— Видишь? — сказал Лазиил, когда Данте взял его за руку. — Мы должны доверять тем, кого защищаем, они помогут. Благодаря ей мы присоединимся к легиону.
Данте застыл на месте.
— Легион, брат?
— Наш орден, — пробормотал Лазиил. — Наш орден.
Голос его стал невнятным. Данте надеялся, что от боли. Альтернатива представлялась слишком ужасной.
Они поднимались вверх по опустошенным голодом фабричным районам. Здесь находились безмолвные заводские общежития. Кости погибших покрылись пылью. Космодесантники удалялись от звуков битвы, и тут стояла глубокая тишина.
Лазиилу, казалось, все меньше требовалась помощь Данте, чье замешательство усиливалось. Данте столкнулся с дилеммой: связаться с товарищами необходимо, но, если Лазиил поддастся Черной Ярости, это навлечет беду.
Девочка юркнула в щель. Данте заглянул туда. Она вошла внутрь улья сквозь этот разлом. Оранжевые сталактиты с железными элементами свисали с потолка. Девочка остановилась и поманила космодесантника. Данте убедился, что проход достаточно велик для них. Первым он протолкнул туда товарища.
— Дворец будет держаться, — сказал Лазиил. — Вот увидите.
— Лазиил! Останься со мной. Пожалуйста, помни, кто ты.
— Я брат Лазиил, а ты брат Данте, — пришел нечленораздельный ответ.
— Все верно. Меня зовут Данте. Теперь ползи. Сосредоточься на настоящем. Тебя притягивают воспоминания нашего отца. Сопротивляйся им.
— Да, — пробормотал Лазиил. — Я все вижу. Я понимаю, Данте. Я не попадусь. Обещаю.
Проход вывел к подъездному пути, давно заброшенному. Девочка подвела их к недавно поставленным воротам. Снаружи стояли двое часовых, худых от голода, в грязной, изношенной одежде. Тем не менее они тут же упали на колени, едва увидели выходящих из темноты Кровавых Ангелов.
— Милорды! — воскликнул один.
— Встаньте, пожалуйста. Не кланяйтесь, — ответил Данте. — Моему брату нужна срочная помощь. Необходимо связаться с орденом.
Мужчины закивали. Один постучал по воротам.
— Открывай! Открывай! — позвал он.
Ворота распахнулись.
Еще один короткий коридор, перекрытый баррикадами, свернул влево и привел к другим воротам. Оборванные люди покинули огневые позиции и уставились на полубогов. Занятый Лазиилом, Данте проигнорировал их. Вторые ворота открылись, за ними оказалась большая многоярусная фабрика, заполненная людьми. Они лежали на импровизированных койках, которые занимали каждый квадратный дюйм между гигантскими стальными прессами, толпились на возвышениях вдоль зала и группами сидели на балконах.
Скопище смертных и теплый спертый воздух поразили Данте. Столько жизней и крови. Лазиил возбудился. Беспокойство Данте росло. Слюна наполнила его рот.
— Кто здесь главный? — спросил он.
Многие люди, молясь, преклонили колени, сделали знак аквилы и потом пропустили космодесантников.
— Отец! — закричала девочка, подбегая к бородатому мужчине.
Его щеки запали, глаза провалились от нехватки пищи — как у всех остальных. Человек обнял дочь и подошел с ней к космодесантникам.
— Я Сигелис, фабричный староста. Я здесь главный с согласия моих граждан. Мы рады видеть вас. Император действительно защищает. Видите это, братья и сестры? — крикнул он, обращаясь к окружающим.
— Да! — ответил хор усталых голосов.
— Война еще не закончена, — сказал Данте. — У вас есть комната, где я мог бы уложить брата? Он тяжело ранен.
— Да, конечно.
Сигелис привел их в небольшое помещение. Внутри оказались две семьи, которым велели уйти. Данте с облегчением опустил Лазиила на пол.
— Хорус идет, брат, — прошептал тот.
— Что он хочет этим сказать? — полюбопытствовал Сигелис.
— Брат в бреду! — ответил Данте более резко, чем собирался. — Пожалуйста, подождите минутку. Мне нужно подать сигнал моим братьям.
— Конечно.
Сигелис поклонился и удалился, закрыв за собою дверь. Она была слишком хлипкой, чтобы удержать космодесантника, и Данте мысленно выругался.
— Лазиил, послушай. Ты должен вспомнить.
— Что вспомнить?
— Пять Милостей. Давай вспоминай.
— Какие Милости? — лихорадочно спросил Лазиил.
— Правила. Пять Милостей и Пять Добродетелей.
— Правила? Я не навязываю их своим сыновьям.
Пульс Данте участился, его душа болела. Кровавый Ангел открыл свой вокс-канал:
— Это Данте. Ответьте. Мы разделились с отделением Офида. Пожалуйста, ответьте.
Последовала напряженная пауза. Данте чуть не закричал от облегчения, когда вокс затрещал.
— Данте, это Лоренц. Мы думали, ты мертв. Враг отступает. Победа близка. Оставайтесь на месте, мы придем за вами. Капитан Аверний засек сигнумы вашей брони. Предупреждаю, это может занять некоторое время. Между нами есть очаг сопротивления. Вы каким-то образом пробились сквозь линии «Очищения».
— Как долго? — спросил Данте шепотом.
— Что-то случилось?
— Мы тут с группой гражданских, Лоренц. Их тысяча или даже больше.
— Хорошо, что кто-то пережил этот ужас.
У Данте пересохло во рту.
— Лазиил тяжело ранен. Послушай, Лоренц, он впадает…
— В Черную или Красную?
— Черную. В Черную Ярость. Бормочет про легионы и Императорский Дворец.
Вокс затрещал. Вместо голоса Лоренца раздался голос Аверния:
— Данте, ты должен немедленно уйти. Убери Лазиила от гражданских. Иди к этому месту встречи.
Карта появилась на лицевом щитке. На ней мигала красная точка.
— Я пошлю за тобой кого-нибудь. Маршрут сложный, опасный, но вы должны уйти. Будьте готовы к эвакуации через час.
— Есть, капитан, — ответил Данте.
— Оставайся здесь, — сказал он Лазиилу.
Тот простонал. Данте остановился у двери. Не ведая страха… Он не боялся за себя — тут легенда не преувеличивает. И все же он очень опасался за судьбу людей в машинном зале.
— Сигелис, мне нужна твоя помощь, — позвал он так спокойно, как только мог. — Мои братья придут, чтобы забрать раненого товарища. Мне нужно добраться до этого места. — Он поспешно пальцем перчатки, царапая пол из камнебетона, набросал карту.
Смертные переглянулись, пораженные тем, как точно он это сделал.
— Я знаю, где это, — в трех с половиной километрах отсюда. Внешний порт в границах улья. Для технического обслуживания.
Улей дрогнул и слабо загудел.
— Вы сможете показать мне путь?
