— Один человек зашел в бар, — передала она слова Молли. — Раньше здесь не бывал.
— Приглядывай тут, — попросил я Тома и отправился в ресторан.
Лисовин не оговорил отдельный зал, и девочки накрыли в общем. Ну и ладно. Я оглядел три составленных вместе столика под длинной скатертью, еще не зажженные свечи, цветы в горшочках, нарядные салфетки. Годится.
Из ресторана я прошел в левое крыло «Адмирала Бенбоу» и постучался к матери.
— Джим?
— Я.
— Входи.
На матери был элегантнейший черный костюм. Шиньон из срезанных ею в знак траура волос получился удачный — нипочем не заметишь, что это шиньон. Роскошь золотых колечек струилась до пояса, почти скрывая ее обнаженные плечи.
— Ну? У меня будет счастье иметь невестку, которая мне ровесница? — Мать скрестила руки на груди. — Видела я, как вы миловались. Одна радость — в ней росту больше, чем в Лайне. Может, она и умом побогаче?
За притворно-язвительным тоном угадывалась нежность. Мать готова была принять кого угодно, лишь бы мне по душе.
— Мама, сейчас прилетит капитан Смоллет. Я прошу тебя прийти на ужин в ресторан.
— А твоя красотка — ты намерен меня с ней знакомить?
— Она не моя. — Я хотел сказать это твердо, чтобы не выдать себя. Не получилось.
Мать вгляделась мне в лицо. Затем обернулась к туалетному столику и открыла перламутровую шкатулку; вместо драгоценностей там оказались лекарства. Мать извлекла пузырек с таблетками:
— Выпей-ка — две или лучше три. На тебе лица нет. Джим, она…
— Ее зовут Юнона-Вэлери. И я обязан ей жизнью. — Я не стал брать таблетки и сунул пузырек обратно в шкатулку.
— Она тебя не любит? — осторожно выговорила мать.
— Нет. — У меня не было сил объяснять, что к чему. — Мама, ужин в ресторане…
— Да, — согласилась она кротко. — Я приду.
— Спасибо.
Я вышел в коридор, где на стенах багрово тлели светильники, имитирующие горсти раскаленных углей. Были бы настоящие угли — я схватил бы их и зажал в кулаке. До дикой боли, до шока. Не любит Юна меня. Не любит!
На запястье курлыкнул браслет-передатчик; мы с лисовином позаботились обеспечить себя связью, как risky fellows. Я отозвался.
— Летят, — сообщил Том.
Я спустился в холл. Шейла едва дышала от смеха, по румяным щекам катились слезы. Юна-Вэл прислонилась к стойке с вазочкой, где Шейла держала пучок биопластовых перьев от старой маски Тома. Юна вынула одно перо и машинально раздергивала опахало. Хэндс стоял рядом, касаясь ее плечом. Из кармана его куртки выглядывал поюн и благоразумно помалкивал.
Дверь была открыта настежь, Том ожидал на пороге. Снаружи падал снег. Темное небо было пусто, на берегу — никого.
Они явились со стояночной площадки. Первым по ступеням взбежал мистер Смоллет, за ним — Мэй, Крис Делл и планет-стрелок. Все четверо были одеты в меховые куртки. Роскошные меха; слишком хороши для натуральных.
— Юнга лисовин! — Мистер Смоллет сгреб Тома и увлек за собой в холл. — Можно сделать подарок твоей невесте?
— Конечно, сэр.
Мистер Смоллет бросил на стойку перед утирающей слезы Шейлой нарядную коробочку и обернулся ко мне.
— Капитан Джим! Ужином кормишь?
— Да, сэр.
Его синие глаза пылали огнем RF, и от нашего капитана веяло ощущением силы, властности и незнакомой отчужденности. Глядя на него, хотелось вытянуться в струнку и рапортовать: «Да, сэр! Слушаюсь, сэр! Виноват, больше не повторится!»
— Можно открыть? — спросила Шейла, не решаясь коснуться подарка.
Мистер Смоллет прижал защелку коробочки; крышка отскочила. Внутри лежала брошь в виде цветка, лепестки переливались лунным светом. Очень красивая вещь.
Шейла ахнула. Бережно вынула брошь и положила на ладонь, разглядывая переливчатое чудо. По ладони загуляли лунные блики.
— Ужин! — велел мистер Смоллет. — У сквайра нас не кормили.
— А брюхо-то подвело, — добавил Мэй.
Штурмового «стивенсона» при нем не было, но я не сомневался, что навигатор вооружен. И Крис Делл вооружен, и Том Грей. Планет-стрелок безмятежно улыбнулся, взмахнув пушистыми ресницами.
— Господа, надо обмыть покупку.
— Алекс купил ломаный хлам, — пояснил Крис Делл; льдистые глаза сердито блеснули из-под челки. — Хлам раньше звался кораблем.
— Ты купил «Испаньолу»?! — изумленная Юна-Вэл выронила ощипанное перо.
— Капитан Сильвер, не «тыкайте» мне, — обрезал мистер Смоллет. — Джим, куда идти?
— В общий зал, сэр.
Он стремительно зашагал по коридору, увлекая с собой Тома.
— Алекс рехнулся, — пробормотал Мэй.
— Александр хороший, — встрял поюн, выглядывая у Хэндса из кармана. — Умница Александр.
— Идемте в ресторан, — пригласил я. — Шейла, цепляй брошь — и мигом. Все торопятся. — Я помнил про обратный рейс на Баядерку без пяти полночь.
Юна-Вэл забрала у Шейлы брошь и приколола лунный цветок ей на грудь.
Пожелтевшие к зиме пальмены у входа хрустнули длинными листьями и встрепенулись, когда мы ввалились в зал ресторана. Зеркальные стены отразили толпу космолетчиков, женщин и Джимов Хокинсов. Мистер Смоллет и Том уже сидели, бросив куртки на спинки кресел; ни одного из наших постояльцев не было.
— Где твоя мать? — спросил у меня Крис Делл.
— Скоро придет.
Мы уселись вокруг составленных вместе столиков, и я зажег свечи. Трепетные язычки потянулись вверх, выбрасывая дымные завитки. Мистер Смоллет щелкнул пальцами, подзывая официантку. Вечно наши девчонки зевают.
— Сэр, все заказано, — произнес лисовин. Вид у него был растерянный.
— Так пусть несут. — Капитан вынул из нагрудного кармана несколько кредиток и принялся выкладывать на скатерть: — Израэль, ваша. Капитан Сильвер, получите. Том, твоя. Джим — твоя и доктора Ливси.
— Что это? — насторожилась Юна-Вэл.
— Деньги. Ваша доля от продажи сокровищ.
— Каких сок… Мы разве что-нибудь привезли?
Девичий румянец на щеках у планет-стрелка стал гуще.
— Три тонны дряни, — сказал Грей, — на которой стояла «Испаньола». Сквайр ее уже продал.
Выходит, пока мы гонялись по Острову Сокровищ, оставшиеся у корабля risky fellows воплотили его идею? Грей советовал сквайру нарезать куски светящегося плато и привезти на Энглеланд, однако мистер Трелони с возмущением отказался.
Шейла потрогала переливающуюся брошь:
— Это оно?
— Оно самое, — хмуро подтвердил Крис Делл. — Девочка, это очень дорого стоит.
