И он зашагал туда, где ему слышалась вода, — пошел без дороги, огибая зеленые и белые стволы. На ходу отломил знакомый гриб, похожий на полбуханки плохого хлеба, и стал жевать его сырьем.
Проглотил через силу несколько кусков, остаток выкинул. Тьфу.
Шум воды делался все громче и громче. Крокодил, пригибаясь под ветками, то и дело выбирая место, куда ступить босой ногой, подбирался все ближе к большому и влажному; воздух сделался заметно холоднее. На ветках росой висели брызги. Впереди ощущалось открытое пространство; вот замелькали просветы между стволами. Вот открылось небо.
Крокодил остановился, для верности ухватившись за ближайшую низкую ветку. Перед ним лежал каньон с отвесными стенами, поросшими кустарником, и по дну каньона катилась белая, как невеста, одетая в пену река.
— До чего разнообразный рельеф, — сказал он вслух и не услышал своего голоса. Вода грохотала и пела, перетягивая булыжники, прыгая с переката на перекат. Выше по течению, метрах в тридцати от Крокодила, через каньон был перекинут веревочный мостик. Вдоль обрыва шла тропинка, истоптанная многими ногами, — здесь пролегал, похоже, один из основных маршрутов испытания.
Крокодил приободрился. Дорога направо, несомненно, вела к берегу. Дорога налево — возможно, к лагерю. Эта река, столь шумная, узкая и грозная — не та ли широченная, полноводная и спокойная речка, где подростки ловят рыбу для пропитания? Не та ли, куда макали Тимор-Алка?
Он зашагал по тропинке, стараясь не смотреть вниз, на дно каньона. Высоты он не боялся никогда, но от белой воды кружилась голова, и это было неприятно. Вот так, легко, люди получают репутацию провокатора; Аира знает, что делает. Подростки, вероятно, теперь совсем уверились, что Крокодил — часть испытания. Но если Аира все говорит и делает в открытую — Крокодил, противный мигрант, втирается в доверие и прикидывается своим…
Он услышал голоса в лесу. Прислушался: нет, не показалось. Громко, четко выговаривал слова Аира. Что, устроил новое испытание в отсутствие мигранта?!
Крокодил торопливо свернул на еле заметную тропку, ведущую от каньона в лес. Рев воды моментально стал тише. Аира продолжал говорить, и через несколько шагов Крокодил смог различить слова.
— …к нему? Это, знаешь ли, гражданское обвинение первой степени: предвзятость государственного чиновника при исполнении обязанностей…
— Меньше всего я хочу тебя в чем-либо обвинять, — отозвался хрипловатый и низкий, очень напряженный женский голос. — Я прошу тебя изменить ситуацию, пока возможно.
— Невозможно.
— Махайрод, ради этого мальчика я рискну репутацией, индексом, всем.
Задержав дыхание, Крокодил выглянул из-за веток. Аира разговаривал с голограммой; его собеседница, высокая полная женщина, была одета в пальмовую юбку. Пышное ожерелье лежало на большой увядшей груди, не прикрывая наготу и не украшая ее. Содержание разговора, его интонация и лексика не вязались ни с обликом собеседников, ни с окружающим пейзажем.
— Твоему внуку ничего не угрожает, — после короткой паузы заговорил Аира. — Его судьба зависит только от него. Ты унижаешь его опекой, а меня оскорбляешь дикарскими домыслами.
— Зачем ты это делаешь? — шепотом спросила женщина.
— Что именно?
— Вот это, все?
— Выражайся яснее. Я делаю свою работу.
— Свою работу?! Твоя работа — принимать Пробу у мальчишек?
— В том числе.
— Не смей трогать моего внука! — из ее горла вырвалось натуральное рычание. — Если ты признаешь его не годным к несению гражданства — я подам апелляцию.
— Он получит то, чего заслуживает.
— Я эксперт не хуже тебя. Я знаю, что он годен. Если ты не дашь ему гражданства, значит, ты предвзят, и я это докажу.
Крокодил не видел лица Аиры. Тот стоял, опустив руки вдоль тела, расслабленно и неподвижно. По его позе нельзя было прочитать его чувства. Женщина смотрела прямо и, наверное, могла бы разглядеть Крокодила. Но происходящее в лесу не интересовало ее. А может, узкий канал связи позволял ей видеть только собеседника.
— Ты знаешь, какой у него болевой порог? — тихо спросил Аира. — Ты, эксперт?
Белое, суровое лицо женщины дрогнуло:
— Ноль четыре. Но он управляет собой.
— Ты отправила мальчика с порогом ноль четыре сдавать Пробу? — в голосе Аиры впервые прозвучало нечто кроме отрешенного холода.
— Я отправила?! Это его выбор. Он достоин быть гражданином!
— Если бы он был мой внук…
— Выбирай слова, Махайрод. Я записываю наш разговор.
— Я тоже.
— Ты предвзят! Ты должен был отказаться принимать у него Пробу. Сразу, как только увидел его в списках.
— Нет, не должен! — Аира повысил голос, и Крокодил расслышал отчетливо прорвавшуюся ярость. — Он такой же, как все, подросток. Я принимаю у него Пробу, как у всех!
Ну ничего себе, подумал Крокодил и вспомнил сцену прибытия: «А это что за бледно-зеленая поросль?» И ведь Аира хотел отправить Тимор-Алка домой — вместе с Крокодилом…
Женщина с увядшей грудью сжала тонкие губы. Крокодил с удивлением увидел слезы в ее маленьких глазах:
— Будь очень внимателен, Махайрод.
— Я и так очень внимателен, Шана. Несколько секунд женщина будто бы хотела что-то добавить и выбирала слова. Потом опустила взгляд — и пропала, растаяла, и Крокодилу открылось строение в лесу — дом-хижина, похожий на тот, в котором размещался офис миграционной службы.
— Какой ты беспокойный, мигрант, — сказал Аира, не оборачиваясь. — С тобой много хлопот.
Крокодил перевел дыхание:
— Вовсе нет. Никаких.
Аира обернулся. Его глаза, обычно мутноватые, сейчас казались залитыми пластмассой. Как будто Аира нацепил матовые контактные линзы.
— Я искал дорогу в лагерь, — сказал Крокодил.
— А, — сказал Аира, помолчав. — В лагерь. Сейчас пойдем. Солнце склоняется.
И направился к дому, не говоря ни слова. Крокодил помедлил; Аира обернулся с порога:
— Заходи…
Крокодил вошел, не чувствуя ступенек под огрубевшими растоптанными ступнями.
— Можешь сесть.
Ни травы, ни мебели внутри дома не было. Пол, к великому облегчению Крокодила, оказался из гладкого дерева — как столешница. Он уселся в уголке и подвернул под себя гудящие ноги; Аира подошел к узкому окну без занавесок и устроился на подоконнике:
— В том, что ты провалишь испытание, сомнений у меня лично нет.
Крокодил промолчал.
— Я могу отправить тебя на материк прямо сегодня, — продолжал Аира. — По результатам теста на регенерацию. Однако, насколько я понимаю, тебе хотелось бы задержаться подольше.
