Корабль упорно боролся, чтобы сохранить жизнь своим смертным обитателям в космической аномалии. Неестественный холод пытался их убить. Без термальной установки гибель неизбежна.
Асант приказал набрать скорость.
— Сколько нам потребуется времени на выход из поля, брат-капитан? — спросил Данте.
— Покинем его через девять часов, лорд-командор.
— Сообщите, когда выйдем из системы, — сказал Данте и покинул командную палубу.
Он обещал Арафео, что будет спать, и должен сдержать слово.
Вдали от Ваала Данте спал мало. Всегда находилось множество дел, которыми нужно заняться, подчиненных, которых следовало проверить и при необходимости дать новые указания. Тысячи душ ожидали от него руководства. Еще миллиарды зависели от его заступничества. Особенности физиологии космодесантника заставляли его быть начеку. Сон почти не помогал. Лишь передышка в зале Саркофагов могла излечить его душу.
Но он все-таки был человеком и нуждался во сне, иначе Данте никогда не согласился бы на просьбу Арафео. Когда пришло сообщение, он метался на своей роскошной кровати, обуреваемый кровавыми снами. Армии легионеров-предателей маршировали по горящим планетам. Предатели-примархи вели свои извращенные легионы по кровавому пути, и крики триллионов человеческих существ сотрясали реальность.
Вселенная содрогалась. Сонмы демонов сыпались из кровоточащих ран в небе. Медные колокола, покрытые густым слоем патины, звенели: «Рок! Рок! Рок!»
Данте был окружен со всех сторон. Над ним возникло гигантское лицо, оно ухмылялось, уверенное в победе.
— Хорус! — ахнул Данте.
Гигантская когтистая рука потянулась вниз, чтобы схватить его и раздавить.
— Милорд! — Голос Арафео тонул в адском шуме. — Милорд! — Маленькие руки трясли его за руку.
Данте внезапно проснулся. Все еще во власти ужасного сна, он выбросил руку вперед и схватил Арафео за горло. Его зубы оскалились, лицо покраснело. Дары привели его тело в боевую готовность.
— Милорд! Прошу вас! Это же я!
Пораженные артритом пальцы Арафео безуспешно пытались разжать хватку Кровавого Ангела. Клыки Данте коснулись его губ. Сердце кровного раба громко стучало.
— Милорд, пожалуйста!
Мощная хватка на горле Арафео ослабла. Взгляд лорда-командира прояснился. Арафео пошатнулся. Данте вскочил с кровати и поддержал своего шталмейстера теми же руками, которыми только что душил.
— Слуга мой! — Данте охватило раскаяние. — Мне… Так жаль. Я не причинил тебе вреда? В последнее время мои сны темны. Тебе больно? Посмотри на меня!
Арафео рухнул на диван. Данте нежно взял в ладони его голову и бережно повернул из стороны в сторону. На морщинистой коже на шее Арафео проступили синяки.
— Как долго я спал? — спросил Данте.
— И семи часов еще не спите, милорд. Я исполняю ваш приказ, как вы просили.
— Тогда мы еще не вышли из Эгиды Диамондо. Прости. Ты выполнил свой долг. Я что-то не в себе.
— Понимаю, милорд.
Упрек, недоступный пониманию Арафео, готов был сорваться с губ Данте.
— Я мог сломать тебе шею. Ты был на волосок от смерти.
— Но я вовсе не умираю. Со мной все в порядке…
Арафео хрипло вздохнул:
— Это я попросил вас отдохнуть. Впредь мне следует более осторожно заботиться о вас.
Данте чуть улыбнулся:
— По крайней мере, мой друг, твой дух не пострадал.
— Прибыл посланник из астропатикума. Адепт Кощин.
Данте покачал головой. Он не знал этого человека. Орден имел тысячи слуг, по крайней мере, так говорили. Эти люди проживали свои жизни и умирали так быстро, что сведения о малоавторитетных не попадали в документы.
— Предупреди моих слуг, следящих за доспехами. Принеси Кощину угощение. Я поприветствую адепта одетым в броню.
Он отвернулся от Арафео, скрылся в тени.
— Разумеется, милорд. Все будет сделано, — сказал престарелый раб.
Данте явился в свою комнату для аудиенций в доспехах и боевой маске. Комната соответствовала назначению и была обставлена так, чтобы подчеркнуть величие Кровавых Ангелов. Адепт, смертный слуга астропатов, выглядел потрясенным, стоя под расписным куполом. У слуг Астра Телепатика редко появлялись причины покидать свои покои, и он смотрел на статуи у стен так, словно те собирались поразить его в любое мгновение. Человек принял позу, говорившую о его подчиненном положении, едва Данте вошел.
Адепт дрожал под странным взглядом красных линз маски Данте и отводил глаза со страхом.
— Я вас не знаю, — сказал лорд-командор.
— Я адепт Кощин, милорд, специальный переводчик лорда астропата-прим Джарета.
— Будьте благословенны. Джарет хорошо служил мне два столетия. Он прекрасный человек.
Кощин слишком энергично кивнул:
— Для меня честь служить ему. Я недавно в должности. Еще не имел удовольствия познакомиться с вами.
Мужчина испытывал ужас. Данте шагнул вперед и смягчил тон, помня о своем воздействии на смертных.
— Я уверен, адепт, вы тоже подарите нашему ордену годы преданной службы. У вас есть для меня сообщение?
— Есть. Оно здесь, милорд. — Кощин протянул пергамент. — От верховного капеллана Астората Мрачного.
— Мне сказали, связь невозможна, пока мы не удалимся от тени разума Великого Пожирателя и не освободимся от влияния Эгиды Диамондо.
— Тень в варпе уменьшается, милорд. Сообщение послали с максимальным усилением через астропатические линзирующие станции с высоким приоритетом. Мы сразу поняли, что оно серьезно. Астропат-прим Джарет получил его час назад. Мы ускорили перевод и обрабатывали его для вас с того момента, как оно пришло.
— Шифрованный текст, изображения?
— Только текст, милорд. Есть графические компоненты, но для превращения их из полученных астропатом данных в готовые пикты потребуется время. — Человек протянул свиток трясущейся рукой. — Его зашифровали двойным кодированием ямбического гекзаметра. Метафоры оказались редчайшими и потребовали трех следующих друг за другом переводов.
Данте взял послание золотой латной перчаткой и поискал добрые слова для этого перепуганного человека.
— Чернила еще не высохли. Вы правильно поступили, что принесли это послание с такой поспешностью. Примите мою благодарность.
Адепт поклонился, но напрягся, когда Данте сломал печать и развернул свиток. Кощин знал содержание и боялся реакции. Данте быстро проглядел сообщение. Перчатка сжалась, сминая пергамент.
— Благодарю, адепт. Вы свободны.
Холодный гневный голос Данте потряс смертного до глубины души. Адепт вышел, постоянно кланяясь, и как только решил, что его уже не видно, бросился бежать прочь.
