– Мой отец с Басаевым в рейд ходил, – откровенничал за столом Анзор.
– А у меня брат стал шахидом, иншалла! – не отставал от него Назир.
– Достойные мужчины! – хвалил Шамсутдин. – И вы должны быть достойны своих родственников! А я… Я отряд собрал – десять человек, «Молодые моджахеды» называется.
Про вертолет он решил пока не говорить: хватит и уже сказанного – вон как они рты пораскрывали! Тем более их еще проверить нужно. Есть подозрительные типы – неизвестно, что у них на уме…
Он имел в виду Дени. Тот не хвастался, подвигов земляков не одобрял. Сидел тихо и слушал.
Спать земляки улеглись далеко за полночь.
А рано утром Шамсутдину позвонил дядя Лема – двоюродный брат отца.
– Слушай, плохие новости, очень плохие! – торопливо говорил он. – Висхана убили, с ним еще троих, которые с «лесными» связаны. Кто сделал, пока неизвестно! Следствие идет, даже тело не отдают хоронить. А в Мохк-Мартане твои друзья подорвались около прокуратуры, четверо: Муса, Аскер, Заман и еще кто-то… Что они там делали – неизвестно. Но тебя ищут и те и эти…
– Не понял, кто ищет? – спросил ошарашенный Шамсутдин. Его будто по голове ударили – все закружилось перед глазами, резко бросило в жар, затошнило. Он даже перестал соображать.
– Кто, кто! Все! Кафиры ищут, родители Замана и Аскера ищут, и у «лесных» к тебе вопросы есть – мол, ты уехал, а людей подставил! Короче, сюда не приезжай, в Москве будь, как отец хотел. Только спрячься, а то и там найдут!
На красных от недосыпания и алкоголя глазах Шамсутдина выступили слезы. Как же так? Он вмиг остался и без отца, и без своей группы, теперь ему никогда не быть амиром, да может, и домой никогда не придется возвратиться… Ведь если родители погибших друзей возложат вину на него, то не исключено, что объявят кровную месть… И «лесные» могут его заподозрить… Тогда всю жизнь придется скрываться!
Он тяжело вздохнул, приходя в себя, и вытер глаза, чтобы стоящий за спиной Салман не заметил его слабости. Кто мог убить отца и Турпала? И почему подорвались ребята? Ведь фугас был уже готов, оставалось нажать кнопку и потом позвонить… Может, кто-то позвонил, когда взрыватель был на боевом взводе?
Так и не найдя ответа на эти вопросы, он повернулся к земляку:
– Слышал? Отца убили и ребят из моего отряда! Меня ищут кафиры, придется отсюда съехать. Надо снять квартиру!
– У Анзора есть подходящая квартира в Зеленом переулке, – откликнулся Салман. – Они с Назиром снимали ее полгода. А сейчас она стоит пустая. Тут недалеко.
– Тогда давай быстро переедем. Только никому не говори адрес. А вечером собери всех в той пивной, где позавчера отдыхали. Может, мы ее вообще под себя возьмем.
– Это как?
– Под «крышу»! Здесь многие наши так делают. С этого и живут! Нам ведь тоже деньги нужны? Да и место, где можно свободно собираться, – тоже!
– Ну да, – не очень уверенно сказал Салман. – Только у них, наверное, уже есть «крыша».
– Ничего, поменяем! Знаешь, как рубероид снимают, а оцинковку кладут?
Салман не понял – причем тут рубероид и оцинковка, но уверенно кивнул.
* * *
Квартира давно не видела ремонта и была крайне запущенной, но Шамсутдина это не смутило: Москва богатый город, здесь можно быстро «подняться»! Скоро у него будет и свой дом, и навороченный джип, и новый отряд. Его можно будет тоже назвать «Молодые моджахеды». Тем более что костяк уже есть…
Вечером будущие моджахеды собрались в пивном баре «У Семена». Их было семеро, и о печальных известиях, полученных Шамсутдином, все уже знали.
– Соболезную! – сказал Дауд.
– Терпения тебе! – поддержал Анзор.
– И я соболезную! Прими и мои! – закивали остальные.
Шамсутдин поднял руку.
– Благодарю вас, братья мои! Но терпеть я не собираюсь. И надеюсь, что вы поддержите меня. На нашей земле идет война. И мы будем моджахедами в самом сердце врага… Мы не дадим им покоя…
Присутствующие непонимающе переглянулись.
Белобрысый официант принес пиво, бастурму и суджук. Шамсутдин подождал, пока он отойдет, и продолжил:
– Каждый из нас поклянется на Коране в верности нашей борьбе. И мы будем убивать кафиров здесь, где они этого не ждут! Каждого, кто попадется!
Шамсутдин ждал восторженного одобрения, как было в верхнем Арна-Юрте, но не дождался. Все молчали.
– Я не буду этого делать! – сказал вдруг Дени.
Шамсутдин взглянул на Салмана.
– Ты же говорил, приведешь достойных… Это по-твоему достойный?
– Я не его имел в виду! – торопливо ответил Салман.
– Почему я недостойный? – спросил Дени. – Коран не допускает убийства невинных! «Кто убьет человека не за убийство, тот словно убил всех людей, а кто сохранит жизнь человеку, тот словно сохранит жизнь всем людям» – вот что в нем говорится!
– Ты плохо знаешь Коран!
– А ты покажи, что знаешь лучше! Может, Коран разрешает пить спиртное? – Дени резко отодвинул от себя кружку с пивом.
Шамсутдин смешался:
– Просто ты трус!
– А ты? Хвалишься смелостью, но сам уехал от войны и от опасностей, оставил погибать близких! А здесь хочешь убивать первых встречных!
Шамсутдин впился в него угрожающим взглядом, но Дени не опустил глаз. Он был на голову ниже оппонента и не богатырского телосложения, но явно не боялся. Несостоявшийся амир не знал, как себя вести. Избить земляка – опасное дело: за ним стоит род, а он и так завел много недоброжелателей, если не врагов. Значит, надо задавить этого мозгляка своими славными делами! Иначе авторитета в группе не сохранить…
– Я сбил вертолет кафиров! А мои люди подорвали грузовик в Мырмашах и чуть не подняли на воздух прокуратуру в Мохк-Мартане! Я доказал, что я воин. А ты почему-то не хочешь этого сделать!
– Мы приезжаем сюда учиться, а не воевать, – спокойно ответил Дени. – И нам разрешают это делать. Почему мы должны платить неблагодарностью?
– Потому, что глупцов надо учить! Я взорвал их вертолет, а они ставят мне пятерки и четверки! – Он повысил голос, и на них стали оглядываться с соседних столиков. – Хочешь подтвердить, что ты мужчина, – присоединяйся к нам и докажи!
Дени покачал головой и встал.
– Ничего я не буду тебе доказывать! Мне это не нужно.
– Тогда уходи!
– Я и так ухожу. Нам не по дороге!
Дени ушел, за столом наступила тишина. Только Салман шумно прихлебывал пиво.
– Ну и катись к дьяволу! – крикнул вслед Шамсутдин.
К ним подошел официант.
– Извините, можно потише? – вежливо спросил он. – Люди отдыхают, им не нужны скандалы.
