Док курил, опершись плечом о спинку шконки напротив. Он вообще любил больше двигаться или стоять, чем сидеть или лежать. Скученность и нехватка места раздражали его больше всего остального. Док тоже увидел сигнал и переключился в боевой режим, хотя внешне это никак не проявлялось.
«Прижаться к стене не получится, – с бешеной скоростью соображал Аюб. – Путь отрезан что вперед, что назад. Стать спиной к спине? Долго не протянем: одного завалят, остальным в затылок прилетит. К двери немного ближе, чем в другую сторону».
– К нам заползли змеи! – громогласно объявил Хатуев и указал в сторону сандаловцев, – Эти твари не моджахеды! Они забирали машины у наших земляков! Значит, они кафиры!
– Может, и ты кафир? – спросил Граф, спрыгивая на пол. – Или ты не проводил реквизиций для нужд отряда?
В принципе, обвинение было не очень серьезным, и при удачном стечении обстоятельств можно было избежать столкновения. Но сейчас обстоятельства складывались неудачно: запертые в каменном мешке, обозленные боевики, никому не известные чужаки, повод выплеснуть накопившуюся ненависть к врагам – подлинным или мнимым…
– Мочи их! – завопил Айнди, выглядывавший из-за Хатуева, как шакал.
– Работаем! – скомандовал Граф и, прыгнув вперед, жестокими ударами опрокинул на цементный пол трех сокамерников – одного за другим.
Толпа сокамерников в грозном молчании начала смыкаться вокруг четверки спецназовцев.
Первым нарвался крепыш, называвший себя Мухаммадом, – кулак Лося с хрустом врезался в его кадык, отбросив метра на полтора. Если бы не стоявшие за ним, Мухаммад наверняка бы опрокинулся на спину, а так он, как падающая костяшка домино, отбросил нескольких человек назад, одного сбил с ног и все-таки сполз на холодный пол, оставшись лежать неподвижно, как мертвый.
Взревев десятком голосов, толпа бросилась вперед с удвоенной силой. Но скученность сыграла в этом случае положительную для оборонявшихся роль. Одновременно больше двух человек на одного напасть никак не могли – слишком мало места, они мешали друг другу.
– Рвемся к двери! – наклонившись к уху Лося, крикнул Граф и зарядил ногой в лицо лысого мужика, пытавшегося нанести удар Тихому. Тот квакнул, как жаба, упал и по инерции залетел под соседнюю шконку.
А теперь – вперед! Как в компьютерной игре: бежать и бить, бить, не целясь и не останавливаясь, замешкаешься – убьют самого.
Хрясь! – удар ногой выбил чью-то коленную чашечку. Суставы – самое уязвимое и болезненное место, раздался вопль боли, и еще один нападающий повалился на пол.
Грозный ропот стих, сменившись растерянным ворчанием – словно в волчьей стае, вдруг понявшей, что добыча оказалась не по зубам. Четверка спецов, став попарно, успешно пошла в атаку: впереди – Аюб с Доком, за ними, добивая тех, кто остался на ногах, – Лось и Тихий.
Длиннорукий амбал изловчился схватить Дока за шею и принялся душить. Доку пришлось поджать ноги назад. Каким бы человек ни был сильным, удержать на вытянутых руках вес противника он не сможет. Тем более когда противник активно сопротивляется – не переставая бьет его руками в живот и пах. На секунду Док оказался на коленях, зато хватка амбала ослабла, и Лось среагировал моментально: ударил поверх головы Дока прямо в нос нападающего. На месте залившегося кровью неудачливого душителя возник тщедушный Айнди, который сам, похоже, этого не ожидал. С вытаращенными от страха глазами он инстинктивно выставил вперед руки, пытаясь закрыться от удара. Поднявшийся с колен Док бить его и не стал – просто подцепил за затылок и швырнул назад. Пролетев в полусогнутом положении чуть вперед, Айнди наткнулся на Лося, который распрямил его коленом, попутно вышибив передние зубы. Еще одно бесчувственное тело рухнуло на забрызганный кровью пол.
В это время надсадно заскрипела дверь, и в камеру ворвались четыре дюжих охранника с резиновыми дубинками наизготовку.
– К стене! Живо к стене! – перекрывая шум драки, раздались грозные крики.
– Гуп! Гух! Ах! – резиновые дубинки били без разбора, куда попало.
Клубок дерущихся распался, спустя минуту в камере наступила тишина.
Айнди, Мухаммада и длиннорукого увели в санчасть, двоих первых попавшихся – забрали в карцер.
– Повезло вам, шакалы! – процедил Хатуев, когда охранники ушли. – Но ненадолго. До ночи осталось немного. И вам все равно придет конец!
Избитые бандиты разбрелись по своим шконкам и зализывали раны, бросая на сандаловцев полные звериной ненависти взгляды.
– У меня, похоже, рана открылась, – сказал Аюб, держась за плечо.
– Давай, посмотрю! – предложил Док.
– Давай. Вроде зажила и вот опять…
– Нужно будет спать по очереди, – сказал Тихий, вытирая рукавом кровь с разбитого лица.
– Да, – ответил Лось. – Только все равно долго здесь не протянем.
– Не могу понять, что происходит, почему нас бросили, – сказал Граф, кривясь от боли – Док делал ему перевязку его же бинтами, пытаясь накладывать на вновь закровоточащую рану участки почище. – Но ночь нам не пережить…
Ответом стало мрачное молчание, которое обычно расценивается как знак согласия.
Через час дверь снова заскрипела, и появившийся на пороге охранник ткнул пальцем в Аюба:
– Ты! Давай на выход!
– Видно, в карцер. Держитесь, парни! – Аюб обвел взглядом товарищей, словно прощаясь, и вышел.
* * *
К удивлению Аюба, его отвели не в карцер, а в комнату для допросов. Возле стола, за которым в прошлый раз сидел следователь Красковский, отвернувшись к зарешеченному окну стоял, заложив руки за спину, кто-то другой. Когда он обернулся, Граф удивился: при довольно скудном тюремном освещении он в темных очках, словно на ярком солнце.
– Не скажу, что рад тебя видеть в тюрьме, но рад, что ты жив! – сказал незнакомец. – Салам!
Только теперь Граф узнал Вампира.
– Наконец-то! Что там у вас происходит? Мы уже думали, что про нас забыли!
– Я про вас помнил, – обтекаемо ответил Нижегородцев, подошел к Аюбу, поздоровался за руку, обнял.
– Кто с тобой?
– Док, Лось и Тихий.
– Где остальные? Живы?
– Не знаю. Очнулся в больнице.
– Почему лицо разбито? Это свежие следы…
– Сегодняшние. Хатуеву, который Сиддик, мы не понравились.
– Вас что, в камеру с боевиками посадили?! – вскинулся Вампир.
– Да, – кивнул Аюб. – Нас же боевиками считают!
Вампир вздохнул, сокрушенно покрутил головой, размышляя, прошелся по кабинету взад-вперед.
– Накладка вышла, – наконец сказал он. – Никто не знал, где вы. Думали, все погибли в вертолете… Мои полномочия закончились, но я заставлю перевести вас в другую камеру…
