— Ты же с самого начала его подозревал, и алиби у него нет, и вообще мужья главные подозреваемые…
— Они не были женаты, — заметил капитан.
— Какая разница? Почти женаты! Это он?
— Это не он, хотя у твоего доктора тоже рыльце в пушку.
— Он убил свидетельницу из башни?
— Савелий, сколько раз тебе повторять, что Звягина стала случайной жертвой ограбления?
— А кого он тогда убил, кроме Огородниковой? Федя пришел! — вдруг воскликнул Савелий, вскакивая.
— Привет честной компании! — Федор Алексеев сел, положил на стул рядом папку. — Я что-то пропустил? Как протекает разбор полетов? Савелий, не поддавайся, мы еще утрем ему нос. Лирики против физиков.
— Интересно, а с чего это ты так радуешься? — подозрительно спросил капитан.
— Как я понимаю, вы взяли убийцу Огородниковой?
— Правильно понимаешь. А вы при чем?
— Нам с Савелием тоже удалось вычислить убийцу.
— Нам?
— Нам. Без команды криминалистов, методом проб и ошибок. Исключительно благодаря вот этому! — Он постучал себя пальцем по лбу. — Серым клеточкам.
— Да уж, накрутили, — сказал капитан. — Что значит вычислили? Савелий понятия ни о чем не имеет.
— Я не знаю, Федя, — смутился Савелий. — Ты сказал, мы его вычислили… Кто он? Мы его знали?
— Хороший вопрос, Савелий. Я все время чувствовал, что он рядом, и не понимал, почему его никто не видел. Не понимаю, почему я его не раскусил с самого начала.
— Он маскировался!
— Он не маскировался, Савелий, он просто не бросался в глаза. Он был невидимкой, взгляды окружающих на нем не задерживались.
— Человек в ливрее! — догадался Савелий.
— Именно! Пресловутый человек в ливрее, которого никогда не замечают.
Капитан фыркнул иронически.
— Это мой промах, я же прекрасно его знал, даже пил с ним пиво.
— С убийцей? — не поверил Савелий.
— С убийцей. Я неправильно расставил фигуры и принял его за свидетеля. Почему? Ввиду его ничтожества, скажем так. Заданность восприятия сыграла со мной дурную шутку. Я предполагал, что убийца, возможно, брошенный любовник, мститель… Даже соучастник в каком-то сомнительном бизнесе. Одним словом, некая значимая фигура, способная на убийство. Даже случайное. Но! Меня насторожило то, что убийца разъезжал на угнанном автомобиле, это было, мягко говоря, неразумно и не вязалось с образом убийцы, как я его видел. Он поджидал возвращения Огородниковой, ему необходимо было поговорить с ней… Почему не завтра? Он знал, что она уезжает. Он все время крутился где-то рядом, но ни Рома Пригудов, ни амбал-охранник Гена Смолик ничего о нем не знали. Я с самого начала хотел поговорить с ее квартирной хозяйкой, меня настораживало, что она не сообщила на работе свой новый адрес, и я подумал, что она оставила квартиру за собой.
— Зачем? — удивился Савелий.
— Я допустил, что она могла хранить там что-то. И потом, квартирные хозяйки всюду суют нос, и эта женщина могла что-то знать.
— И что?
— Я не ошибся. Эта женщина многое знала о своей жиличке, она искренне ее любила. Пожалуй, она единственная, кто относился к жертве с симпатией. Квартирная версия, правда, не проканала, как выражаются мои учни — я промахнулся. Огородникова съехала оттуда три года назад, и в квартире живут другие люди. Никаких вещей, никаких тайн.
— Промахнулся? — преувеличенно удивился капитан. — Опять? Стареешь, Философ.
— Старею, — Федор поднял руки, словно сдавался. — Так вот. Она рассказала о поклонниках Огородниковой и вспомнила одного из них, «плюгаша», над которым та смеялась. Другие свидетели, я уверен, видели его, но не запомнили, а она запомнила, так как он был из ее круга — незначительный и ничем не примечательный человек. И каждый раз он приезжал на новой машине, и я подумал, что тип в красной «Тойоте» как нельзя более…
— Она сказала, как его зовут? — перебил Савелий.
— Нет, но она сказала, что у него большая собака, он оставлял ее в машине, а она лаяла.
— Сосед подруги Огородниковой! Ты говорил, у него собака!
— Верно, Савелий. Саликов Виктор, угонщик и, возможно, наш убийца. Мелкий жулик к тому же — прикарманил деньги на похороны Окуневской.
— А мотив?
— Это к капитану, Савелий. Он же сказал, что убийца арестован и допрошен. Я думаю, он не собирался убивать Огородникову, он приехал попрощаться. Допускаю, она ему нравилась, но где Огородникова и где Саликов! Возможно, он попытался протянуть к ней руки, решив, что терять ему нечего и хоть перед ее отъездом он урвет свое.
— А если бы квартирная хозяйка не вспомнила его? — саркастически спросил капитан. — Ждал бы другого озарения?
— Мы бы придумали что-нибудь еще, правда, Савелий?
Савелий неуверенно кивнул и спросил:
— Коля, а как ты его? Тоже через квартирную хозяйку?
— Через угнанную «Тойоту». Поговорил со сторожем с автостоянки, тем, который подсел на два года за драку, тот вспомнил дружка покойного напарника Миши, который ему не нравился — скользкий тип. Однажды сторож застал его, когда тот шарил в регистрационном журнале, после чего стал присматривать за ним и прятать личные вещи. Еще до угона он по пьянке подрался, и его замели, а Миша спустя год умер от язвы желудка. Звали дружка Витя Саликов. Просто как прямая линия.
— Он признался в убийстве?
— Под весом улик. Говорит, это получилось случайно. Он пришел попрощаться, Огородникова ему всегда нравилась. Попытался обнять, а она его оттолкнула и обругала. Говорит, не помнит, что было дальше. Опомнился, а она лежит на полу и не шевелится. Он решил, что если спрятать ее, то никто не хватится. Уехала и уехала. Дальше вы знаете. Клялся, что угнал только одну машину, красную «Тойоту», дружбан Миша, сторож с автостоянки, очень просил, кому-то он задолжал. Но под весом улик признался, что промышлял угонами, причем не один. Сейчас сдает всех подряд, рассчитывает на смягчение наказания. Кстати! — капитан поднял указательный палец. — Никого он в окне башни не видел.
— Как это не видел?
— А вот так! Не видел, и точка. Говорит, его трясло от страха, по сторонам не смотрел, не до того было. Очень спешил.
Савелий взглянул на Федора; тот пожал плечами.
— Так, значит, никакой свидетельницы не было?
— То, что он ее не видел, не значит, что ее не было, — заметил Федор. — Это ничего не меняет.
— Так она была или ее не было? Коля!
— Была, — признал капитан.
— Из девятнадцатой квартиры, — добавил Федор. — Мы все правильно рассчитали, Савелий.
— А подругу Огородниковой, которая угорела, тоже он? — спросил Митрич. — Она могла догадаться, что он ее убил…
