Сильвер бросился вдогон, настиг его у порога.
— Молчать. — Он посадил зверька себе на плечо.
Поюн замолк, прильнул к его крепкой шее.
— Джон, — прошептал он горько. — Сумасшедший…
Капитан Смоллет потер лоб и как-то странно посмотрел на бывшего навигатора.
— Как зовут вашу жену?
— Сэр, не спрашивайте о ней, — попросил Сильвер. — Это никого не касается. Извините, сэр.
Картинки вокруг Птицы разгорались все ярче. Солнца и луны уже светились, как глаза у нашего капитана.
— Алекс, я заберу ее, — сказал мистер Эрроу, поднимаясь. — Положу в холодильник, чтоб не стухла.
Он унес Птицу, прихватив заодно и несколько карточек. Оставшиеся картинки стали медленно тускнеть. Капитан Смоллет принялся их собирать, Грей и Мерри помогали, складывали карточки в стопки.
— А вы что стоите? — обратился капитан к Сильверу. — Сортируйте.
Бывший навигатор потянулся к стопке, которую собрал планет-стрелок. Привстав, мистер Смоллет внезапным движением прилепил карточку ему к ладони.
— Ну-ка, давайте.
Карточка не отпала, но картинка не начала заново наливаться красками.
— Джон! — рассердился капитан. — Который раз я ловлю вас на лжи.
— Я не лгу вам, — вскинулся Сильвер — по-моему, порядком испугавшись.
— Тогда объясните, как можете вызвать галлюцинации, если у вас даже светлячок не загорается, — потребовал мистер Смоллет.
— Не знаю. Вы помните: меня уволили из RF… к тому же я встречался… как и вы… — бывший навигатор умолк с несчастным видом.
Мистер Смоллет сокрушенно покачал головой:
— Прямо не знаю, Джон, что с вами делать.
Поюн Александр скакнул с хозяйского плеча к капитану, стал на дыбки и попытался лизнуть его в подбородок. Мистер Смоллет отстранил тезку.
— Если еще раз поймаю — берегитесь.
— Да, сэр, — вякнул поюн. — Виноват. Больше не повторится.
Ну и зверь. Трепло треплом, а до чего кстати умеет ввернуть словцо. Мистер Смоллет засмеялся и потрепал его по ушам:
— Смотри у меня, поручитель. Будешь отвечать за хозяина.
Мне вдруг живо представилось, как поюн огрызнется словами пилота Хэндса: «Я задушу тебя, болтун». Я даже сам невольно это прошептал.
— Я задушу тебя, болтун, — тут же выдал Александр с интонациями чернобрового пилота.
Вот оно что. Живет на подсказках, пустобрех.
Космолетчики развеселились, а бывший навигатор поспешно забрал свою зверюгу и посадил на плечо.
— Извините, сэр, — пробормотал он.
— Если еще раз поймаю — берегитесь, — заявил поюн, распушив хвост. Явно от себя добавил.
— Пойдем, — тихонько сказал я Лайне, и она с готовностью поднялась из-за столика.
Я провел ее в угол, где были развешаны по стенам горшки с лозанной. Плети с красными цветками красиво вились и выбрасывали длинные отростки; один из столиков оказался в уютной беседке. За него-то я и усадил свою любимую.
Лайна притянула тяжелую от цветков лозу, вдохнула их свежий аромат.
— Как хорошо… Джим, знаешь, чего мне хочется? Чтобы сегодня было всегда. Чтоб ты никуда не улетал, но как бы вот-вот улетишь, и я боюсь тебя потерять, но на самом деле не потеряю… Глупо, да? — Лайна вздохнула и вдруг воскликнула с горькой обидой: — Разве глупо тебя любить?!
— С мамой повздорила?
— Насмерть разругались. Она сказала… — У Лайны сломался голос, подведенные глаза влажно блеснули. Она потерла их мизинцем, стараясь не размазать краску. И прошептала задрожавшими губами: — Сказала, что если я хочу спать с кем попало, то пусть лучше иду на панель. Доходней получится.
Я помолчал, глядя, как выкатываются из ее глаз непокорные слезинки. Скажи сейчас Лайна: «Не улетай», я останусь. Скажи она: «Давай поженимся», я посажу ее в скутер и повезу в Бристль, в магистрат. Если у нас найдется тысяча стелларов на регистрацию, наш брак оформят за полчаса. Тысяча найдется. Однако Лайна молчала; слезинки ползли по щекам, оставляя мокрые дорожки.
Я погладил ее прохладные пальцы и сказал:
— Я люблю тебя. — Оторвав веточку со сгустком цветков, я положил ее возле Лайниной руки. — Будь моей женой. Пожалуйста.
Она понурила голову. В темных волосах белели крупные жемчужины.
— Я люблю тебя, — повторил я. — Наша гостиница — не дворец, но я найду, чем тебе в ней заняться. Тебе не будет скучно. — Больше всего я боялся именно этого: что Лайна умрет с тоски без балов и развлечений. — И мы сможем ездить в Бристль.
— В Веселый район? — улыбнулась она — жалкой, вымученной улыбкой.
— С двадцати четырех лет — да.
Лайна выпрямилась. Отерла слезы со щек, взяла в руки веточку лозанны.
— Я стану твоей женой, когда ты вернешься… с Птицами или другими сокровищами.
— А если вернусь без сокровищ?
— Тогда — нет. — Лайна прижала веточку к щеке. — Если у тебя не будет ни гроша за душой, мама тебя уничтожит. Она так пригрозила. Я ей верю.
Я тоже немножко поверил. С миссис Трелони станется нанять бывшего risky fellow вроде Джона Сильвера, умеющего вызывать галлюцинации, чтобы он завел меня в топи… или еще куда-нибудь.
Я невольно вздрогнул, когда возле нашего столика появился этот самый Джон Сильвер. Он держал поднос, на котором стояли два высоких бокала, хрустальный стакан и зажженная свеча. Ее свет дробился в пузырьках воздуха, гулявших в бокалах с темно-желтой жидкостью. В стакане была простая вода.
— Прошу, — бывший навигатор составил на столик бокалы, стакан и свечу. — Позвольте, юная леди, — он забрал у Лайны веточку с цветами и сунул ее в воду: — Иначе лозанна быстро увянет.
Поюн у него на плече с интересом наблюдал за трепетавшим язычком свечи и помалкивал.
— Спасибо, — поблагодарил я, присматриваясь к содержимому бокалов. Не припомню я такого напитка в нашем баре. Сверху он отдавал краснотой, понизу ударял в коричневый цвет. — Что это?
— Коктейль для влюбленных. По рецепту, известному на «Илайне».
Ну и ну. Вот уж я бы не стал готовить напиток по рецепту базы, на которой чуть не сгорел. Сильвер улыбнулся:
— Отличная штука. Очень рекомендую.
Поюн Александр протянул лапу, пытаясь достать меня сверху:
— Ах-ах…
— А чем заесть? — Лайна придвинула к себе бокал.
— Его не заедают, юная леди, — Сильвер мягко коснулся ее плеча, по-прежнему скрытого шубкой, и отошел.
Лайна попробовала напиток.
— Как вкусно!
Я тоже отведал. Сложное ощущение: сменяющийся теплом холодок, сладость и горчинка, покусывающие нёбо пузырьки газа и аромат пряностей.
