Именно в этот период у них снова при неизвестных обстоятельствах появился еще один загадочный персонаж: молодой человек, тоже русский, зарегистрировавшийся в селе под именем Георгий Павлович Жудин. Местные жители стали называть его Жорж, как обращалась к нему Госпожа Нора. Все свидетельствовало о том, что все трое, проживавшие в одном доме, давно и хорошо знают друг друга и связывает их много общего.
О Жорже в принципе было известно очень немногое.
Это был высокий, худой молодой человек с бледным лицом и прической с пробором посредине. Его верхняя зимняя одежда была похожа на двубортный китель, с двумя рядами пуговиц сверху донизу. Ходил он в брюках-бриджах военного покроя и высоких ботинках. Летом он носил черную русскую рубаху с поясом. Обычно на прогулках его сопровождала собака. С людьми он особо не общался, к разговорам не стремился.
Жорж, согласно официальной информации, был болен туберкулезом. Это официальный диагноз, поставленный и записанный доктором Алексеевым. Умер он в 1930 году, в возрасте 30-ти лет, что также было зарегистрировано доктором. Похоронили его, как впоследствии и Госпожу Нору, на старом сельском кладбище.
* * *
После 1926 года Госпожа Нора, доктор Алексеев и Жорж проживали в так называемом доме Урумовых. Это был старый, построенный еще в 19 веке, довольно богатый дом. Двухэтажный, с деревянной лестницей, верандой, огражденной деревянными перилами. В этом доме и умер Жорж. И только в 1936 году доктор Алексеев и Госпожа Нора переехали оттуда — в этот раз на второй этаж новой, только что построенной амбулатории. Там в их распоряжении были две большие комнаты и широкий вестибюль. В северной комнате с двумя окнами, выходящими на восток, жила Госпожа Нора со своей собакой. Эта же комната служила и кухней, и помещением для занятий с учениками. Южная комната, окна которой выходили на ту же сторону, считалась гостиной. Здесь находился мольберт для рисования и пианино с портретом Пушкина над ним. В глубине большого вестибюля стояла кровать доктора Алексеева. Во дворе амбулатории Госпожа Нора разбила сад: посадила черешню, сливу, грушу. Это дерево — «Попова груша» — до сих пор живо, и плодоносит по сей день.
Почти в тот же период, когда в Габарево поселились Госпожа Нора и доктор Алексеев, там появились и остались жить и другие «русские»…
Одного из них звали Матвей, имя которого местные «перекроили» на болгарский лад: Матей Павлов Колишев (вероятно, Колышев. — прим. ред.). О нем известно только, что родом он был из села Николаевка, «Астриганска област» (думаем, Астраханской области. — прим. ред.). На надгробном памятнике, который сохранился в селе, дата его смерти и возраст: 13 декабря 1965 года, 65 лет.
Вторым был Яков Семенович Латвинов (Литвинов? — прим. ред.), о котором известно, что родился он в 1898 году в селе Петропавловское, Коломакского района, Харьковской области, а умер 31 января 1979 года в городе Казанлык в Болгарии.
Третий русский переселенец — Сергей Максимович Кузмич (Кузмин? — прим. ред.), на болгарский лад — Серги М. Кузманов. Судя по надписи на могиле, умер 13 марта 1960 года в Габарево. Как он рассказывал односельчанам, родился в г. Орел, в России.
Все они нанялись работать к разным хозяевам в селе. Но если первые двое часто меняли работу и вид деятельности, то Серги был постоянен — работа его всегда была связана с животноводством.
* * *
Рассказывая обо всех этих людях, сельчане вспоминают, что разница в положении и происхождении Госпожи Норы, доктора Алексеева и Жоржа по сравнению с Матвеем, Сергеем и Яковом была очевидной. Они считали, что сама Нора и Жорж — люди высшего общества, а доктор — их приближенный… Трое же работников для односельчан были простолюдинами…
Как бы ни расходились характеристики данных героев, всех их объединяло одно: таинственность.
Следует подчеркнуть, что во время монархии в Болгарии не было негативного отношения к белогвардейцам, скорее даже наоборот: местное население относилось дружелюбно к тем, кто был связан с Россией-освободительницей от турецкого ига.
Через Болгарию по общим данным прошло около 40 тысяч русских белоэмигрантов, немало из них осталось тут навсегда. Таинственность героев нашего расследования на фоне всеобщей «открытости» тысяч русских, нашедших свой новый дом здесь, кажется по крайней мере странной…
Начнем с Госпожи Норы, которая за всю свою многолетнюю жизнь в Габарево никогда почти не рассказывала ни о своем прошлом, ни о своем происхождении, ни о родных местах.
Лишь иногда, крайне редко, — «проговаривалась»…
С самого начала она объявила, что является польской графиней, и впоследствии повторяла это многократно.
Но мы знаем, что Госпожа Нора не говорила ни с кем и никогда по-польски и даже не демонстрировала своих элементарных знаний по этому языку, зато активно и часто бесплатно обучала детей русскому. Сердясь на доктора Алексеева, с которым она вела себя обычно надменно и говорила свысока, Нора порой употребляла «в сердцах» знакомые нам острые русские выражения…
Было еще много доказательств ее неразрывной связи с Россией, но никак не с Польшей…
Д-р Алексеев также слова не рассказывал — даже «за рюмкой» — о своих «отце-матери», «братьях-сестрах»… Никаких воспоминаний о родине. Работал, заботился о Норе и распевал под гитару русские романсы…
Рассмотрим Сергея, Матвея и Якова.
Информацией о своем происхождении и прошлой жизни они тоже никогда ни с кем не делились. А ведь эти люди много лет потом прожили и работали в Габарево, обзавелись там семьями…
Например, дети Матвея, который уже ушел в мир иной, рассказывают, что частенько пытались разговорить отца, просили рассказать о своем прошлом, даже написать в Россию — попробовать найти родственников, дать весточку о себе, что, мол, жив-здоров. Но тот категорически отказывался, и только когда смотрел передачи по телевидению о России, плакал… Людям, у которых Матвей работал по найму, он тоже никогда не говорил о своем прошлом. Например, жительница села Донка Бабинкова, у которой он трудился в хозяйстве, поделилась с нами, что и она его расспрашивала о родственниках, о России, но и перед ней он отмалчивался. Только иногда, выпив, уходил в хлев и там плакал, приговаривая «Мама, мама…».
Так и Яков, который нашел себе жену в ближайшем городе Казанлык. У него осталось два сына. Со временем те поняли, что никаких подробностей о происхождении отца им от него не узнать, и оставили эту тему…
О Сергее габаревцы вообще мало что помнят… Вроде ничего и не рассказывал о себе, лишь однажды обмолвился, что у него есть сестра. Уже будучи в возрасте, он женился на одинокой женщине, Лале Шипкалиевой. Детей у них не было.
Здесь мы считаем необходимым отметить, что автор данного исторического расследования, журналисты и все другие профессионалы, принимавшие в нем участие, переводчик и редакторы — вся наша «команда», живущая в Болгарии, знакомы лично с многими потомками белоэмигрантов из России: с уверенностью можем сказать, что подобной скрытости, таинственности, нежелания рассказывать о своем прошлом не было ни у кого из них!
