– А что не на мундир? – спросил майор Волков, получивший орден Мужества.
– Рано еще, – покачал головой Вампир. – Ты же сам знаешь порядок…
Две бутылки водки выпили очень быстро и незаметно съели все сало.
– Имейте в виду, что мы не только обмываем награды, но и занимаемся профилактикой, – сообщил Волков официальным тоном.
– Это как? – удивился Головин.
– Исследования показывают, что употребление свинины в сочетании с алкоголем сокращает риск стать исламским террористом на сто процентов! – торжественно объявил Волков.
Все рассмеялись, кроме Вампира. Он уже слышал эту шутку. Головин открыл третью бутылку.
– Извините, ребята, я уже профилактическое мероприятие выполнил, теперь надо кое-какие неотложные дела закончить. – Нижегородцев встал и, не слушая возражений, вышел из кабинета. Зашел в туалет, умылся, прополоскал рот. Выпил он немного и опьянения не чувствовал, но запах мог подвести. Впрочем, жевательная резинка решит проблемы…
Заглянул к Ермакову, тот что-то писал.
– Переговорил с новым начальником, – не отрываясь от бумаг, сухо сказал генерал. – Он тебя примет.
Вампир поблагодарил Ермакова, извинился за несдержанность и вышел.
Решив, что в форме идти к руководству смежников солиднее, чем по гражданке, Нижегородцев сразу отправился в небольшое неприметное здание старой постройки почти в центре Москвы. Высокий кирпичный забор, КПП, телекамеры, молчаливая парная охрана с автоматами. Удостоверение Вампира роли не сыграло: только найдя его фамилию в коротком списке, прапорщик отпер турникет, и посетитель вошел на территорию Управления специальных операций.
В кресле Дединца сидел теперь новый начальник, что для Вампира хоть и не стало неожиданностью, но вызвало неприятные чувства. Грузный, склонный к полноте, с красным, расширяющимся книзу лицом, с прической, как у городничего в «Ревизоре», и дурацкими усами… Но смотрит жестко, как будто целится. В общем, нормальный мужик, и Нижегородцев не мог объяснить, чем вызвана неприязнь к нему, но, как говорится, сердцу не прикажешь.
Кабинет тоже заметно изменился. Вместо раритетного, но надежного сейфа в углу теперь стоял российский триколор на древке, утопленном в подставку. На стене за спиной, чуть ниже портрета Президента, появился портрет руководителя ведомства в форме. Слева и справа стены увешаны грамотами на имя Коцубенко Павла Васильевич в званиях от лейтенанта до генерал-майора, а на столе – фотографии членов семьи хозяина кабинета в настольных рамках. Видимо, все это, по мнению Коцубенко, должно было создать атмосферу, свидетельствующую, что он крепкий семьянин, правильный гражданин и военнослужащий, верноподданный не только Президенту, но и своему непосредственному начальнику. Хотя вряд ли министр по достоинству это оценит – вряд ли он вообще заходит в кабинет начальника УСО – к себе вызывает. Впрочем, про портрет ему обязательно передадут «доброжелатели», так что Павел Васильевич заработает свой небольшой плюсик. Который, впрочем, ничем ему не поможет в случае каких-либо осложнений.
– Генерал Ермаков просил меня поговорить с вами, – наконец нарушил молчание Коцубенко, сверля Нижегородцева холодными глазами-буравчиками. Очевидно, неприязнь, возникшая у них с первого взгляда, была взаимной. – По какому вопросу?
– Я хотел бы встретиться с командиром «Сандала».
– С кем?! – удивился хозяин кабинета.
– С Мухтарычем.
– С каким Мухтарычем? Какой «Сандал»?
От столь циничного ответа Вампир на секунду опешил.
– Я понимаю требования конспирации, товарищ генерал. Но я ведь был там вместе с ними. Я знаю этих людей, а в своих отчетах упоминал и название группы. И вообще, стаж оперативной работы у меня почти двадцать лет, так что…
– Товарищ подполковник! – назидательным тоном произнес генерал. – Я ценю то, что вы сделали. Стаж оперативной работы тоже внушает уважение. Но тогда вы должны понимать: операция закончена, группы больше не существует, о ней нужно забыть!
Нижегородцев молчал. Он мысленно формулировал такой мудрый и логичный вопрос, который заставит генерала сказать чуть больше, чем он уже это сделал. Но не сумел, а может, не успел: Коцубенко привстал из-за стола и протянул руку.
– Прощайте, товарищ подполковник!
Северная Осетия, Моздок, 2005 г.
Последний раз в Моздокском госпитале Нижегородцев был почти полтора года назад, сразу после нашумевшего теракта. Начиненный взрывчаткой КамАЗ протаранил тогда ворота и взорвался. Трехэтажное здание госпиталя полностью разрушилось. Полсотни погибших… Теперь в нескольких километрах от него построен новый комплекс: поликлиника, аптека, склады. А на месте воронки – мемориальный комплекс и часовня. Так что в этом, новом, здании Вампир оказался впервые. Шумахера сюда доставляли без него.
Изучив служебное удостоверение Нижегородцева, начальник приемного отделения отложил очки и знаком предложил садиться.
– Слушаю вас, товарищ подполковник!
– Мне нужно найти одного военнослужащего.
– Как его фамилия?
– Не знаю. Позывной у него был Шумахер. Его доставили сюда два месяца назад с пулевым в плечо.
Недоумение на лице военврача сменилось выражением понимания.
– Да, был такой… Я запомнил по аналогии со знаменитым гонщиком. Это была странная история – одни секреты. Ни личных, ни военных, ни медицинских документов. – Военврач сдвинул на затылок зеленую хирургическую шапочку. – Ни обстоятельств ранения, а тогда и боев-то не было… И сопровождающие называли его не по имени, не по фамилии, а по клич… этому, позывному… Из какой он части – неизвестно, никто не приходил его проведать, не интересовался… Ладно, сейчас посмотрим…
Врач повернулся к стоявшему на столе компьютеру, пощелкал клавишами.
– Да, был такой. Асланов Магомед.
– В каком смысле «был»? – насторожился Вампир.
– Он направлен в Москву, в Центральный военный госпиталь.
– Зачем в Москву? У него не такое уж тяжелое ранение вроде было… Пуля навылет…
Врач вздохнул.
– Даже незначительное на первый взгляд ранение может привести к тяжким последствиям. Есть такое понятие – «этапы медэвакуации». В нашем госпитале оказывается первая врачебная помощь, а потом раненые отправляются по другим госпиталям – в разные города. У нас вообще мало кто надолго задерживается. – В глаза военврач не смотрел, и Вампир не знал: говорит ли он правду или пересказывает «легенду», которой его научили. Он склонялся ко второму варианту.
– Из Моздока в Москву?! – недоверчиво спросил он.
– Ну и что? Он офицер, значит, мог сам попросить направить его поближе к дому, такое часто бывает. Или командование его походатайствовало.
– Вы же сказали, что из части никто не проявлял к нему интереса…
