Лера и прежде, когда терпение подходило к концу, тайно покидала территорию детдома. Пацаны давно уже показали ей это хорошо замаскированное «окно в Европу» за густым двухметровым многоствольным кустарником дикой алычи. О нем знали лишь избранные, она в том числе. Только отсюда можно было выбраться в город «за покупками», как они между собой шутили. Воспитанники самозабвенно учили ее воровать. Но Лера так и не воспользовалась полученными знаниями, пока не осознала, что без сотового, чтобы выжить, ей не обойтись. Страх умереть оказался куда сильнее страха быть пойманной, поэтому украсть телефон в магазине было делом совсем пустяковым. Тем более что пацаны подробнейшим образом рассказали, как это лучше сделать.
Через полчаса она уже подъезжала на автобусе к Энску.
Городской парк, через который Лере следовало пройти, чтобы добраться до нужного дома, приветствовал ее солнечными бликами, проникающими сквозь густую крону деревьев. Буйное майское празднество цветов и запахов кружило голову, вселяя уверенность в завтрашнем дне. Любимое время года Леры, когда, как говорят в народе, весна выходит замуж.
Интересно, а ей когда-нибудь посчастливится стать чьей-то женой? Только не абы кого, а хорошего, умного и любящего мужа. И чтобы любовь их была взаимной. Лера даже глаза прикрыла, чтобы представить своего суженого-ряженого.
Вот только желудок не разделял ее опьянения свободой. Резкая боль вмиг вывела Леру из состояния эйфории, заставив на всех парах мчаться на запахи парковой кафешки, приветливо распахнувшей двери для страждущих. Свое обещание она выполнила. Невзирая на умопомрачительные цены, Лера заказала пару беляшей и апельсиновый сок. Скукожившийся от голода желудок принял подношение как царский дар и тут же успокоился. Немного посидев в кафе и привыкая к нормальным людям без злобных огонечков в настороженных взглядах, Лера представляла себя частью единого сообщества счастливых людей. Однако стоило поторопиться спуститься на грешную землю, так как наверняка отсутствие Леры уже обнаружили.
Она вышла из парка и, расспросив прохожих, отправилась на поиски нужной улицы. Дорога казалась ей знакомой. Неудивительно, ведь они с бабушкой здесь когда-то прогуливались. И дома вроде не изменились. И деревья — такие же великаны, как раньше. Интересно, как же она попадет в квартиру без ключей? Поможет ли и на этот раз всесильная скрепка-выручалка, которая справилась даже с директорским бастионом?
Вот и нужный дом. Лера подняла голову и тут же отыскала родные окна на четвертом этаже. Их не раз показывала бабушка. А потом и Лера, когда они с прогулок подходили к дому, указывала на них бабушке, вытянув тонкий пальчик. Дождавшись, пока кто-то из жильцов магнитным ключом откроет металлическую дверь и скроется в подъезде, Лера взбежала на крыльцо и успела сунуть ногу в исчезающую щель входа. Распахнув дверь, проникла внутрь. Даже запах сухой штукатурки ей показался знакомым.
Она птицей вспорхнула на четвертый этаж и остановилась перед знакомой дверью с глазком, обитой уже потертым, но таким родным темно-бордовым дерматином. Сердце неистово колотилось, но не из-за бега, а из-за охватившего волнения, что вдруг откроется дверь и на пороге появится бабушка, живая и здоровая. Лера на секунду закрыла глаза и прижалась лбом к мягкой обивке. Нет-нет, только не расклеиваться. Ностальгия, воспоминания, сожаления — все потом, после, когда она окажется в безопасности. А теперь нужно действовать. Они могут появиться с минуты на минуту. Тогда что здесь делает она?
Хороший вопрос. Наверное, пытается защитить свой кров, свое далекое детство, когда ее любили. А еще пытается спрятаться, ведь, говорят, дома и стены помогают. Лера повозилась с замком, дверь не стала долго сопротивляться и, словно вспомнив ее, распахнулась. Перешагнув порог, Лера закрылась на засов: это ее жилье, и только она здесь имеет право хозяйничать! Пересилив вполне законное желание, она перевела задвижку в прежнее положение. Нет, это не выход. Теперь ей может помочь только время наступления совершеннолетия. Тогда она вправе будет обратиться за помощью к кому угодно, минуя бывшую опекуншу — директрису. А пока терпение и смекалка.
Лера обошла пустую квартиру: вынесли все подчистую. Голые стены, и спрятаться можно разве что за выцветшими обоями. Высокие потрескавшиеся потолки, словно вспоминая былые дни, все еще кокетливо хвастались лепными узорами с облезлой позолотой. Колонка в ванной комнате с окном почернела от копоти, но не сдавалась, было видно, что ею недавно пользовались. Казалось, что из квартиры выжали все, что только можно было. Но и сейчас она представляла немалую ценность, если ради нее готовилось преступление.
«Не получат они тебя, — думала упрямо Лера. — И меня не получат».
В кладовке также невозможно спрятаться. Нет, отсюда лучше убраться подобру-поздорову. Бравада, конечно, хорошее дело, но когда пахнет жареным, лучше хватать ноги в руки и бежать куда глаза глядят. А куда ее глаза глядят?
Лера стояла в кухне и, задрав голову, изучала антресоли. Она что же, серьезно рассматривает их как укрытие?! Превратиться бы в невидимку, хотя бы временно! Вполне возможно, если забраться на антресоли. Более умного выхода все равно нет, так почему не воспользоваться дурацким? А если она проломит дно и свалится преследователям прямо на головы? Да, может и свалиться. Надо все же попробовать туда забраться. Подпрыгнуть, что ли? Но она не чемпионка по прыжкам в высоту. Плохо, когда не чемпионка, когда нет шапки-невидимки, когда поплакать некому над ее могилкой.
И вдруг Лера услышала звук вставляемого в замочную скважину ключа. Она вмиг подхватила рюкзачок, подпрыгнув, ловко ухватилась за верхний наличник кухонной двери и, опираясь ногами на дверную ручку и выступающие части филенок, добралась до антресолей, мигом распахнула дверцы и втиснулась в черноту проема, исчезнув из поля зрения. Еще и дверцы за собой прикрыла. Казалось, что она даже дышать перестала. Да и нечем было. Пришлось приблизить нос к щели между дверцами, чтобы не задохнуться.
Лера видела, как в кухню вошла преступная парочка — директриса и ее подруга из опеки.
— Ты кого в квартиранты брала — бомжей, что ли?
— Нет, вполне приличные люди.
— А что ж твои «приличные» так квартиру засрали? Хотя чего тут удивляться? Чужое-то никому не жалко. Иные и за своим собственным жильем ленятся ухаживать.
— Может, им денег не хватает… Нет ее здесь, я же тебе говорила. И не может быть.
— И я тебе говорю: некуда ей пойти, кроме как в свою квартиру. Если бы она была ума палата, то эту квартиру стороной бы обошла. А она всего лишь глупая детдомовка, и в голове у нее сейчас от страха каша, которую расхлебать ей не под силу.
— Ну не скажи, она девочка умная!
— Что ты все заладила: умная да умная! Если так думать, мы ее и в самом деле не поймаем. Она такая же дурочка, как все остальные. Поэтому нечего от нее и ждать чего-то разумного. Сюда она придет, больше некуда.
— Тогда где она?
— Скоро заявится.
— Так ты предлагаешь здесь ее ждать?! Мне больше делать нечего!
