль.
— Что мы должны делать?
Они смотрели друг на друга. Лоренц улыбнулся Данте:
— Забавно, правда? Мы на небесах Кровавых Ангелов!
Дверь с шумом распахнулась.
— Ничего смешного не вижу, неофит, — заявил вошедший Араезон.
Он был одет в дневную одежду. Кровные рабы следовали за ним двумя рядами, толкая перед собой тележки с доспехами.
— Вы удостоились великой чести. Посмотрим, насколько вы оправдаете наши надежды. Если вы этого не поняли, то, может быть, и не заслужили право быть здесь.
Лоренц поник:
— Простите, милорд.
Араезон встал в конце стола:
— Скоро вас отправят на первую тренировку. Для начала вы должны поесть. Когда пройдете первые этапы обучения, вам разрешат присоединиться к другим неофитам и остальным членам ордена в Большом зале. До того будете принимать пищу здесь.
— Есть и другие новички? — спросил кто-то.
Араезон наградил его тяжелым взглядом:
— Конечно. Они проходят обучение. Вы сейчас на начальной стадии. В конце концов должны перейти к промежуточной. После этого вас включат в Десятую роту в качестве скаутов, и вы послужите ордену в деле.
Кровные рабы поставили перед ними чаши. Парни осторожно сняли крышки и с подозрением понюхали.
— Вот имя Терры, что это? — спросил Дюваль.
Некоторые тоже нахмурились, но остальные смотрели на поставленную перед ними бурду с радостью. Чаши наполняла густая кровь с сырым мясом. Данте потрогал его пальцем.
— Кровавая баланда, — ответил Араезон. — Ваши тела все еще меняются. Эта пища содержит необходимые питательные вещества, а также некоторые препараты, которые помогают дарам вашего Императора завершить процесс созревания.
— Чье это мясо? — спросил Ристан.
Араезон проигнорировал вопрос.
— Кого вырвало этим утром?
Больные неофиты вскинули руки. Это было смешно. Несмотря на тела полубогов, они сохранили манеры мальчиков.
— Увидимся после того, как съедите. Я проверю вас всех сегодня позже. Не беспокойтесь. Это из-за химического дисбаланса, и проблема легко устраняется. Теперь ешьте! — приказал Араезон.
Данте склонился над баландой и глубоко вдохнул. Как вспышка озарения, возник мысленный образ. То, что росло и жаждало земли, — животные, взятые из стада. Экстаз на лице истекающего кровью человека. Данте покачал головой. Некоторые мальчики оттолкнули еду. Он поступил бы точно так же, но запах крови вызывал аппетит, это помогло пересилить отвращение. Еще не осознав всего, он сунул в рот кусок мяса. Жажда вспыхнула, но затем, едва первая кровь и мясо попали в желудок, быстро утихла. Данте повернулся к Лоренцу, чей рот был полон, а лицо измазано кровью.
— Моя жажда ушла, — прошептал он.
Другие неофиты отмечали то же самое, еда казалась им вкусной, и казарма наполнилась болтовней. Акустика в помещении была ужасной, одни звуки приглушались, зато другие чрезмерно усиливались.
Араезон следил за новичками.
— Все нормально. Ешьте. Потом начнем обучение.
После трапезы Араезон отправил неофитов помедитировать некоторое время, разъяснив, что это послужит на пользу их новым телам. Вскоре после этого в казарму явился сервитор на колесах и монотонным голосом предложил неофитам следовать за ним. Киборг двигался быстро, и неофиты бежали за ним колонной по четверо в ряд. Залы и проходы крепости-монастыря казались бесконечными, скала обступала центральную свободную часть. Несмотря на чистоту, убранство и прекрасную отделку, строение выглядело нежилым, если не считать отдельных кровных рабов или людей-машин. Данте задавался вопросом, что это за место, как его построили и насколько обширны его залы. У Лоренца на уме было другое.
